— Оно будет спать со мной? — Брок поперхнулся кофе, чертыхнулся, вытирая тряпкой пролитое на футболку.

— Не оно, а она, — назидательно сказал Эммс. — Ставь к нему в комнату, Джек.

Роллинз ушёл, а Эммс продолжила.

— Значит так, командир, не скажу, что я тебе могу сильно помочь, но ребёнок требует много внимания. Кормление, купание, переодевание, игры, в целом общение. Ты потянешь? — Эммс очень серьёзно посмотрела на Брока.

— С вами как-то справляюсь, — буркнул Брок, — а вы тоже требуете и общения, и внимания, и пиздюлей профилактически.

Но сам он не был уверен, что справится с ребёнком. Он был единственным ребёнком в семье, воспитывался заботливой матерью и строгим отцом, который считал, что ребёнок, особенно маленький, дело женщины. Считал ли Брок так же? Он не знал, потому что никогда не думал, что у него будут дети, родные или приёмные. И вот на тебе подарочек от Зимнего.

Брок почти час получал наставления от Эммс, как кормить, как укачивать, научился пользоваться стерилизатором, не очень понимая, на кой хер он нужен, но раз нужен, значит, пусть будет. А потом пошла ревизия остальных покупок, в которой выяснилось, что ползунки, аж целых три штуки, и боди, пять штук, не того размера и ребёнку не подходят. Из одежды больше Брок ничего не купил, а выслушав, что ещё нужно, охуел. Да боевой отряд снарядить и обеспечить было проще, чем приобрести всё для младенца. Эммс составляла список того, что ещё забыли два мужика даже с наставлениями Келли. Оказалось, что забыли самую нужную вещь — автокресло.

— Так… Автокресло я закажу, одежду тоже, — вздохнул Брок и услышал непонятный звук, какое-то кряхтение, а потом начинающийся плач. — Что это?

— Это малышка проснулась, — сказал Роллинз, входящий в кухню с младенцем на руках, сейчас завёрнутым только в лоскутное одеялко явно ручной работы.

Присмотревшись, Брок заметил, что оно изрядно побито временем, но, похоже, только медальон и это одеялко остались с ребёнком от родных родителей. Интересно стало, а не спёр ли ледышка этого ребёнка, чтобы зачем-то озадачить Брока его воспитанием? Но на Зимнего это было не похоже, тот не был замечен в подобных вещах. Где же он достал ребёнка? Но на этот вопрос мог ответить только сам Зимний, а тот, если не хотел чего-то, хрен его заставишь, даже электрошок не помогал.

— Так, ладно, показывайте всё наглядно, чего я должен делать, и валите, — снова вздохнул Брок, чувствуя, что вымотан. Хотелось выпить и забыть об этом ребёнке, или отдать его Роллинзу, пусть сам с Келли играется, но где-то внутри скреблось чувство, направленное на этого неизвестно ребёнка, и называлось оно “ответственность”. Это же чувство, только сильное, стойкое, было у Брока ко всем бойцам своей группы, неужели и этот ребёнок стал для него близок всего-то за пару часов? Нет, этого быть не могло, но Брок просто привык к тому, что попадающие в его ведение люди должны быть обеспечены всем, что надо в бою, иметь определённые навыки и черты характера, которые Брок при необходимости, воспитывал в своих бойцах, и он решил, что это просто ещё один боец. Только пока маленький. Ничего, Брок справится.

Ещё час ушел на то, чтобы разобраться, как держать ребёнка, как его кормить, переодевать (решили, что и одежда не по размеру подойдёт, пока нет нормальной), держать на руках.

— О, ещё тебе нужно будет её подмывать, командир, — усмехнулась Эммс, видя, как вытянулось лицо Брока, — да-да. И не смотри на меня так. Научишься. Бывай.

— Жду тебя завтра утром, — злобно сказал Брок, и Эммс с Роллинзом удалились, и сокрушенно добавил, держа на руках ребёнка. — Блядь, что ж делать-то теперь? Ладно, боец, пойдём, проведём инспекцию твоих скромных пожитков.

Что ребёнку надо дать имя, а не называть кое-как, в голову Брока вообще не пришло. Он никак не мог смириться с тем, что это была девочка, а от мысли о том, что её надо будет купать и подмывать, Броку делалось нехорошо, педофилом он точно не был. Как и любителем женщин в целом.

Девочка рассматривала Брока, тянула свои слюнявые кулачки к его небритому подбородку, и это Брока совсем не радовало. Не привык он, что к нему тянули слюнявые руки. Да и от вида младенцев он никогда не умилялся, совершенно не понимая, чего в них красивого.

Найдя тряпки, в которые был завёрнут ребёнок, Брок проверил всё, что было в них, но кроме медальона, серебряного, с пробой на задней крышке и клеймом мастера, ничего не обнаружил. Фото были старым, как и сказал Эммс, значит, это не родители, но попытаться пробить, кто это, стоило, это была зацепка. Херовая, но зацепка.

— Американцы ли вы вообще? — задумчиво спросил Брок у пустоты, но розовая кожа младенца говорила лишь о том, что по расе родители белые, а белых на земле было до хуя. — Ебучая ледышка.

Вечер прошёл как-то даже спокойно, ребёнок не орал, тихо занимаясь какой-то игрушкой, лёжа у себя в кроватке. А Брок валялся в своей кровати с планшетом, пытаясь выяснить, когда и где продавались подобные кулоны, только иногда меняя начинающему хныкать ребёнку игрушки, которых было две. Погремушка и грызунок, но этого было достаточно.

Хотелось выпить и закурить прямо в кровати, но от этого Брок решил отказаться, всё же он был ответственным человеком, а при нём не курил даже отец. И не пил. Значит, и Брок последует его примеру, всё же отец занимался им, когда счёл достаточно взрослым для этих занятий. Жаль, ни отцу, ни матери уже не позвонишь, он бы спросил совета у своих родителей, но было просто не у кого. А ехать на кладбище и стоять у могилы, требуя у небес ли, у скелетов ли в могилах, совета Брок не собирался.

Ребёнок захныкал, и Брок оторвался от планшета, ничего не найдя, взял малышку на руки, надеясь, что новая игрушка устроит, но нет. Ребёнок плакал, тёр маленькими кулачками глаза и уши и начинал заходиться плачем не на шутку.

— Ну что такое, боец? — тихо рыкнул Брок, утерев пальцем слюнявый ротик. — Так, командиру твоё поведение не нравится. Что будем делать?

Но слова не помогали, ребёнок плакал всё сильнее, и Брок сдался, решившись на укачивание, тихо напевая армейскую кричалку. Помогло, ребёнок стал успокаиваться и засыпать.

— Ах, вот что тебе надо было, — вздохнул Брок, укладывая уснувшего минут через сорок укачивания младенца. — Спи, боец.

Брок выключил свет и улёгся, заворачиваясь в одеяло, рассчитывая выспаться до прихода Эммс утром. Но не тут-то было. Через пару часов Брока разбудил плач. Выматерившись, он откинул одеяло, но подождал с минуту, в тщетной надежде, что ребёнок успокоится сам. Но нет, ничего подобного. Пришлось вставать и брать на руки, снова укачивать, декламировать почти шёпотом кричалку, но ничего не помогало. Его “боец” всё плакала и плакала, надрываясь. Брок уже попробовал и покормить, но ребёнок отказался от еды, от воды тоже отказался, и Брок понял, что не справляется. Уже не справляется.

— Да, — ответили Броку практически сразу. — В чём дело, Брок.

— Серб, выручай! — оставив плачущего ребёнка в комнате наверху, Брок спустился на кухню, чтобы поговорить в тишине. — У меня ребёнок, и он плачет уже час, что делать?

— Ладно, все вопросы я задам тебе завтра, — вздохнул Серб. — Ты пробовал кормить, поить…

— Да всё я перепробовал, — Брок не выдержал и этих пары минут, поднялся в спальню и взял малышку на руки. Плач не прекратился. — Орёт дурниной.

— Слышу. Ляг и положи ребёнка животом себе на живот, — выдал указания Серб. — Я завтра к тебе заеду утром.

— Уже жду, — заверил Брок. — А если не поможет?

— Если не поможет, вызови парамедиков, я не педиатр, — устало сказал Серб.

— Я тебе перезвоню, если что, — заверил Брок, проигнорировав слова Серба и положил трубку. — Ладно, боец, последуем совету дока.

Брок лёг, укладывая ребёнка, как сказал его врач, пусть и не педиатр, и стал аккуратно поглаживать по маленькой спинке. Ребёнок стал затихать и наконец уснул, пуская слюни. Брок же не спал всю ночь, боясь даже двинуться, чтобы не разбудить маленькое орущее чудовище, которым оказался милый с виду ребёнок. Худенький, маленький и милый, когда не орёт.