Вениамин посмотрел на окна своей квартире. Там грел свет на кухне и в горле встал ком. То ли от вины, то ли от страха быть разоблачённым.

Он вышел с машины и пошел в квартиру как на казнь, приняв для себя решение, что расскажет все Магдалине. Они вместе уже практически пять лет и в любом браке случаются кризисы.

Наверное, думал он, открывая дверь в квартиру, просто в их отношениях пропала романтика. Они прекратили общаться. Все можно исправить.

Заходя на кухню, он думал о том, что, возможно им нужно пойти к психологу. А может быть куда-то съездить.

Магдалина стояла у плиты. На ней была его рубашка и та была ей до середины бедра. Обнаженные ноги и распущенные волосы. Она стояла к нему спиной, заглядывая в кастрюлю на плите.

– Что делаешь? – опершись об дверной косяк, спросил мужчина, скрестив руки на груди.

Девушка бросила на него быстрый взгляд, слегка улыбнувшись.

– Готовлю ужин. Хочешь?

– В зависимости от того, что ты готовишь.

– Пюре.

– Да, буду, – он кивнул, присаживаясь на табурет.

Девушка повернулась обратно к плите. На самом деле он не хотел есть, но внезапно осознал, что они не ужинали вместе уже несколько лет. Как и не завтракали.

Она ведь заметила, думал мужчина глядя на волны чужих волос, заметила и ничего не сказала.

В этом была вся Магдалина. Она, казалось, замечала всё. Её глаза сверкали пронзительностью, как будто она понимала все, что твориться у тебя на душе. Легко улыбалась, как-то печально-грустно и никогда не осуждала, никогда не кричала.

Ему хотелось, чтобы она начала кричать. Чтобы почувствовала запах персика, который он до сих пор ощущал на себе. Тогда они бы поссорились, разбивали бы тарелки, обвиняли бы друг друга и в пылу сцены он бы смог крикнуть, что да, изменил.

Это намного проще, чем когда она в его рубашке и с растрёпанными волосами. Такая нежно-домашняя.

Она поставила перед ним тарелку, а сама села напротив. Между ними стояла банка с маринованными огурцами.

– Как прошел день? – неловко спросил Вениамин, спустя где-то минуту молчания, без аппетита ковыряясь в пюре вилкой.

Девушка подняла на него взгляд, слегка растерянная и пытающаяся не выдавать своего удивления.

– Нормально, ездила к родителям. А у тебя как?

– Тоже нормально.

Они опять замолчали. Магдалина ела, Вениамин тыкал вилкой в картошку.

– Не вкусно?

– Вкусно. Просто не очень голоден.

– Тогда может поставишь в холодильник? – девушка подтащила под себя ноги, – Завтра съешь.

– А может завтра лучше куда-то сходим?

Девушка всматривалась в его лицо. И только сейчас Вениамин заметил, что оказывается глаза у его жены карие с каким-то под тоном, а не просто типично-карие, как он все эти года думал.

– Ладно.

– Ладно?

– Да.

Вениамин пытался вспомнить что-то, чем интересовалась его жена, но в голову ничего не приходило. От того и не знал о чем поговорить кроме каких-то бытовых вещей. Нужно обсудить коммунальные оплаты, может, купить новую тумбу. А ещё какие продукты нужно купить.

– Я спать пойду, устала сегодня.

Девушка поднялась и направилась в комнату.

Вениамин не хотел идти в комнату сразу за ней, тогда придется вновь пытаться неловко поддержать разговор. Потому он принялся за мытье посуды, после открыл окно и подошел к нему, вдыхая холодный воздух.

На улице моросило и перед глазами всплыли картины обнажённого тела Варвары в каплях пота.

Он закрыл окно и пошел в ванную. В спальне уже был выключен свет и Магдалина лежала под одеялом, повернувшись к двери спиной. Она привычно занимала только свою половину кровати.

Выйдя из ванной он лег на свою половину кровати. Несколько минут лежал неподвижно, глядя в потолок. После повернулся на бок, лицом к жене. Он рассматривал заднюю часть шеи, волосы и аккуратное светлое плечо.

Ему было смешно от того, что это его жена, а он не может решиться обнять её, когда засыпает.

Это ведь было так абсурдно. Они даже если не в ссоре.

А если бы и были в ссоре то, получается вся их супружеская жизнь сплошная ссора, которую он не замечал.

Он придвинулся ближе, закидывая руку на талию девушки. После неловко её сместил, подвинулся ближе, а после отодвинулся немного. Как будто пытался занять удобную позу, но у него все никак не получалось.

Заставлял себя лежать в одной позиции хотя бы минут пять, а не менять их каждую минуту.

Где-то полчаса он пытался уснуть, но сон не шел совершенно.

У него было такое чувство, что он обнимает совершенно чужого человека.

Смешно, но за период супружеской жизни он отвык спать с женой.

Время тянулось целой вечностью. Казалось, затекло абсолютно все, а где-то внутри народилось раздражение из-за того, что спать хотелось, но уснуть никак не получалось.

Он вздохнул и отодвинулся от девушки. Та продолжала все так же тихо лежать, что ни за что не угадаешь спит она или нет.

Под Вениамином едва слышно заскрипела кровать, когда он поднимался. Ночью, почему-то, все звуки намного громче. Если днем он уверен, что пол его квартире н скрипит вовсе, то ночью ему чудится, что эти скрипы громкие, как гром.

В коридоре было его пальто, а в кармане все ещё номер на салфетке плохого качества.

Он вытащил её и тихо побрел в ванную, прихватив с собой телефон. Закрыл на защелку за собой дверь и сел на край ванной.

Глаза обжег яркий, после темноты квартиры, свет. Несколько секунд мужчина пытался начать видеть хоть что-то, кроме болезненно-ярких вспышек перед глазами. Постепенно все стало более четким и он мог видеть без болезненного прищура.

За один день цифры слегка размазались, а края салфетки истрепались.

Он провел пальцем по кривоватым линиям. Почерк у Варвары был скачущим, кое-где она так давила на ручку, что та едва ли не прорезала салфетки.

Он записал номер в телефонную книгу и остановился на имени.

Мог бы подписать каким-то мужским именем, но если Магдалина когда-то ответит на звонок то сразу поймет, что что-то не так. Никто не подписывает девушек мужским именем, если между вами ничего не происходит.

Он не изменял прежде. Не знает, как все правильно делать.

Те фишки, что показывают в комедиях, где обязательно какой-то тупица-толстосум изменяет, Вениамину казались глупыми.

А после он и сам себе показался глупым. Магдалина никогда не искала что-то в его телефоне. Она никогда не была против его общения с женщинами.

А он ведет себя так, как будто они парочка подростков и его девушка, глупая ревнивица, на постоянной основе проверяет телефонную книгу и переписки.

Он подписал номер «Варвара» и нажал «сохранить».

А после разорвал салфетку на маленькие кусочки, бросил в унитаз и нажал на смыв. Стоял и наблюдал, как те исчезают в трубах канализации, чтобы ни одного обрывка не осталось.

Измени он один-единственный раз он бы признался.

Решив изменять и дальше, он должен сделать все, чтобы это оставалось в тайне.

Утром воскресения Вениамин внезапно понял, что предпочел бы остаться дома, а не идти куда-то. Но он ведь уже принял решение попытаться спасти отношения с Магдалиной.

И тогда, если все получится, оправдывал он себя, я удалю номер Варвары. Правда стараться что-то изменить ему не очень хотелось.

Он лежал на спине на кровати, лениво провожая взглядом жену, которая неторопливо собиралась. Она не сказала ему поторопиться, даже когда была полностью собрана.

Девушка бросила на него взгляд и вышла на балкон, прихватив пачку сигарет.

Ему казалось, что она никогда не курила на балконе.

Может он просто не замечал или же и правда не курила. А сейчас, таким своеобразным образом, просто дает ему знать, чтобы он поторопился.

Он поднялся с кровати, слегка кряхтя, как какой-то старик. Бросил взгляд на балкон. Через окно он мог рассмотреть жену.

Она стояла к нему спиной, поставив локти на подоконник балкона, выдыхая облака дыма в небо. Она стояла босиком и, наверное, ей должно было быть холодно.