Ехали мы быстро, рассчитывая, чтобы лошадям хватило сил как раз до следующего укрепления. Примерно через две мили Далер приказал остановиться и ждать подхода Ларена. Дорога здесь делала очередной поворот вокруг языка леса, где удобно было обороняться от догоняющего противника. Ларен появился минут через десять, от его отделения осталось всего восемь человек, все раненые, к счастью, ни одного тяжелого. Я быстро привел в порядок лейтенанта, потом занялся его бойцами. Леча ранения, я заметил, что почти не потратил на это сил, похоже, богатая практика последних дней увеличила мой личный резерв энергии и умение правильно ей распоряжаться. Тем временем остальные легионеры срубили три сосны и бросили их поперек дороги, а Мило установил в этой импровизированной баррикаде несколько сюрпризов для тех, кто рискнет ее разбирать, прилепив с моей подачи несколько табличек с местным вариантом черепа с костями и надписью «не подходи, убьет, мины». Иной раз предупреждение о минах работает лучше, чем сама мина.

И снова мы скачем по дороге, в арьергарде остался все тот же Ларен, разве что бойцов взял других. В арьергарде остались только добровольцы. Сдается мне, Мило слишком предвзято к ним относится. Служба и, главное, война сделали из уголовников людей, по крайней мере, из некоторых. За все время нашей кампании по этому Дикому Полю из роты не дезертировал ни один солдат, хотя возможностей для этого вокруг масса, да и в бою все вели себя достойно.

Мы проехали еще пару миль, когда Ларен сообщил, что их окружили, разговор оборвался на полуслове. Нам оставалось только подстегнуть лошадей и двигаться дальше. Далер отрядил троих бойцов в тыловой дозор, дав им заводных лошадей. Задача простая, ехать примерно в полумиле позади нас и следить за обстановкой. При появлении врага сообщить об этом, пересесть на заводных лошадей и сразу сломя голову догонять нас, бросив все ненужное.

Солнце склонилось к горизонту, окрашивая облака в багровые тона и навевая мрачные мысли. Капитан погиб, мы потеряли почти четверть личного состава, враг висит на хвосте, причем враг мотивированный и многочисленный. Чертовы святоши понесли слишком большие потери, чтобы спустить нам это с рук, если им удастся нас зажать, просто задавят массой. В плен им лучше живыми не попадаться.

Передовой дозор напоролся на кратовцев, когда до позиции оставалось чуть больше мили. Легионеры разрядили в противника артефактные болты, кого-то убив и внеся неразбериху в ряды врага, развернулись и галопом бросились обратно. Далер, получив об этом сообщение, приказал отойти назад на полмили и занять там позицию. Мы тут же погнали лошадей, стараясь выиграть как можно больше времени. Прибыв на место, легионеры начали собирать и расставлять павезы и рогатки, вытащенные из ящиков с пространственными карманами, долбить дорогу кирками, делая ее непроездной для кавалерии, а также рубить кусты и деревья вокруг позиции. Дорога здесь огибала скалу из сильно выветрившегося известняка, залезть на нее можно было разве только со стороны дороги, остальные склоны были почти отвесными и сильно осыпающимися, да и придорожный склон был слишком опасным, чтобы туда лезть. С другой стороны от дороги было болото, край которого густо порос кустарником, сейчас вырубаемым на укрепления и маскировку. Выходило так, что с обоих сторон подойти к нам можно было только по дороге, на которой противнику не укрыться на несколько сотен метров, но и у нас нет свободы маневра и возможности отхода.

Подошел тыловой дозор, доложил о том, что противник идет сзади в полутора милях и не особенно торопится, видимо, уже знает, что загнал нас в ловушку.

Пока противника не было видно, я спустился от дороги к краю болота, где в него вливался небольшой ручеек, разделся до пояса и быстро ополоснулся. После этого достал из ранца свежую рубаху и оделся. На недоуменные взгляды сослуживцев я пояснил, что если есть возможность, на смерть надо идти в чистом. Бойцы согласно кивнули, некоторые последовали моему примеру.

Увидев марксмана с бывшей моей кентуккийкой, я позвал его:

— Онно, есть дело, отвлекись на минуту.

— Да, док? — подошел марксман.

— Вот тебе шесть бронзовых пули, специально против магов делал, — я протянул ему патроны, — заряд усиленный, траектория чуть более настильная, чем у обычных свинцовых, держи таблицу поправок.

Марксман взял таблицу, внимательно прочитал, рассмотрел график поправок на ветер, и поблагодарил:

— Спасибо, док. Скоро пригодится.

Сзади показались кратовцы, они двигались не торопясь, видимо, уже зная, что нам деваться некуда. Через несколько минут с другой стороны тоже появились кратовцы. Оба их воинства подошли сотни на три шагов и остановились, неспешно перестраиваясь для атаки. Силы ради нас собрались серьезные, передняя группа состояла из конной полусотни и целой пехотной роты, не считая шестерых Искореняющих. Сзади подходила конная сотня и еще одна пехотная рота с десятком святош. И откуда их столько взялось, весь батальон в бой бросили что ли? Даже дойди мы до позиции, не факт, что удержались бы. Рота против трех рот. И полтора мага против шестнадцати. Шансов вообще никаких.

От задней группы противника отделились пять фигур и, подняв белый флаг, направились к нам. Два монаха и три военных, лейтенант и два сержанта. Им навстречу выехал Далер в сопровождении сержанта Марека, у Далера был активированный амулет связи, чтобы мы могли слышать, о чем будет идти разговор. Я подхватил винтовку поудобнее и пошел на правый фланг, к болоту поближе, проходя мимо Онно, тихо сказал ему:

— Мой справа, твой слева. Стреляй сразу после меня.

— Как стрелять, в парламентеров? — удивился марксман.

— Забыл, зачем они здесь? — ответил я. — Нас убить, а кто жив останется, на костре зажарить. Сейчас у них шестнадцать магов, сработаем хорошо, останется четырнадцать. Занять позицию. Выполнять!

Приказав еще нескольким стрелкам разобрать цели и быть готовыми, я занял позицию у валуна на краю дороги, Онно расположился в десятке метров левее за павезой. Прикинув направление и силу ветра, я быстро прикинул поправки для предполагаемой дистанции и стал ждать.

Они сошлись примерно в сотне метров от нас, багровые лучи заката бликовали на доспехах, будто по ним текла кровь. Кратовский лейтенант даже не пытался изображать, что он здесь чем-то командует, слово сразу взял один из святош, стоявший слева, и потребовал нашей безоговорочной сдачи. Дальше пошли цветистые фразы про то, что невиновным страшиться нечего, и что остальных ждет справедливый суд и прочая бла-бла. Ну да, будет нам всем казнь милостивая и без пролития крови. Сварят в масле или на костре сожгут, нормально же, кровь не прольется.

Далер выслушал монаха до конца и вежливо отказался. Формальность была соблюдена, Далер и Марек уже начали повернули коней, когда монах справа атаковал их плетением подчинения из раздела запретной магии, отчего те остановили лошадей и замерли. Ну да, у других они это искореняют, самим же можно пользоваться. Как типично и ожидаемо. Палец потянул спусковой крючок, грохнул выстрел, и голова монаха разлетелась облаком красных брызг. Рядом грохнул еще выстрел, и второй монах свалился кулем из седла. Марек очнулся первым, он резко повернул лошадь и махнул гизармой, к которой был привязан белый флаг, снося голову ближайшему к нему кратовскому сержанту. Небольшой пронос, тычок, и пика гизармы вошла в бок лейтенанта у края кирасы. Далер же, придя в себя мгновением позже, разрядил пистолет в оставшегося сержанта. Тут же оба повернулись и пустили коней галопом к нашей позиции. Кратовцы явно не ожидали такого поворота событий, первые стрелы и болты полетели в нашу сторону только когда оба всадника уже достигли нашей позиции, падая с большим недолетом. А еще через пару минут началось.

Сначала в атаку пошла конница, выстроившись клином. Уж не знаю, как они планировали нас брать, увидеть это не удалось. Клин быстро преодолел первые пару сотен метров, а потом влетел в приготовленные ловушки. Ямы успели выкопать мелкие, редкая глубже тридцати сантиметров, но этого хватило с лихвой. Кони падали, сбрасывая всадников, ломая ноги и давя упавших. Град стрел и болтов и пуль обрушился с нашей стороны на эту кучу-малу. Били прицельно, не торопясь, полсотни шагов идеальная дистанция, из сотни уцелело хорошо, если две дюжины. Судя по крикам сзади, с другой стороны творилось что-то похожее.