А где он, этот клуб. Эх, чёрт возьми… Кайфон.

Сейчас он сядет.

Как мне найти клуб «Дзен»…

И кто-то вдруг к нему (турист или никто) вдруг обратился:

– проститекакпройтинаулицусемаш

– Ко мне не приставать, устал я, и ищу её, не знаю, знал бы – показал… – прервал он незнакомца. – Куда же мне идти? – сам задался вопросом.

Турист или никто куда-то, но пошёл.

Клуб «Дзен».

«Ах, как смешно» – подумал он. – Созвучно с «дзынь»».

«Дзынь»

– Хватит морочить мне голову, я же девочка. – Так прозвучал тот «дзынь», что выше.

– Не знаю, где находится клуб «Дзен»… Что делать мне??? – ответил он.

Две галочки – дошло.

И дзынькнуло в ответ: «Ищи подсказки».

Она ли, не она. Он думал. Без ошибок пишет.

Зачем играть со мной ей в игры эти?

А… Ну да… Солнцестояние. Решила разыграть. Ведь год назад всё было так чудесно, что ещё триста дней мы жили, как в раю, а после всё пошло, пошло не так…

Всё пронеслось в его мозгу. О, да! Мы были счастливы.

Недалеко от улицы с автобусом по кругу он вдруг услышал из проезжавшей мимо фиолетовой машины песню, но пелось в ней не «when I’m sixty four», а «when I’m sixty five».

Так, как второй родной, он знал английский, и мог смотреть на нём кино, а значит ошибиться он не мог.

«65 – именно столько дней длится разрыв».

Подумал. Он.

И вспомнил.

Год назад.

Солнцестояние.

Да. Было всё, как в сказке.

Она лежала рядом, отвечала на предложения его: «Да, да, Олежа, в Рим поедем. Да, будем жить у моря. Ты мой хороший».

И вот. Однажды… Разрыв.

Ты где???

«Вздохи», «Мон шэр», а всё закончилось в «Peace Toy»…

А тут ещё и «Дзен».

Где этот чёртов «Дзен»??????

– Дзынь.

Он на экране пятнадцатипроцентно заряженного кайфона сумел в итоге прочитать:

«Мне надоело здесь, уехала. К тебе».

«Вновь без ошибок. Явно не она» – подумал он.

А что, если поверить, что она. Писала так, старалась.

И он опять звонит. Жмёт на «Алёна».

– Гудок, другой. – Обрыв в ответ.

Но палец машинально продолжает в иконку вызова подушечкой давить, и вдруг:

– Такого номера не существует. – Ответил женский голос.

– Ответила она!

Он прокричал себе.

– Она, она, это же её голос, – продолжил восхищаться он.

– Еду к себе, – себе сказал он.

Но вдруг:

дзыньдзыньдзыньдзыньдзыньдзыньдзыньдзынь,

что выглядело так:

ятебяобманываю,нотымневерь,или

А на такси он уже мчал к себе.

«Ох уж, Алёнка, выдумщица…» – ласково он лицезрел её в трёхминутном сне, сидя на заднем диване безупречного беспилотника.

К нему: хоть по кругу, хоть сквозь – одинаковые расстояния.

Он уже почти возле дома с двумя номерами, их разбивает дробь.

– Дзынь

– Я же писала, что еду к тебе.

– Дзынь

– Я уже у тебя.

– Дзынь

– Ты где. Я зайду. Ты же оставлял мне ключи.

– ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! Ключи не подойдут. Я – перестраховщик. Я ей не доверял. До конца. Сменил замки........ – взвопил он и, выскакивая из машины и спотыкаясь, побежал к подъезду номер 2.

– Дзынь

– Не подходит.

– Дзынь

– Ну всё, пока…

– ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА

Он был не он и нервно усмехался.

– Не уходи… – он всё твердил, а, добежав к двери и запах её тела уловив, как будто миг назад дверь ту она пыталась отворить, и дверь открыв, надеясь лишь на чудо, он обнаружил, что за ней царила тьма.

– АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА

Он был взбешён собой.

– Как мог я сомневаться? Я же люблю её! – он заорал, будто новорождённый.

– Дзынь

– Всё, пока..

Как реагировать?

«Ты где, люблю, вернись, я здесь, я жду. Ты мне, тебя не хва.. я твой… спаси. Иииии».

«Абонент недоступен или временно заблокирован».

«А» с бесконечными «А» вырывались из него.

Потом.

Надежда.

«Временно».

Он был где-то между двух колец города. Да.

«Да, пусть обычные, ничего нестоящие колечки, но нужно было» – думал он.

О лоне её думал больше он.

Такси довезло его до клуба «Вздохи».

«Здесь друзья, здесь пустят» – знал он.

Но фэйс-контроль был строг.

Без объяснения причин.

Однако.

К счастью, есть спасительная опция: звонок другу. Она порой спасает.

– Гоша, прошу, приехал, не пускают.

Гоша помог.

– Ну так бы и сказали, – ему на входе так сказали всё те же, не пускавшие его пару минут тому назад шкафы.

– А то мы тут.. – ему там вслед пытались что-то досказать, но он был поиском Алёны увлечён.

Достал кайфон, пытаясь позвонить.

На нём процентов пять.

Вокруг народ. Люди танцуют. Пьют. Едят. Хотят. Уходят и идут.

«Кайфон, живи» – он приказал кайфону.

Кайфон пытался, даже перестал звонить, от всех закрылся и ушёл в себя. Он так живёт, когда не отдаётся.

– Воскресни, – вот что он кричал среди угашенных плясуний-плясунов.

– Ну так бы и сказал, – похлопал по плечу его танцор, один из, но хороший.

Совсем не слышно «дзынь». И музыка. И ор. И танцы без конца.

«Пора уйти» – подметил верно он, – «чтобы услышать «дзынь»», – додумав.

Но как? Кайфон потух, молчал, как недосказанность в глазах.

«Ах» – вновь он чуть не упал, но тот, кого он воскресил, его любезно поддержал и посоветовал:

– Дружок, пора бы выпить энергетик…

И он, уверенно шатаясь, устремился к бару.

– Зарядка для кайфона есть? – спросил он сразу у бармена.

– Конечно, есть, заказывай, ковбой.

Он протянул кайфон бармену и попросил:

– Мне дзынь, пожалуйста… Ой, джин…

– Со льдом и с тоником, – всё уточнял бармен.

– Нет, только джин. – Ответил он.

Он вспомнил, как она всегда брала обычный джин сначала, и даже не пила его, а просто просила его выполнить её три желания. Они всегда были разными, и она смеялась над ними. Одно из тех сотен желаний он запомнил навсегда. Звучало оно так: «Хочу, чтобы мы всегда были рядом».

Но. Её. Рядом. Нет. Имела, может быть, она в виду другого человека…

– Ваш джин, – бармен прервал мыслей поток.

Тут шум утих. Ди-джей запил остановил.

Он не успел произнести «Спаси-», как прозвучало: «дзынь». Кайфон уже немного зарядился. А наливавший джин и принявший кайфон бармен был занят тем, что три коктейля «Малибу» готовил он. Другой бармен был слишком недоступен, или делал вид.

А он взывал: отдайте мой кайфон, там «дзынь», и выпил рюмку с джином залпом. Без желаний.

3 ночи между тем. Взглянул он на часы наручные.

«Время летит бесчеловечно быстро» – он произнес беззвучно.

– Отдайте мой кайфон, – он заорал потом, – там «дзынь», – ещё раз крикнул он.

– Спокойно, мэн, кайфон не зарядился, выпей ещё, – вещал ему бармен, и без особого азарта добавил, – сейчас, закончу «Малибу» – верну.

Он был не сдержан, но сдержался.

Бармен закончил «Малибу», смеясь, отдал ему кайфон едва оживший, а он к экрану, как к воде прервавший сухую голодовку человек, прильнул.

А там:

– Сейцас же позвоин мне, я прошу! Я жду. люьимый мой!

– Это она! Это она!

А очередные «А» летели из него, когда звонил и слышал он:

«Абонент находится вне зоны доступа сети».

Покинул он тот клуб.

8% процентов на кайфоне.

«Жить можно» тут не скажешь.

Беречь и ждать, лелеять и беречь.

На улице светало.

«Лишь зона доступа» – он утешал себя.

«Она окажется ещё в доступной зоне» – он утешал себя.

Он брёл уныло от дома к дому, понурив голову. Деревья пели – в их кронах обитавшие певцы крылатые обменивались трелями.

Вдруг:

– Дзынь.

Какой-то парень на лавке возле особняка, которому за сто, сидел и рылся в телефоне, а того, кто брёл уныло в поисках её, будто тока разряд ужалил, и он без промедлений подскочил к парню на лавочке и выпалил вопрос: