Это подгоняло меня бежать еще быстрее. Обогнала еще двух мужчин, с третьим мы вылезли из каньона в поле (это был Дмитрий Пузанов, как я позже узнала). Всё. Силы наконец-то меня покинули. С этим парнем мы идем метров 500 – дышим и пьем воду. Я смотрю назад. Из каньона появляется "фиолетовая". Даю по газам, чтобы она меня не обогнала. Она кричит "подожди-и-ите!". Я смеюсь и мотаю головой. Но ненадолго. Сдуваюсь. Она нагоняет меня достаточно бодро и говорит "догоню-обгоню!". Уматывает вперед. Я спрашиваю, профессионал ли она. Отвечает, что нет и бегает всего два года. Я говорю, что всего год и она подбадривает меня. Больше я ее не видела. Разве что фиолетовую точку вдали, которая затерялась в холмах…

Понемногу иду, понемногу бегу. Миную последнюю станцию. Бегу без остановки. Забираюсь на последний холм – самая высокая точка, как я поняла. Там дует ветер, сильный ветер. Мне хорошо, начинаю спуск. Наклон чуть ли не под 90 градусов. Не на шутку боюсь покатиться вниз. Ноги напряжены. Пальцы упираются в кроссы и болят (еще бы, в двух то носках). Последние 3 км… Впереди двое, оборачиваются назад, видят меня, бегут активнее. Но внизу я все равно обгоняю одного и догоняю другого. Знакомимся. Андрей (Конных). Бежим вместе. Нас нагоняет третий. Сергей. Бежим вместе последние километры вдоль реки, болтаем, смеемся. Я понимаю, что силы на исходе. Вроде бы могу бежать, но вот что-то да как-то не получается…

Начинает дико болеть с правой стороны, под ребрами. Останавливаюсь, говорю парням, чтобы не ждали. Иду метров сто. Чуть легче – бегу. Вижу Будду – до лагеря метров 500. Ура. Ползу потихоньку к финишу.

Около ворот меня поддерживают, говорят сделать последний рывок. Да какой там рывок? Доползти бы. Немного, на что хватает сил, ускоряюсь. Забегаю в "финиш". Отмечаюсь чипом. Вижу Артюхина. Кажется, улыбаюсь даже. Иду дальше, к регистрационному столу… Отмечаюсь и там, но из машинки выходит талон с чужим именем и результатами. Минут пять стою, жду, пока найдут в базе данных именно меня. Дожидаюсь-таки. Мое время 4 часа 4 минуты. Ужасаюсь. Хотя чуть позже становится наплевать. Добежала же…

Иду к лагерю в раскорячку. На "столе" сидит Алишер, ест чего-то. Даю ему пять. Он делится результатами – 3:41. Черт, становится грустно. Меня обскакали. Он предлагает поесть, а я не хочу. Тошно. Допиваю то, что осталось от пяти литров… Едва ли хватает. Не могу напиться. Вижу Андрея. Он прибежал на пару минут позже Алишера. Да, Бальзак отжег, снимаю шляпу…

Обсуждаем, где примерно в данный момент может быть Жасулан, предполагаем, что он с кем-то ведет беседу. Смеемся. Делимся впечатлениями и сложностями нашего приключения. Потом пришли остальные и вроде как, собрались купаться. Я тоже захотела зайти по колено в воду, и переоделась в розовую майку и те самые джинсовые шорты. Мы минут 15 еще посидели на столе, я съела фасоль с кукурузой из банки. Вкусно.

Наконец, мы втроем (Андрей, Алиш и я) двинулись к реке. Постелили карематы и сели на них. Первый и самый отчаянный оказался Андрей, который скинув с себя верхнюю одежду, занырнул в эту ледяную пучину под названием Или. Его даже чуть течением не унесло… Ступнями вошла и я, взвизгнула от холода.

Потом и Алиш одичал – пошел следом, еще меня заставил снимать на камеру. Было весело. Потом мы откинулись на спину и лежали животами кверху, разговаривая обо всем на свете. Именно тогда я сожгла руки и ноги, которые в последствии причинили мне массу боли и других неприятных ощущений. Там мы провалялись с час, пошли назад.

Ждем второй круг пятидесяточников5. Времени еще очень много. Не знаю, куда деться от палящего солнца. Тени нигде нет, в палатку страшно заглянуть – духота. Беру зонт, все сидим либо на столе, либо около стола. Разговариваем, едим. Айжан тоже тут. Пробежала свою десятку, причем не плохо. До награждения час. Я агитирую кызымку пойти собрать вещи и палатку. Мы укладываемся в 40 минут. Другие не торопятся. Я полностью собираю сумку и оттаскиваю ее в тень, к камням, там сажусь на валун и слушаю музыку. Ко мне присоединяются Алиш и Айжан. Делаем селфи.

Спустя еще пол часа оттаскиваем сумки к автобусам, которые, оказывается уже стоят и ждут нас (да только зря так рано ждут) и идем к шатру. Награждение все откладывают и откладывают. Мы сидим в ряд в тени шатра на матах, нам дают бананы, дружно их едим. Я утомлена ожиданием еще больше, чем этим забегом. В небе пролетает аэроплан. В первый раз я дико пугаюсь – уж больно внезапно и шумно он появился из неоткуда. Наконец Артюхин просит всех обратить внимание на плакат, перед которым в последствии прошло награждение. Я посмотрела не все, ибо остаток времени моталась туда-сюда, чтобы бы у кого-нибудь взять результаты. В этом мне наконец отказали, и я, психанув, отправилась в автобус, в след за всеми.

Мы загрузили сумки, я зашла в автобус… и вышла. Опаленные ноги обожгла духота. Спустя пять минут мы все-таки зашли назад, еще пять минут и автобус тронулся. На меня накатил сон… я начала то и дело отключаться от реальности. Но все время следила за тем, появилась ли сеть, чтобы сразу позвонить маме, т.к. думала, что она там вся испереживались за меня. Но выехав на дорогу и дозвонившись, обнаружилось, что им с папой там было отлично. Вроде как дома начался ремонт. Грустно.

И всё, больше трех часов мучительной дороги: ноги жжет, руки чешутся от раздражения, клонит в сон, автобус трясет, сидеть неудобно, болит плечо. Хотелось, чтобы этот ад скорее кончился, но было сложно представить, как я от Сатпаева-Байтурсынова еще потащусь с этой тяжеленной сумкой до общаги… Заезжаем в город, ночь, фонари. Мы доехали наконец. Попрощались со всеми. Перешли дорогу. Оказывается, Айжан в ту же сторону, она словила такси, и мы загрузились туда. Пока ставила свою сумку в багажник, сильно проехала ею вдоль всей ноги, от чего у меня из глаз градом покатились слезы. С трудом усевшись в такси, мы тронулись. Меня выкинули на КазНУ. Я с горем пополам сквозь все еще свежие слезы на глазах попрощалась с Айжан и достала сумку. Пока бежала через дорогу, заехала этой махиной себе по пальцам левой ноги. До сих пор болят. С гримасой дикого мучения таки докатила до общаги, доехала до пятого этажа на лифте, спустилась на четвертый. Завалилась в комнату, где никого не было к моему удивлению. Тут же взяла полотенце и понеслась в душ. Там рыдала от боли – ноги просто сводили с ума, не помню, чтобы у меня последний раз когда-то что-то так болело и жгло одновременно. И если холодный душ для ног и рук в самый раз, то для не обожженной кожи он был неприятен, от чего я рыдала пуще прежнего. К сожалению, в душе я была не одна, еще одна девушка с тревогой смотрела на меня и мои ноги. Когда выходила, сказала, что надо помазать маслом. А какое масло? Уже 11 почти, нет сил никуда идти. Вспомнила, что есть крем для рук. Выползла из душа, поползла наверх, в комнату. Расстелила кровать, обмазалась кремом и… легла. Джисус. Всё.

С утра ни одна мышца на моем теле не болела, только обожженная кожа. Хоть это порадовало. Утром я проснулась дико грустная. Хотелось еще и еще. Только утром я поняла, на сколько эти два дня были потрясающими, в отличии от этих одинаковых пробуждений в общаге, еще и под крики соседки. Я как будто побывала в другом мире, где гораздо лучше, но где мне, наверное, пока нет места, в силу нехватки опыта. Но я туда доберусь…

Оборачиваясь назад, я понимаю, что это не было прям таки тяжело. Это было потрясающе. Это было незабываемо, это было так эмоционально, что моя душа даже не в силах охватить размах…

Вы этого не заметите, но я чувствую это всем своим существом, что что-то во мне резко изменилось, как изнутри, так и снаружи. При всей своей незаметности, это какая-то очень сильная перемена, которая, кажется, в скором времени круто изменит мою жизнь в совсем другом направлении и подарит ей новый смысл. Тело стало крепче, сознание стало свежее. Это какая-то новая я. Вернулась не той, кем уезжала…