Смена была закончена и я, выйдя в зал уже переодевшаяся, заметила, что парочке режиссеров, что зашли пообедать в скромное кафе «У Катрин», уже принесли их заказ. Но взгляд Дэва все равно неотрывно следил за мной. Однако оба вылетели у меня из головы, как только порог переступил мой Джер. Он поздоровался с Кэтрин. Я, радостно подбежав к нему, обняла его, целуя в смеющиеся губы. Он завел мои непослушные пряди волос за ушки, и я почувствовала острую потребность в нем прямо здесь и сейчас.

— Кыш отсюда, — смеясь, проговорила хозяйка, уловив наш однозначный настрой.

Геральд, схватив меня и перебросив через плечо, смеясь произнес:

— Да, мэм, — и вынес меня за двери.

Я так никогда и не узнала, что сказали Вуд и Тарино друг другу, смотря на нас, наверно, что-то вроде того:

— Эта девушка прекрасна, — произнес Тарино, с сожалением глядя нам вслед.

— А этот мужик не напоминает тебе Трейга из Мондианы? — проговорил Вуд, дожевывая кусок бургера.

Однако Дэв стал почти завсегдатаем кафе, где я работала, чем повысил количество посетителей у Кэтрин.

Но сейчас я обреченно болталась на плече Геральда и даже не просилась, чтобы меня поставили на землю. Это было бесполезно, тем более, что ладонь Джера властно лежала на моих ягодицах. Перед автомобилем он поставил меня на ноги и его взгляд, который ему подарили самые голубые арктические льды в этой вселенной, горячо скользнул по мне так, что я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Я схватилась за его сильные руки, он поддержал меня, обнимая и целуя в висок.

— Как собеседование? — спросила я, вглядываясь в его безмятежные голубые глаза, внутренне сжимаясь от нетерпения и готовая в случае чего поддержать.

— Завтра приступаю к работе, — ответил он, улыбаясь. — А теперь отпразднуем, у меня мороженое и его надо быстрее съесть.

— Домой? — в нетерпении, с легкой хрипотцой в голосе проговорила я, руками скользнув по его торсу и обняв в ответ.

— Позже, нетерпеливая моя. — прошептал он, усмехаясь, целуя мои глаза, находя губы, прижимая к себе, заставляя меня почувствовать жгучее желание и буквально вжаться в него, ощутив запах кожи — древесно-эвкалиптовый, дурманящий мне голову, скользнув руками под черную водолазку, чуть царапнула грубую кожу так, что он подался мне бедрами навстречу и предупреждающе прошипел: — Эмма, мы на многолюдной улице.

— Точно не домой? — еще раз проговорила я, дерзко взглянув ему в глаза, видя, как во льду разгорается огонь, ощущая нетерпение, и торжествующее обезоруживающе улыбаясь.

— Теперь точно домой, — проворчал он и под мой смех и его шепот со словами что-то вроде «чертова дьяволица», мы сели в автомобиль и Джер рванул так быстро, как никогда не ездил.

Вещи мы снимали прямо в прихожей, нетерпеливо целуясь, обнимая друг друга. Геральд одним рывком взял меня на руки и понес в спальню. Мир качался и сгорал в страсти вместе с нами. Нам удалось насытиться друг другом только к ночи.

— Чёрт, — выругался он и мрачно исподлобья посмотрел на меня, — Эм, ты и Шепфу сведешь с ума, — мороженое в салоне…

— Оно безнадежно растаяло и испорчено, Джер, — поспешила я его «успокоить», смеясь.

Он посмотрел на меня и сгреб в свои объятия, крепко обняв.

— Куда мы хотели отправиться до того, как решили поехать домой? — спросила я, вглядываясь в его черты, кусая за подбородок.

— До того как ты решила, что нам надо домой, — уточнил Геральд, рассмеявшись, даря мне мимолетный поцелуй.

— До того как ты поехал домой, — подразнила его я.

— Остановись, — проговорил он, улыбаясь, и добавил, вставая с постели, — и одевайся.

— Куда мы? — удивленно спросила я.

— Оденься потеплее, — загадочно проговорил Джер.

Я была в предвкушении и мои руки подрагивали от волнения. Убрав из авто растаявшее, превратившееся в сладкую лужицу мороженое, мы уселись в машину и через какое-то время стояли у дверей высотного здания Лос-Анджелеса, смотря наверх. Геральд двинулся к дверям.

— А я-то думала, что ты домчишь меня до верха на крыльях… — начала было я, разочарованно растягивая слова.

— Я не хочу рисковать ни тобой, ни нашим дитя, — серьезно произнес он и взяв меня за руку повел к дверям здания.

Охранник было встретил нас достаточно сурово, но затем смягчился, не без силы воздействия Геральда, конечно, и уже минут через десять мы были наверху самого высокого здания Лос-Анджелеса. Я крепче сжала руку моего хранителя, когда он шагнул к парапету. Джер удивленно вскинул брови и произнес:

— Ты же летать со мной собиралась.

Я гордо подняла подбородок и сделала шаг к нему, на секунду зажмурив глаза. Он рассмеялся и переплел наши пальцы. А я поняла его состояние.

— Что тебя беспокоит, Джер, скажи мне, — нарушила я установившееся молчание и чуть пожала его пылающие ладони, зная его эту особенность и выводя из задумчивости, заметила, что ладони стали терпимо теплыми.

Он глубоко вздохнул, и я увидела печаль в его глазах.

— Я боюсь, Эмма… — проговорил он, и его тоска ощутимо разлилась в воздухе, охватывая тревогой моё сердце, я взглянула на него вопросительно.

Он повернулся ко мне и взял в свои крупные ладони моё лицо, внимательно разглядывая, как будто увидев впервые. Его пальцы завели мои растрепавшееся на ветру волосы за уши и он, наклонившись лбом к моему лбу, лаская щеки большими пальцами, поделился своими страхами:

— Боюсь не успеть.

Я молчала и ждала его слов, я чувствовала, что ему было необходимо выговориться. Все существующие земные заботы и радости отошли на второй план. Джера расстраивало что-то глобальное.

— Боюсь не успеть спасти тебя, — прошептал он то, что действительно беспокоило его, то, что было предметом его тревожных мыслей, то, что снедало его и я знала, что он рассматривает все варианты для того, чтобы мы были вместе всегда.

— Ты успеешь, если это потребуется, а я буду очень осторожной, — в свою очередь поспешила его заверить я. — Тебе не нужно думать об этом, давай постараемся жить как обычные люди, которые не знают своего смертного часа и не готовятся к нему, они просто живут и каждый день встречают кто как может и проводит его каждый по своей мере отпущенного ему.

— Моя философ, — грустно улыбнувшись, произнес Геральд и поцеловал кончик моего носа, — замерзла? — спросил он, видя, что я кутаюсь в свитшот, притягивая к себе, согревая огнем адского пламени или священным небесным огнем.

— Уже нет, — ответила я, неожиданно почувствовав его дрожь, скорее нервную, и в недоумении посмотрела на него.

Геральд вдруг заволновался как мальчишка и его глаза стали словно ледяные яркие звезды. Я никогда не видела его таким и теперь завороженная смотрела на него. Он выпустил меня из своих объятий и начал опускаться на правое колено. Я вскрикнула от радости и тут же зажала рот ладонями, видя, как он достает из кармана брюк ювелирную коробочку, открывая её и доставая кольцо с ярким голубым сапфиром, таким же, как очи демона. Он чуть прикрыл глаза и его веки задрожали, он волновался и в тоже время я поняла насколько это было важно для него: соблюсти человеческие ритуалы, ведь это его, демона, с десятком сотен лет жизни ставило на одну доску со мной с простой Душой, женщиной, которую он любит.