— Эмма, ч-что… что ты делаешь? — выдохнул я ей в губы.
Я видел, как она замерла от удовольствия, наслаждаясь даже пусть такой и малой невольной лаской от меня. Её кожа покрылась мурашками, она прищурила глаза и я чувствовал, как пленительный аромат ее тела наполняет маленькую комнатку. Меня, как искусителя, он будоражил, вся кровь отхлынула от головы, я уже плохо соображал, но всё еще медлил. Мы медлили.
— Это неправильно, Эм… — мой горячий шепот коснулся её губ и снова мороз по её коже, она облизнула свои мигом пересохшие губы, чуть задев языком и мои.
Мы дрожим от осознания наших чувств и желания. Оно материализовалось сейчас и облеклось в её слова.
— Я люблю тебя, Джер… — шепнула она и снова легкое чистое касание моих губ её.
Музыка для слуха демона-искусителя, который ничего не сделал для искушения, который искушался сейчас сам. Любил ли когда-нибудь кто-нибудь демона? Пустоту и злобу внутри, растопленную человеческим теплом? Что она увидела на дне моей души?
— Эм… — хрипло прошептал я в последней моей попытке спасти нас, последней попытке остановить безумие, охватившее нас сейчас этой яркой лунной ночью и здесь в этом маленьком уютном номере придорожного отеля.
— Да, Джер… — ласково шепнула она в ответ, а её пальцы с острыми ноготками начали медленно расстегивать пуговицы пижамы.
К сатане всё! Я хочу её, хочу любить её, быть с ней! Хочу в её тепло, в её любовь! Медленно, как будто боясь спугнуть магию момента, я взял её за руку и поднес к своим губам, целуя, не сводя глаз, ожидая реакции. И увидел вспышку взрывоопасного коктейля: страсти, победившего женского очарования и любви к её хранителю. Рубашка легким шелком упала с плеч, обнажая притягательное для меня. Она чуть прикусила губу, я почти физически ощущаю её желание и притягиваю к себе, до боли сжимая талию в своих крепких руках. Эмма чуть охает и кольцо нашего желания смыкается вокруг нас. Смотрю на манящие губы и понимаю, что я сейчас сойду с ума от настолько острого возбуждения, какое я никогда не испытывал за всё время своего существования. Лавина страсти: я притягиваю её к себе и жадно сминаю её губы, она льнет ко мне, плавясь в моих руках, становясь податливой как воск, знаю, что надо ослабить напор, но я не могу сдерживаться — голову сносит напрочь. Поцелуй становится всё напористее, глубже, наши языки обжигают друг друга, рисуя замысловатые пентакли, вызывая в нас еще большее сладострастие. Эмма вся дрожит, сильнее прижимаясь ко мне, дыхание её тяжело, а руки крепко обнимают мои плечи, зарываются в волосы и пробегают по спине. Не смело, не умело, но так трогательно, что я ещё больше распаляюсь. Мои руки ласкают её красивое тело: чуть сжимают грудь, обещающую стать роскошной, останавливаясь на острых сосках, я слышу, как стонет моя девочка и ещё сильнее прижимается ко мне, чувствуя моё нетерпение; руки спускаются на талию, окольцовывая её, требуя внимания: Эмма открывает глаза и смотрит на меня, я отрываюсь ненадолго, лишь только для того чтобы приласкать её взглядом, одобрить её страсть и прикусить губу, чуть потянув на себя, обезумевшая от ощущений, она сама целует меня, а я теряю контроль всё больше; мои руки опускаются к бедрам и больно сжимают их, она стонет мне в губы. Я приподнял её и Эмма обвила мои бедра своими невозможно длинными и стройными ногами. Тяжело дыша, я заглянул в омут её помутненных страстью зеленых глаз.
— Я всё ещё могу остановиться… — прохрипел я, жадно окидывая взглядом её лицо с внутренними вопросами к себе — действительно смогу и зачем демону останавливаться, если он хочет то, что видит перед собой?
— Тогда я убью тебя, искуситель… — злобный шепот девушки и движение бедрами вперед.
Моё неосознанное ответное движение и её хриплый торжествующий смех. Я окончательно сдался. Я — Геральд, смелый воин, закаленный в боях, всегда побеждающий, сдался в слабые руки прекраснейшей из земных женщин.И снова поцелуй, мои теплые сухие ладони скользнули ниже и я простонал когда понял, что под тонкой тканью брюк не было трусиков. Чертовка! Она задрожала, когда я продолжил и движениями бедер ответила на мои ласки, оторвавшись от губ, положив голову мне на плечо. Мои движения стали более настойчивыми, шелковая ткань намокла. Я больше не могу ждать и несу её к кровати, а сам внутренне сжимаюсь от страха, потому что понимаю, что все мои женщины были падшими. Я не знал с ними трепета, какой сейчас испытываю с Эммой, я не чувствовал их так остро, как Эмму, я нуждался в них потому что была потребность, а Эмму я хочу, потому что… люблю.
Она передо мной: доверившаяся и покорившаяся. Я медленно снимаю с нас остатки одежды — последние преграды между нами. Я смотрю на неё сверху вниз, впитывая в себя её образ — такая прекрасная для меня, склоняюсь к ней и целую её — такая нежная для меня, провожу руками по телу, чуть сжимая грудь и бедра — такая трепещущая для меня, соскальзываю пальцами в её тающее нутро — такая влажная для меня. Она чуть вскрикивает, прикусывая губы, её соблазнительные зеленые глаза блестят, когда она смотрит на меня, взглядом окидывая мое крепкое тело, задерживая взор на пухлых губах, крепких жилистых руках и подтянутом поясе адониса. Я вижу, что она хочет не меньше моего. Пусть подождет еще немного, я хочу насладиться ею сполна так, как будто завтра не наступит никогда…
Снова целую её губы: глубже, горячее, выпивая дыхание до конца. Отрываюсь от их мягкости и вижу дикий голод во взоре изумрудных глаз, мои огрубевшие в долгих сражениях пальцы не оставляют ей шанса. Эмма вскрикивает и обнимает меня, дрожа от разрядки, прижимаясь всем телом, я отвечаю ей, даю отдышаться и коварно улыбаясь, продолжаю целовать её шею, медленно обвожу полукружия груди, зубами прикусывая и без того острый верх. Девушка вскрикивает и бедрами подается мне навстречу. Не так быстро, Эмма… Я издаю тихий смешок. Искуситель только начал. Она улыбается, раскрасневшаяся от моих ласк, от оргазма, ослепительно красивая от осознания, что любима и желанна. Я дую на живот и ласкаю его языком, Эмма стонет и её руки опускаются на мои черные волосы, взъерошивая их. Этим она подстегивает меня быть еще более дерзким и мои губы оказываются в ней. Эмма стонет, ладонями комкая белые душистые простыни, затем зарываясь в мои волосы. Я беспощаден и скоро её снова накрывает фейерверк оголенных чувств.
Её тело разгоряченное и влажное открывается мне, подается навстречу и я приподнимаясь на руках, удобно устраиваюсь в ложбине из стройных ножек, своей мужской сутью чувствуя её, истекающую жгучим желанием. Еще раз оглядываю Эмму, она смотрит мне в глаза, ласкает крепкие руки с перекатывающимися тугими узлами мышц, ноготками повторяя рисунок напряженных вен на предплечьях, гладит мне лицо, останавливаясь на чуть приоткрытых губах, взвизгивая, когда я чуть прикусываю пальчики зубами. Я вижу, как свожу её с ума, упираясь в неё, но не врываясь, медля, дразня, доводя до исступления. Она стонет и взглядом умоляет. Я и сам больше не могу сдерживаться. Так кто сдался, Геральд? Про себя усмехнулся я. Я сдался, я у её ног, я её пес теперь на веки вечные, привязанный к её душе навсегда. Вместе в ад, вместе в рай, вместе… С тихим стоном, целуя её губы, слыша, как она нежно шепчет: «Джер…», мы стали единым целым, настолько глубоко, насколько это дано природой. Я чувствовал её сопротивление и её прервавшееся от боли дыхание, и не разомкнул губ. Она дрожала, а я целовал её и двигался мучительно медленно. Это сводило меня с ума, мне хотелось делать с ней все мыслимые и немыслимые безумства. Почувствовал, что она немного расслабилась и оторвался от её губ, тронул губами чуть влажные глаза. Её взгляд скользнул к моим губам и я снова поцеловал её глубоко до головокружения, до болезненного укола в сердце, до дрожи в теле. Я не мог больше держаться, не хотел. Я наслаждался ею как самой жаркой и убийственной битвой на свете. Медленно и неспешно. Ночь была в самом разгаре и желание не отпускало нас. Она была настолько сладкой, что я совсем потерялся во времени и пространстве. Быстрые движения бедрами и я почувствовал, как мир внутри меня запульсировал и покачнулся. Черные крылья за спиной с шумом открылись, трепеща, и я услышал восторженный, счастливый вскрик моей девочки. Я тяжело дыша, рассмеялся и поцеловал её в улыбающиеся губы, накрыв нас крыльями, образующими кокон, в котором укрылись двое безумно влюбленных, притягивая её к себе и глубоко целуя. Она обняла меня, что-то мурлыча на ухо, обдавая горячим дыханием, лаская мои волосы, нежа, так как никто и никогда до неё. И меня это не раздражало, не злило, мне это нравилось, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Мне не хотелось уходить как обычно это бывало с другими женщинами: справить нужду и убежать. Я поднял голову и наши взгляды встретились. Мой горящий и обожающий, её нежный и чуть смущенный. Легко перевернул её хрупкое тело, устраивая у себя на груди.
