- Автомат возьми мой, он лучше, и все патроны, ничего не бросай. Гранаты... тяжело, но надо, там, если что, сменяешь на еду. Разгрузку тоже возьми, удобнее будет. Адреса схронов у тебя.
Я молчал, совершенно не представляя, что можно сказать.
- Не надо ничего говорить, - сказал он, видимо, уловив моё настроение. - Я и так знаю. Ты, Денис, хороший мужик, прошу только об одном, доберись до Башни. Тогда и я не зря погибну.
- Доберусь, - ответил я, понимая, что обещаю невозможное. - Обязательно доберусь, ты только...
- Передай Наде... - он смотрел на меня невидящими глазами. - Что я её...
Речь его оборвалась на полуслове, голова повернулась на бок, а глаза остекленели окончательно. Я, уже не сдерживаясь больше, тихонько заскулил. Не знаю даже, кого мне сейчас больше жалеть, его или себя. Почему?!! За что?!!
Всхлипывая и давясь слезами, я начал расстёгивать разгрузку, почти вся кровь впиталась в куртку, а несколько небольших пятен можно отстирать потом. Надел её на себя, взвалил на плечи рюкзак, взял его автомат, действительно, почти новый, а магазинов с патронами теперь полтора десятка, ещё, кажется, россыпью есть. Две гранаты, одна его, вторая моя, трофейная.
Теперь встал вопрос, что делать с телом? Надо закопать или сжечь, нехорошо оставлять на поругание. С другой стороны, нас ищут и найденную могилу всё равно раскопают, чтобы убедиться. С третьей стороны, лопаты у меня нет, и выкопать что-то глубже десяти сантиметров я вряд ли смогу, тем более, в лесной почве, пронизанной корнями.
От раздумий меня отвлекли голоса в лесу, они приближались, погоня никуда не делась, они старательно прочёсывали лес. Подхватив вещи, я ринулся в чащу, оставляя тело боевого товарища на поругание. Ему, конечно, уже всё равно, да только я от этого не перестал себя предателем ощущать. Отсюда начинался подъём, я стал карабкаться по склону, как раз тогда, когда на поляну вышли преследователи.
Мне хватило сил, чтобы подняться на вершину небольшого холма, вот только там я окончательно выдохся. Ноги отказывались идти вперёд, поэтому я просто развернулся и вскинул автомат, для устойчивости опираясь на дерево.
Преследователи, которых было довольно много, вертелись на поляне и отчего-то не торопились меня догонять. Я расслышал громкие раздражённые реплики:
- Ищите!
- Должен быть здесь (знают, что Панцирь был не один).
- Вот, смотри, автомат нашёл!
- Он точно мертвый, вон, сколько крови натекло.
- Тело ищите, здесь где-то...
Дальнейшее я не расслышал, тело ведь там, чего они не видят? Или им моё тело нужно. Уже разворачиваясь, я с досадой вспомнил, что оставил на теле пистолет. Он его придавил собой, вот я и не вспомнил. Отличная штука была, теперь вот каким-то оборванцам досталась. Или не досталась, раз они тело не нашли. Зато теперь у меня два ножа, только толку с них нет. Надо будет один сменять на что-то, хотя, кому он нужен?
В голову полезли совсем неуместные мысли, они не нашли тело, потому что Панцирь, возможно, выжил, пришёл в себя и успел отползти подальше. Нет, не мог, точно ведь мёртвый был. Хотя, я ведь не врач. Всякое бывает. А я его бросил. И даже вещи забрал. Отмахнувшись от назойливых мыслей, я отправился дальше.
Вопреки ожиданиям, погоня отстала, возможно, они нашли тело Панциря и успокоились, союзники могли некорректно поставить задачу и не сообщить, что поймать или убить следует двоих. Как бы то ни было, а я, медленно, но верно, шагал на север. Шёл обычным шагом, хотя и он требовал от меня немалых усилий. Изредка останавливался на отдых, отмерял по часам десять минут, после чего поднимался и заставлял себя идти дальше
Пока всё шло нормально, но насколько меня хватит? Еды практически нет, те крохи, что остались в рюкзаке я приберёг на ужин. Сам я за время болезни высох до состояния скелета, килограмм шестьдесят, наверное, осталось, если не меньше. Автомат оттягивал плечо неимоверной тяжестью, я снял его и перевесил на шею. Неудобно, но стало чуть легче.
Ночь застала меня в пути. От навалившейся апатии я немного обнаглел и, расположившись в небольшой закрытой со всех сторон ложбинке, позволил себе развести костёр. Потом, сидя у яркого огня, начал инспектировать запасы.
Воды ещё одна фляга, полная. Но это не беда, не в пустыне нахожусь. С едой туго, горсть крупы и всё. А, нет, ещё пара сухарей завалялась, и (знал бы, не тащил) бутылка вина. Нужно мне вино? Для дезинфекции не подойдёт, тем более, что в медикаментах есть спирт и перекись. Впрочем, вино ведь немного глюкозы содержит, мне сейчас каждая калория на пользу. Выпью постепенно.
Чего было в избытке, так это боеприпасов. Поставив котелок на огонь, чтобы сварить порцию каши, я принялся за подсчёт. Пятнадцать магазинов, не все полные, насколько помню, набивать доверху не рекомендуется, кроме того, часть расстреляна. Выпотрошив все, я терпеливо пересчитал. Четыреста тридцать. И это не считая тех, что в мешке. С ними больше пятисот. Половину точно отдам за еду, только бы не кинули при покупке. Панцирь сказал, что там нормальные люди живут, да только где гарантии?
В разгрузку влезли шесть штук, остальные, набив по двадцать пять в каждый, компактно сложил в мешок. С этим ясно, теперь что? Я снял котелок с огня, каша (смесь перловки и гречки) была готова, теперь только остудить.
Внезапно я осознал, что никакой паники нет. Поначалу думал, что со смертью своего проводника, моментально погибну и я сам. Но вот, жив до сих пор, от погони ушёл, ещё и какие-то планы на будущее строю. Даже выжить надеюсь. При воспоминании о Панцире сердце сжалось. Он, будучи подготовленным бойцом, поймал пулю, а я, полное ничтожество, неспособное за себя постоять, жив и почти здоров. Впрочем, он ведь был к такому готов, умереть, чтобы спасти меня. И не только меня, а всё человечество.
Каша остыла, я пододвинул котелок к себе и достал ложку. Откупорив вино (штопора у меня, понятно, не было, поэтому просто пропихнул пробку внутрь с помощью тонкой палки), я сказал в пустоту:
- Покойся с миром, - и опрокинул тёмно-красную жидкость в рот.
