— Хорошо, агент Рамлоу, — кивнул ему Коулсон. — Я посмотрю и позвоню вам как смогу. До свидания, агент Рамлоу.

— До свидания, агент Коулсон, — тот поднялся, а Брок остался доедать довольно паршивый салат, чтобы не казалось, что он тут специально к Коулсону приходил.

Приехав домой, Брок обнаружил у себя на диване Зимнего, играющего с Дженни, пока Радмила готовила ей обед. Зимний не приходил всё это время, и Брок уже думал, что он совсем не явится, но нет, вот он сидит у него на диване, что-то рассказывает Дженни по-русски, и у Брока отлегло.

Как же он соскучился, как хотелось обнять Зимнего, прижать к себе и выдохнуть. Хоть Брок почти ничего не делал, кроме как ловил Коулсона, ему казалось, что время несётся вскачь, и его становится всё меньше для осуществления их шаткого плана. Иначе Брок его назвать не мог. Но дело сдвинулось с мёртвой точки, и это уже хорошо.

Зимний уже хотел оставить Дженни и подойти к Броку, но тот доковылял до него сам, плюхнулся рядом и положил ладонь ему на колено. Зимний тут же накрыл её своей живой, чуть сжав пальцы. Брок понимал, что лобзаться в присутствии Радмилы не стоит. Немолодая женщина из нетолерантной страны, она бы просто не поняла этих отношений, даже если б и не осудила.

— Я скучал, — тихо сказал Брок.

— Я тоже, — ответил Зимний. — Но я нашёл лазейку в кодах, чтобы приходить к вам. — Как прошло?

— Нормально, — не стал вдаваться в подробности Брок. — Теперь жду звонка.

— Если ничего не выйдет, не отдавай им Ирни, — попросил Зимний.

— Всё получится, Ледышка, — пообещал Брок, хотя пока что получаться ничего не начало. — Ты можешь сделать себе документы? Для Дженни же сделал.

— Паспорт не могу, — не вдаваясь в подробности, ответил Зимний.

— Слушай, ты шляешься ко мне как на работу, почему ты не убежишь? — спросил Брок. — Забрал бы Дженни и свалил на все четыре стороны.

Брок действительно не мог понять Зимнего. У того было полно свободы, но он ею не пользовался совершенно. Вот если только к Броку мотался. И сейчас, когда он стал разговаривать нормально, вообще вести себя как человек, Броку было совершенно непонятно, что его удерживает в Гидре. Почему он не волен распоряжаться собой.

— Мне было некуда идти, — начал Зимний. — Обнуления стирали память, но я даже не пытался вспоминать, не было смысла, стимула. Тут меня кормили, одевали, было где спать. Мне не нужно было убегать, потому что для меня всё это в порядке вещей. И иногда я выходил на улицу, шастал по окрестностям, и только. А потом что-то щёлкнуло. Меня в очередной раз замораживали после того как получили биоматериал для своих исследований, и я услышал, что ребёнок может выжить. Вот тогда, сразу после разморозки, до обнуления, я вспомнил, что у меня есть ребёнок. Мой ребёнок. И это стало отправной точкой примерно полгода назад, может, чуть больше. Появился смысл. А не сбежал, потому что некуда. Мой дом — база Гидры, Брок. Другого я не помню.

— Н-да… — Брок вздохнул, слов на всё это у него не было.

Зимний хотел что-то добавить, но Дженни захныкала, и не помогло даже покачивание на руках.

— Надо поменять ей слюнявчик, — задумчиво сказал Брок, глядя на совсем мокрый, что уже был повязан на Дженни.

— Сейчас поест и поменяем, — заверил Зимний. — Пойдём кушать, Ирни.

Он поднялся как раз тогда, когда в гостиную зашла Радмила.

— Брок, как вы себя чувствуете? — спросила она, зная, что Зимний сам справится с кормёжкой малышки.

— Всё хорошо, Рада, спасибо, — заверил Брок.

Он и сам начал замечать, что нога не болела совсем, если на неё не наступать, но всё равно Серб посоветовал не нагружать её месяц, и Брок собирался следовать рекомендации. Кровь Зимнего, может, и дала ему ускоренную регенерацию, но это не значило, что всё заживёт мгновенно.

— Я погуляю с Дженни после обеда, — сказала Рада. — Давайте пока вам кофе сделаю?

— Рада, я вам очень благодарен, но вы же не служанкой ко мне нанимались, — Брок попросту был обескуражен, потому что не привык к подобной заботе, да и, как ни странно, ранение в ногу он получил впервые.

— Брок, мне не сложно ни сделать вам кофе, ни приготовить обед, — заверила Радмила. — Так что прекращайте вести себя как капризный ребёнок и принимайте помощь.

Она весело улыбнулась и ушла на кухню. Почти сразу загудела кофемашина, а Брок даже порадовался такой няне и подумал, что будет обидно её терять. Где он ещё найдёт такую не только няню, но и хозяйку, потому что Радмила умудрялась ещё и делать нехитрую приборку в доме, пока Дженни спала или играла, развлекая себя сама.

Когда Радмила ушла с Дженни гулять, Зимний тут же оказался рядом с Броком, который всё сидел на диване и вертел в руках мобильный, словно Коулсон должен был позвонить вот-вот. Брок очень ждал этого звонка, словно просмотр информации должен был произойти, как только Коулсон получил флешку, хотя Брок понимал, что это не так. Но всё равно нервничал.

Зимний сел, забрал у Брока телефон, отложив его на журнальный столик, и, взяв за подбородок живой рукой, повернул к себе его голову. Брок моргнул, разглядывая Зимнего так близко, а потом забрался в волосы пятернёй и потянул на себя. Зимний моментально понял, что от него хотят, и приник к губам Брока, целуя нежно, как ночью, почти невинно, но Брок хотел большего, он практическ ворвался в рот Зимнего языком, переплетаясь с его, и Зимний очень быстро понял, что от него хотят. Поцелуй из нежного стал страстным, Брок вцепился в волосы Зимнего почти до боли, чувствуя, как творящееся сумасшествие между ними разжигает пожар желания, который уже не потушить.

Поцелуй длился и длился, Зимний опрокинул Брока на диван, устраиваясь между его ног так, чтобы не тревожить простреленную, и всё это — не отрываясь от его губ. Притёрся к пахом к паху, чтобы не только чувствовать желание Брока, но и показать своё ответное.

И Брок понял, что у него никого не было слишком давно, а дрочка в душе ну никак не могла сравниться с ощущением человека рядом, который хочет тебя так же сильно, как и ты его. Брок тонул в этом поцелуе, мечтая, чтобы время остановилось, чтобы не нужно было ничего решать, ничего делать, а просто быть рядом с тем, кто тебе стал дорог.

— Господи, Ледышка, — выдохнул Брок, когда Зимний переключился на шею. Едва касаясь губами, он выцеловывал дорожку от мочки уха и вниз, к горлу. Эта ласка всегда заводила Брока не на шутку, и как вчерашний Зимний Солдат додумался до нее, Брок не представлял, да и всё равно ему было, потому что слишком хорошо.

Но Зимний, похоже, не услышал Брока, да он бы и сам себя не услышал, так колотился в висках пульс, громыхал в ушах, что Брок почти оглох. А Зимний продолжал целовать его, задрав футболку, спускаясь медленно по груди к животу, и у Брока перехватывало дыхание. Кажется, он только сейчас понял выражение “не важно, как, важно, с кем”.

Нет, у него были любовники и даже любимые, но чувства проходили, и Брок не понимал, почему ему было хорошо с этими людьми, но сейчас он не думал об этом, сейчас он весь был сплошной нерв, горящий желанием, а Зимний невозможно медленно спустился к поясу джинсов, расстегнул их зубами, при этом жарко дыша и смотря Броку в глаза бесстыдным взглядом. Словно у них это не в первый раз. Словно они уже были вместе когда-то давно, а теперь лишь нужно напомнить друг другу самое главное.

Когда Зимний высвободил из плена белья его жаждущий ласки член, Брок резко выдохнул, приподнялся и внимательно посмотрел в шалые глаза своего практически любовника. Зимний облизал яркие, зацелованные губы так порнографично, что Брок аж сглотнул, так сухо стало во рту.

Откуда Зимний знает, что надо делать, Брока интересовало в последнюю очередь, он весь горел от возбуждения, член едва заметно подёргивался от напряжения и желания. Зимний склонился, положив обе ладони Броку на бока, поглаживая, а сам обхватил губами головку, пососал, пуская по телу Брока мириады мурашек, заставляя встать дыбом волосы на загривке.