(Джентльмен никогда не расскажет)

— Перестань меня так называть и ответь на вопрос.

— Нет.

— Я серьезно.

Его вежливая улыбка стала немного дикой.

— Как и я.

(На самом деле, я действительно не думаю, что ты вообще хочешь со мной связываться)

Чувствуя тошноту, она решила пойти и найти Джеймса. Вэл уже отвернулась, когда снова услышала голос ГМ.

— Наберись терпения и жди, моя дорогая. И ты, и твой парень, похоже, остро нуждаетесь в этом, — он рассмеялся. — Я имею в виду терпение. Не спешите задавать вопросы, ответы на которые вам не понравятся.

Это угроза? Она повернулась, чтобы спросить, как именно он узнал о ней так много — и почему, — но остановилась, нахмурив брови. ГМ... исчез. Испарился.

Глава 5

«Подрыв»

Шахматная тактика, при которой защитная фигура захватывается, оставляя одну из фигур соперника незащищенной или недостаточно защищенной.

Исчез? Вэл обвела взглядом комнату, разглядывая других гостей. Она с облегчением обнаружила, что ГМ болтает с брюнеткой в белом всего в нескольких шагах от нее. «Видишь? Вот и объяснение. Люди просто так не исчезают. Перестань накручивать себя», — но ее облегчение длилось не долго. Как он узнал значение ее имени, причем с такой энциклопедической точностью, не пропустив ничего? Как узнал, что Джеймс был ее парнем? И почему назвал ее «моя дорогая»? Если он знал, что Джеймс ее парень, это должно было бы отбить у него охоту флиртовать. Потому что именно это он и делал.

(Могу заверить тебя, моя дорогая, что я не какой-нибудь садовый негодяй)

И в тот же миг ее убежденность в том, что он не Гэвин, рухнула. Снова. Странные, архаичные обороты речи — необычный цвет глаз — конечно, это слишком большое совпадение.

Брюнетка рассмеялась над чем-то, что сказал ГМ, делая шаг ближе к нему. Он улыбнулся в ответ, но улыбка не коснулась его глаз. С непринуждённой лёгкостью он стал отходить от нее, одновременно извиняясь, оставшись при этом неизменно вежливым. Не успела Вэл и глазом моргнуть, как он уже разговаривал с самым крупным из двух парней в белом, в то время как на лице девушки мелькали раздражение, обида и гнев.

Если это был Гэвин, то он изменился не только внешне. Гэвин, которого она помнила, был серьезным и задумчивым, ему не хватало светских манер, но он компенсировал это явной силой.

Вэл так и подмывало спросить мнение Лизы. Она знала неписаные правила поведения в обществе лучше, чем кто-либо другой. Но Лиза разговаривала с другим мальчиком в белом, блондином. Во всяком случае, он говорил. Лиза кивала во всех нужных местах, но судя по всему хотела сбежать, подумала Вэл. Они посмотрели друг другу в глаза, и Лиза одними губами произнесла:

«Помоги мне».

Ну и что мне делать? Вытащить ее за ухо?

Нет, спасибо. Вэл не хотела вмешиваться. Не потому, что она боялась высокого парня — во всяком случае, не сильно, — но он был жутким, и вызывал мерзкое, скользкое чувство. Она не хотела устраивать сцену. Она не любила конфликтовать.

Вэл почувствовала, как глаза подруги впились ей в спину, когда она отвернулась. Зарождающаяся головная боль жгла ей глаза, и она подумала: «Придется расплачиваться за это позже».

— Вэл? — позвал Джеймс, подходя со стаканом золотистой жидкости. — Что ты здесь делаешь одна?

Она повернулась к нему, благодарная за повод отвернуться от Лизы и ГМ.

— Меня бросили.

— Да, я видел, — он сделал глоток сидра, поморщившись от вкуса. Или, может быть, от ее слов. — О чем вы, ребята, говорили?

— О моем имени.

Стакан остановился в нескольких сантиметрах от его губ.

— Твое имя?

— Это и другое вещи. Он знал, что оно значит.

Джеймс пожал плечами и сделал глоток.

— Ну и что оно значит?

— Цветок. Символизм. Любовь, сон, что-то еще — я не могу вспомнить остальное. — Она чуть не добавила: «Он много знает о цветах». Но это прозвучало бы так, как будто она защищала ГМ или повторяла то, что он говорил раньше. — Довольно жутко, как будто он рассказывал даже не задумываясь.

— Ну и?

— Ну, цветы валерианы не так уж распространены. Джеймс, даже ты не знал, что это цветы.

— И ты удивлена, что он в курсе? Разве не видела сад перед домом? Парню серьезно нужно потрахаться.

— А еще он знал, что мы встречаемся... — Она позволила фразе повиснуть.

Джеймс глубоко вздохнул.

— Ну, да. Конечно, он знает. Я же позвал тебя с собой?

— Значит ты ему сказал.

В его словах сквозило нетерпение.

— Нет, я ему не говорил. Не совсем так. Но он не идиот, Вэл. Уверен, он просто соединил А и Б — не то чтобы мне нужно было объяснять ему все по буквам. В любом случае, какая разница? Почему ты так волнуешься из-за этого?

— Я... — Ее голос сорвался. Вэл хотелось встряхнуть его за непонимание того, что она не могла выразить словами, хотя это глупо и иррационально. Почему он не видит того, что видит она? Он настолько рассеян, или она настолько сумасшедшая?

«Мне не нравятся такие совпадения».

Сейчас ГМ разговаривала с Лизой. Похоже, у нее вообще не было никаких сомнений на его счет.

Какую тайну он скрывал за этим безупречным фасадом? ГМ — который не сказал им своего настоящего имени, и все же так много знал о значении ее имени. Гроссмейстер, чьи инициалы совпадали с инициалами гроссмейстера Гэвина Мекоцци.

Она чувствовала себя так, словно ей плеснули в лицо ледяной водой. ГМ было сокращением от «гроссмейстера», она знала, что это звание так сокращают. Три совпадения не могут быть просто случайностью. Это закономерность.

— Он называет себя ГМ, — сказала она вслух. — Кого еще ты можешь вспомнить с такими инициалами?

Джеймс посмотрел на нее мгновение, прежде чем медленно склонил голову набок и изучающе взглянул на ГМ.

— Я не уверен.

— Ну, я думаю, нам пора уходить. Прямо сейчас.

Джеймс выплюнул полный рот сидра, и его плевок привлек пристальные взгляды других гостей.

— Что?

— Джеймс, люди смотрят! Что с тобой такое?

— Что со мной такое? Что с тобой такое? Ты ведешь себя как полный параноик.

— Наш хозяин… хм… у меня от него мурашки по коже. Он напоминает мне моего преследователя. Я не чувствую себя в безопасности. Мне совсем не весело. Не хочу оставаться здесь, я просто хочу домой.

— Вэл, — сказал он очень мягко, — ты сегодня принимала лекарства?

Его слова прозвучали равносильно пощёчине. «Он думает, я сумасшедшая».

Не говоря больше ни слова, Вэл бросилась к столу с закусками и схватила себе ролл «Калифорния». Потом второй, третий. Уксусная сладость риса и авокадо заставила ее почувствовать себя лучше, но она не могла избавиться от горечи во рту.

«Я что, сошла с ума? — Она еще раз взглянула на ГМ. — Не думаю».

Но опять же, сумасшедшие всегда уверены, что с ними все в порядке.

— Вкусно, да? — спросил Блейк. Он тоже жевал ролл «Калифорния». — Я их люблю.

Вэл кивнула, но держала рот на замке, не решаясь заговорить. Если она это сделает, то, как подозревала, может взорваться. Или расплакаться. Блейк многозначительно поднял брови в ответ на ее молчание, но не стал развивать тему, что она оценила. Из всех друзей Джеймса он всегда нравился ей больше всех. Большинство из них были шумными, спортивными золотыми мальчиками, такими же, как Джеймс, но Блейк был тихим, спокойным, задумчивым.

«Мне нравится Джеймс, — напомнила она себе. —Неубедительно. Просто иногда мне хочется, чтобы он не был таким придурком. Все время. Большую часть времени».

Но это не совсем справедливо. Вэл обвиняла хозяина вечеринки в том, что он психически ненормальный преследователь. Она тоже ведет себя как дурочка.

«Нет, если он это он и есть».

Все думали, что у нее паранойя. Они не могли заметить сходства. Думали, что все это у нее в голове, как и многое другое. Даже у нее имелись сомнения. Да, слова немного похожи, но поведение ГМ было совсем другим. И он в основном не обращал на нее внимания, завязав с ней разговор только для того, чтобы прочитать импровизированную лекцию о цветоводстве.