Настроение портило еще и то, что каждый из четверки отчетливо и с тоской понимал, что это еще не конец – когда найдут всех виновных, и полетят головы, про них вспомнят тоже. Хочешь не хочешь, а наказание за все сделанное нести придется.

- Я предлагаю продать «Волгу», - сказал Синий, как самый рассудительный. – А деньги поделить на четверых.

- Обалдел? – вскинулся Черный. – Ничего, что это моя машина?

- Ничего, во-первых, она уже давно общая, а во-вторых, от нее уже все равно давно пользы никакой.

- Это от тебя пользы никакой, алкаш!

- «Волга» нам еще понадобится, - Белый раздраженно поднял ладонь, останавливая намечающийся бессмысленный спор. – Еще идеи?

- Давайте тогда дачу Зеленого продадим, - мстительно предложил Черный. – Все равно он там редко бывает.

- Ага, а тещу я куда буду отправлять? Я для того дачу и купил, чтобы она там себе помидоры выращивала, и поменьше к нам в гости ездила.

- Тогда не знаю. Получается, как в мультике: чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет.

- Может, тогда проще заработать? – предложил Синий, хоть и без особого энтузиазма. – Люди вон, бутылки собирают, когда жрать нечего.

- Никто из нас бутылки собирать не будет! – отрезал Белый. – Мы еще найдем способ вырваться из нищеты! Точнее, я его уже нашел. Мы будем торговать автозапчастями!

Вопреки ожиданиям, ни у кого из его товарищей эта фраза восторга не вызвала. Только Черный – единственный, кто хоть как-то разбирался в машинах – спросил:

- А где мы их брать будем?

- Воровать, конечно же, - ответил Белый, как о чем-то, само собой разумеющемся. Синий немного подумал, и поднялся:

- Так, все, я домой….

- Сидеть, - жестко сказал главарь. – Что разнюнились, сопляки? Думаете, богатая жизнь так просто дается? Один раз под хвост вдули, и все, сразу сдались? Лично я не сдамся! И когда меня в очередной раз к следователю вызовут, я ему так на лапу дам, что передо мной еще извиняться будут. А для этого нужно лавэ, так что давайте, присоединяйтесь.

- Горбатого могила исправит, - пробурчал Синий. Но он был единственный, кому не понравилось предложение – Черный и Зеленый, которых их жены дома уже достали своими истерическими криками, более лояльно отнеслись к словам лидера группировки.

- Есть план? – деловито спросил Черный.

- А как же! – гордо ответил Белый, ожидающий этого вопроса. – Я тут обратил внимание, что в городе очень много брошенных машин. Стоит себе во дворе какая-нибудь раздолбанная «копейка», которую уже сто лет никто не трогал, и никто уже не помнит, откуда она появилась, и кому принадлежит. Находим такую машину, ночью цепляем к «Волге», и буксируем в гараж. Там разбираем на запчасти, а потом продаем.

- Спалимся, - скептически сказал Синий. – Как пить дать, спалимся!

- Да подожди ты, - отмахнулся Черный, напряженно шевеля губами. – Вообще, автозапчасти – дело прибыльное, я знаю…. О, так у меня же кум на авторынке работает! Может подсобить со сбытом.

- Тем более, можно брать не больше одной машины в месяц, - сказал Зеленый. – Взяли, разобрали, потом осторожно, по частям, продали. Если все делать, не привлекая внимания, то никто ничего не заметит.

- Только запчасти у меня в гараже хранить стремно, - вздохнул Черный. – Не дай Бог, соседи прознают, и участковому настучат.

- Можно у меня на даче хранить. Один хрен, там меня никто не знает. Тещу знают, а меня нет.

- В принципе, на даче можно и разбирать, только надо сначала инструменты туда перевезти.

- Вот видите, вы за пять минут уже целый бизнес-план накидали, - оживился Белый. – Тогда с Зеленого место разборки и хранения, с Черного – сбыт, а Синий будет присматривать машины и осуществлять руководство угоном. Слышь, Синий, хватит ломаться! Без нас ты скоро реально пойдешь бутылки собирать, но вряд ли тебе это понравится.

- Ну… не знаю, - на самом деле Синий вовсе не был так категорически настроен на отказ – просто ему, как самому «расчетливому» из всей компании не давала покоя мысль, что таким поступком они сделают свое и без того незавидное положение еще более худшим. А вообще он уже и сам подумывал, чтобы предложить нечто такое, только пропитые мозги придумать не успели.

Ведь это только в кино или сериалах бывает, что преступник, погорев на своей профессии и понеся наказание, сразу исправился, и стал честным и добросовестным. В жизни же тот, кто вкусил добычу легких денег без утомительного ежедневного многочасового труда; тот, кто ощутил превосходство над серой массой, с трудом выживающей по установленным законам; тот, кого уже заклеймили, а особенно тот, кто думает, что в следующий раз будет умнее, и не попадется – обычно с легкостью возвращается на скользкую дорожку, как бы общество не пыталось его с нее увести. А если еще и наверху, у государственной кормушки, сидит этакой наглядный пример честного политика, который без зазрения совести набивает свои карманы миллионами, положа большой прибор на голодающий народ, то ничего удивительного, что многие задумываются – а почему мы так не можем? Тем более, когда уже просто нет ни сил, ни желания на честную жизнь. Особенно в стране, где жирует самый хитрожопый, а самый честный всегда в пролете.

- А если попадемся? – попробовал привести последний аргумент Синий.

- Дак мы для того и деньги заработаем, чтобы попавшись, сразу отмазаться, как все нормальные бандиты, - пояснил Белый.

- А-а-а-а…. Ну, тогда я не против, - пропитые мозги Синего, восхитившись продуманностью лидера группировки, напрочь выключили голос остатков логики и рассудительности, коей их обладатель когда-то славился в школе, будучи шахматным гением. – И какую машину будем брать?

- Ну, есть тут у меня одна мыслишка, - Белый достал из кармана вырванный из тетради в клеточку листок, исписанный едва различимым почерком, и знаком попросил товарищей наклонить к нему головы поближе.

*******************

Стоя в дверях больничной палаты, я рассматривал лежавшее на кровати покрытое бинтами с головы до ног бесчувственное тело Влада. То, что оставалось на виду, являло собой ужасное зрелище: разбитый нос, заплывшие от ударов глаза, усеянный выщербленными осколками зубов рот… Он был без сознания, поэтому не мог видеть Катиной истерики, которая случилась с ней, едва она увидела младшего брата. В конце концов, Степанычу удалось увести ее, а я пошел расспросить доктора о самочувствии больного.

- Ну, что вам сказать, молодой человек, - вздохнул пожилой усталый терапевт. – Жить ваш друг будет, много ушибов, как наружных, так и внутренних, сильная потеря крови, но ни одного жизненно важного перелома нет. Я многое видел за свою врачебную практику, и одно могу утверждать точно – это явно не обычная уличная драка. Здесь кто-то очень хорошо постарался, отделал сильно, но аккуратно, чтобы не убить. Не исключено вмешательство представителей криминальных структур. Ваш друг задержится у нас на несколько ближайших недель, а я бы на вашем месте сразу бы обратился в полицию.

- Спасибо, доктор, - напоследок узнав от него, что потребуется для лечения, я вернулся к машине. Через пять минут ко мне присоединился Стас, а еще через минуту вышли и Катя со Степанычем. Когда я передал ей то, что мне сказал врач, она решительно кивнула:

- Возвращаемся в гараж. Есть разговор.

Только что бившаяся в истерике, она словно переменилась, и всю дорогу молчала, думая о чем-то с каким-то странным выражением лица. Когда мы вернулись, Катя сразу повела нас в кабинет, села за стол, который мы еще не успели собрать, и вперила в меня тяжелый, немигающий взгляд. Я невольно поежился:

- Что?

- Ничего не хочешь мне сказать?

- Ты о чем?

- Сам знаешь, о чем! – отрезала она. – Почему Влада избили сегодня, когда ты поехал в очередной раз решать свои лично важные дела? Что это, совпадение?

- Кать, ты опять начинаешь?

- Я могу ответить, - неожиданно сказал Стас за моей спиной. Мы замолчали, оглянулись на него. А гонщик, воспользовавшись паузой, кивнул: