Боже, как я обрадовался! Значит, Маленькое Зло не бросило, не покинуло меня? Не предало, не оставило меня на растерзание шакалам, которые бродят по ночному Кемет и поедают падаль. И как я не заметил, что оно снова рядом?
– Видать, человек ты мудрый, коль нашёл общий язык с ибисом. – Продолжил незнакомец, но в голосе его уже начала проступать не агрессия, а самый настоящий ироничный юмор. – Ты лучше б взял да чем полезным занялся! Сидишь тут, отлыниваешь от работы…
– Да я б с радостью! – Оживился я. – Куда идти? Что нужно сделать?
– Хех. – Внимательно посмотрел на меня мой новый знакомый, прикрывая рот, чтобы не рассмеяться. – Рядом есть карьер; смотри, чтобы он не стал тебе могилой – больно ты худющего телосложения.
«Это же хорошо», подумал я. «Хоть какую-то работу найду; к строительным работам мне не привыкать».
И что вы думаете? Поплёлся я на карьер, и мне тут же дали задание! Делал что-то, не сидел. Таскал носилки с песком в паре с каким-то иностранцем (нубийцем, наверное, ибо он оказался темнокожим). Пот лил с меня градом, но я продолжал выполнять свою работу.
Я был в шоке, когда пришёл инженер, и установил на треножнике какой-то прибор! Батюшки мои, это же прообраз теодолита, нивелира, электронного тахеометра! Только очень древний такой.
С умным видом инженер начал смотреть в свой агрегат. Мимо прошли рабочие с рейками и уровнем – они пошли дальше, на другой объект. Этот же остался на месте, и начал вычислять всякие там углы да превышения. Что с моей памятью? В той жизни я был геодезистом-картографом, а в этой ни черта не соображаю! Всё позабывал…
– Умеешь? – Рявкнул инженер, и вытащил бич, чтобы им ударить меня, ведь я – простолюдин. – Чего уставился? Если не знаешь – так хотя бы не мешай.
Мне так захотелось звездануть ему; всыпать пару «ласковых»; я еле сдержался. Но к вечеру я доказал, чего стою, и на меня обратили внимание: я набрался смелости, наглости и решительности, и встал за треножник сам. И у меня получилось! Было не криво.
Древнеегипетские мужчины оценили и меня, и мою работу; они поняли, что перед ними – незаурядный человек.
– Много в тебе талантов. – Заговорил со мной тот, кого прежде, доселе я не видел. То был зодчий по имени Хори. Рядом стоял и другой зодчий, Сути – с ним я уже был знаком.
– Не желаешь ли сделать что-то для богов? – Предложил Сути, и выжидающе замер.
– Что именно? – Пот лил с меня градом; устал, как собака, за целый день, и вместо еды – какая-то миска с не пойми, чем. Но зато хоть не били, как других рабов – и то ладно.
– Для начала пусть вместе со всеми прочими отправляется на создание искусственного озера Биркет-Абу. – Недоверчиво проворчал Хори. – Посмотрим, справится ли он там… И вот тогда будет совсем другой разговор.
На том и порешили.
Эти двое уселись на колесницу, а я, как и другие рабочие, пошёл за колесницей пешком. Я-то думал, что на сегодня уже всё; какой там…
В принципе, шли мы недолго, и вышли к западному берегу Нила недалеко от Фив.
– Это здесь; пришли. – Подал жест рукой Хори (похоже, он тут главный).
– Чего встал? – Окликнул меня Сути. – Вперёд. Размеры водоёма – 1005х2500 м. Размеры тебе даны; приступай. Или плети захотел?
– А отдых? – Не понял я. – Вечер же уже…
– Какой отдых? – Рассмеялись мои начальники. – На том свете отдохнёшь… Если имена всех сорока двух богов назовёшь!
Но постепенно доверие ко мне росло; ко мне стало относиться лучше, снисходительнее. Вы не поверите, но меня даже познакомили с главным архитектором! Который и вызвался строить фараону «Озеро Наслаждения».
– А почему так назвали водоём? – Поинтересовался я у одного из своих «коллег».
– Дабы наш земной Осирис омывал в нём чресла свои; омовение ритуальное и…
– А-а-а… – Протянул я. – Ну, аминь тогда.
– Какой аминь? – Огрел меня Хори.
– Какой аминь? – Стукнул меня Сути.
– Вот негодяй! Мы-то думали, он – ливиец… А ты, оказывается, еврей???
Долго же мне пришлось переубеждать египтян в том, что никакой я не еврей (и даже если предположить, что еврей – что такого-то?). Просто я не знал, не понимал, что пуще всего ненавидят в Кемет именно новых жителей Ханаана, что вышли некогда из Ура Халдейского.
– Никогда больше не произноси этого слова! – Ругались Хори и Сути. – Никакого «аминя» из твоих уст!!!
Это всё лирика, а между тем шёл уже который месяц, а я вместе с остальными продолжал сооружать Биркет-Абу.
– А как зовут главного архитектора? – Спросил однажды я, сгорая от любопытства. – Видеть – видел, а имени – не знаю.
– Оно тебе надо? – Отвечали мне. – Но вообще – так же, как и нашего фараона.
– А фараона как зовут? – Прикинулся дурачком я (хотя я действительно не знал, во времена какой династии я живу).
Я думал, они меня прибьют!
– Да ты совсем, что ли? – Возмутились мужи древнеегипетские. – Имнхотеп имя фараону, да пребудет он с нами вечно и вовеки славен он!
И тут до меня дошло (как до утки на третьи сутки), что нахожусь я в Кемет времён Аменхотепа III, а тот архитектор – это сын Хапу. Теперь всё предельно ясно и понятно: я снова в золотом веке! Ибо Та-Кемет при правлении того дядьки сильно, сильно поднялась.
