- Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, – сказал Рон. – Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

- Рон... Дамблдор мертв. – произнесла Джинни.

- Что?! – мой взгляд переметнулся с Джинни на Гарри, словно в надежде, что Гарри опровергнет ее слова, однако тот промолчал. Я вдохнула глубоко воздух, пытаясь сосредоточиться на ранах Билли.

- Как он умер? – прошептала Тонкс. – Что случилось?

- Его убил Снегг, – ответил Гарри. Мазь выпала у меня из руки, и звон разбитого стекла разлетелся по всей палате. Я встала на трясущихся ногах.

- Ты в своём уме, Поттер?! Твоя игра в детектива затянулась!

- Я был там и все видел! Мы прилетели на Астрономическую баш­ню, потому что Метка висела именно над ней... Дам­блдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, по­нял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его... – Мои губы задрожали, а глаза выглядели словно стеклянные из-за застоявшихся слез. – Потом появились Пожиратели смерти... а за ними Снегг... и Снегг убил его. Авада Кедавра... – Го­ворить дальше Гарри не смог. Мадам Помфри залилась слезами. Никто не об­ратил на нее никакого внимания, только Джинни вдруг прошептала:

- Чш-ш! Слушайте! – Где-то в темноте запел феникс. Такого пения я не слышала ни разу: потрясающей красоты горестный плач. И я по­чувствовала, слушая феникса прежде, что музыка эта звучит у него внутри, не снаружи, то было его собственное горе, волшебным образом пре­вратившееся в песню, которая отдавалась эхом, раз­носилась над просторами замка, лилась в его окна. Как долго все молчали, вслушиваясь, сказать ни один из нас не смог бы, как не смог бы и объяснить, почему, пока мы слушали звучание собственной скорби, боль как будто стихала; однако всем пока­залось, что прошло немало времени, прежде чем больничная дверь снова отворилась и в палату во­шла профессор Макгонагалл. Как и на всех осталь­ных, на ней были видны следы недавней битвы: ссадины на лице, разодранная одежда.

- Молли с Артуром уже летят сюда, – сказала она, разрушив чары музыки. Все встряхнулись, словно вы­ходя из оцепенения, одни вновь обратили взгляды на Билла, другие вытирали глаза, третьи покачива­ли головами.

- Что произошло, Гарри? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, ког­да... когда это случилось. И он говорит, что профес­сор Снегг как-то причастен...

- Снегг убил Дамблдора, – ответил Гарри. А мои слезы полились по щекам. Я спрятала лицо в ладони. Макгонагалл покачнулась. Мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила из воздуха кресло и подтолкнула его под Макгонагалл.

- Снегг, – опадая в кресло, слабо повторила Мак­гонагалл. – Мы все удивлялись... но он так доверял... всегда... Снегг... не могу поверить...

- Снегг как никто владел окклюменцией, – с не­привычной хрипотцой в голосе произнес Люпин. – Мы все это знали.

- Но Дамблдор клялся, что он на нашей сто­роне! – прошептала Тонкс. – Я всегда думала, что Дамблдору известно о Снегге такое, чего не зна­ем мы...

- Он намекал, что у него есть веские причины доверять Снеггу – пробормотала профессор Мак­гонагалл, вытирая уголки глаз клетчатым носовым платком. – Я хочу сказать... при таком прошлом Снегга... конечно, многих поражало... но Дамблдор недвусмысленно заявил мне, что раскаяние Снегга абсолютно искренне... и даже слова против него слы­шать не желал!

- Хотела бы я знать, что наговорил ему Снегг, чтобы убедить его в этом, – сказала Тонкс.

- Могу вам сказать, – произнес Гарри, и все по­вернулись к нему. – Снегг снабдил Волан-де-Морта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снегг уверил Дамблдо­ра, будто не понимал, что делает, сказал, что сожа­леет об этом, сожалеет об их смерти.

- И Дамблдор поверил ему? – ошеломленно спросил Люпин. – Поверил, что Снегг сожалеет о смерти Джеймса? Да Снегг ненавидел Джеймса...

- Он и маму мою ни в грош не ставил, – сказал Гарри, – Она же была из маглов... “грязнокровка”, так он ее называл...

- Северус любил Лили. И Дамблдор об этом знал. Поэтому поверил. – Подала я голос. – Не знаю, Гарри, откуда тебе известно о той ссоре, когда он...сказал это слово, но сделал он это от обиды, потому что его тогда подвесили собственным заклинаем, которое он на днях показал Лили.

- Ты будешь защищать его?! После того, что он сделал?! – Во мне кипела огромная злость, которую я жаждала на кого-нибудь вылить.

- Нет, Поттер, я лишь буду поправлять тебя, когда ты заходишь не в ту степь! – Я выглядела умолишенной, однако слезы, что застелили моё лицо, видимо остановили Гарри от продолжения перепалки.

- Это моя вина! – вдруг сказала профессор Мак­гонагалл, скручивая пальцами носовой платок. Ка­залось, она никак не может собраться с мыслями. – Моя! Я послала нынче ночью Филиуса за Снеггом, послала, чтобы он пришел к нам на помощь! Если бы я не известила Снегга о том, что происходит, он мог и не присоединиться к Пожирателям смер­ти. Пока Филиус не сказал ему, что они здесь, Снегг вряд ли знал об этом.

- Ты ни в чем не виновата, Минерва, – твердо сказал Люпин. – Мы все нуждались в помощи и при­ходу Снегга только обрадовались...

- Значит, появившись на поле боя, он присоединился к Пожирателям смерти? – спросил Гарри.

- Что именно произошло, я точно не знаю, – взволнованно ответила профессор Макгонагалл. – Все так смешалось... Дамблдор сказал, что на несколь­ко часов оставит школу и что нам нужно будет, прос­то на всякий случай, патрулировать коридоры... К нам должны были присоединиться Римус, Билл и Нимфадора и Хэллен... ну, мы и патрулировали. Казалось, все тихо. Каждый потайной ход, идущий из школы, был перекрыт. На все входы в замок наложены мощные за­клинания. Я и сейчас не знаю, как сумели Пожира­тели смерти проникнуть...

- Я знаю, – снова вмешался Гарри и коротко рассказал о двух Исчезательных шкафах, о созда­ваемом ими волшебном коридоре. – Вот так они и прошли, через Выручай-комнату.

- Это я напортачил, Гарри, – уныло признал Рон. – Мы сделали, как ты велел: проверили Кар­ту Мародеров, Малфоя на ней не увидели и реши­ли, что он в Выручай-комнате. Я, Джинни и Невилл отправились следить за ним... но Малфой проско­чил мимо нас...

- Он вышел из комнаты примерно через час после того, как мы начали наблюдение, – сказала Джинни. – Один, с этой кошмарной высушенной рукой...

- С Рукой Славы, – пояснил Рон. – Помнишь, той, что дает свет только тому, кто ее держит?

- Вобщем, – продолжила Джинни, – он, ско­рее всего, проверял, свободен ли путь, можно ли вы­пустить Пожирателей смерти, потому что, едва уви­дев нас, бросил что-то в воздух, и все тут же погру­зилось в непроглядную тьму...

- Перуанский Порошок мгновенной тьмы, – горько промолвил Рон. – Фред с Джорджем... Я еще поговорю с ними о том, кому они продают свои то­вары.

- Они и не продавали. – Все посмотрели на меня. – В середине января Дамблдор навестил меня, когда я проводила ревизию. В ту ночь не хватало одной упаковки порошка.

- Чего мы только не перепробовали: Люмос, Инсендио, – продолжила Джинни, – ничто эту тьму не брало. Нам осталось одно-на ощупь выбраться из коридора, при этом мы слышали, как кто-то про­бежал мимо. Видимо, Малфой освещал себе дорогу Рукой и провел остальных. Заклинаниями мы поль­зоваться не решались, боялись попасть друг в дру­га, а когда добрались до освещенного коридора, их уже не было.

- К счастью, – хрипло сказал Люпин, – Рон, Джинни и Невилл почти сразу наткнулись на меня и рассказали о случившемся. Я отправил Невилла за Хэллен, Джинни за Минервой, Рона за Дорой, а сам побежал за Биллом. Пожиратели направ­лялись к Астрономической башне. Малфой, скорее всего, не ожидал усиления стражи, да и порошок у него весь уже вышел. Началась драка, они броси­лись врассыпную, мы погнались за ними. Один из них, Гиббон, прорвался к лестнице на башню...