— Не дождётесь, — тихо проговорила дочь Сатаны, чувствуя, как дьявол с облегчением вздохнул.

Присутствующие расхохотались. А Вики попробовала встать, чуть накренившись и упав в крепкие объятия Люцифера, его запах и то, как его руки сжали её талию, заставил её дыхание участиться, кровь сильнее разогнаться по телу, почувствовав желание. «Предатель, предатель, изменник», — проговаривала про себя Вики, борясь с собой, но разве можно приказать душе разлюбить, а телу перестать реагировать на то, что стало родным?.. Она отодвинулась от мужчины и задрожала от боли, чувствуя, как за спиной лопается кожа, чуть сбрызгивая их кровью, словно бы благословляя. Это ужасная пытка, но она дала ей момент подумать и девушка пообещала самой себе, что она больше никому не позволит уничтожить свои крылья. Вики тяжелым взглядом воззрилась на Монику. Та задрожав спросила:

 — Ты отомстишь мне?

 — Хуже, — ответила дочь Сатаны. — Я одержу победу в соревновании.

Дино одобрительно улыбнулся, Люцифер же наоборот громко хмыкнул и самодовольно проговорил:

 — Посмотрим, сестрица.

 — Посмотрим, братец, — ответствовала она. В его пламенеющих глазах изумруд вспыхнув загорелся и разлился зеленым, заполнив всё пространство до радужки.

Если смогли стать возлюбленными, смогут ли быть врагами?

О, Шепфа, краска бросилась в лицо Лилу. Он вновь смотрит на неё этими своими широко распахнутыми серыми глазами — двумя светлыми лунами, что так манят её и даже во сне нет от них спасения, когда она как будто плавится от невесомых ласк и просыпается, подбрасываемая сладкой пульсацией-разрядкой внизу живота. Как справиться с собой? Ангел же всё-таки, не похотливый демон, не развратница… Может быть, отказаться от его обучения? Но что скажет директор Кроули, положивший на неё надежды? А что будет с Бонтом? А с самой Лилу? Она уже привыкла к нему и с тоской пережидала выходные, тщетно пытаясь сосредоточиться на уроках? Почему мысли не как у ангела? Почему не было такого с Дино? Почему она испытывает непреодолимое желание такой силы именно с Бонтом? И только ли это желание тела? Она и душой к нему прикипела, кажется. Цветок, фрукт, книга… Чем-то побаловать, рассказать интересное, услышать в ответ сотню «почему», ответить на девяносто девять, а на последний озадачиться и прийти с готовым ответом на следующий урок и так до бесконечности. Она была нужна, чего она никогда не испытывала прежде и ни с кем. Она стала необходимой, незаменимой и единственной. Её ждали, в её присутствии трепетали и она была уверена, что так же страстно желали. Только в силу особенности ситуации не знали, как это выразить. Его близкое присутствие и объятия теперь ставшие необходимостью дарили надежду на что-то большее и однажды Лилу решилась. Когда кокон его заботливых и трепещущих рук сомкнулся вокруг её стройного стана, ангел, встав на цыпочки, скользнула одними губами по его, глядя прямо тому в глаза. Парень замер и только его ладони крепче сжали хрупкую талию Лилу. Она облизала губы и вновь потянулась к нему. Снова поцелуй, только уже более смелый, прошлась язычком по сомкнутым губам как ключом отпирая его, входя не как вор, а как пока не хозяйка, но желанный гость. Объятия стали ещё жарче. Лилу толкнулась языком в его рот и ощутила, что он отвечает ей, пусть неумело, но страстно и жадно. И с ума можно сойти от твердого желания, упирающегося ей в живот… Поцелуй всё больше становится глубоким, обволакивая сознание густым туманом. Его руки сжимают талию, а глаза сомкнуты, неосознанное движение бедрами вперед и Лилу как будто очнулась. А внутри вопрос — Что она делает? Снова оттолкнет? Чтобы не простил или простил в тысячный раз? Бонт словно бы услышал и оторвавшись прижал её к себе, заботливо укутав в объятия и белые крылья. Стало невероятно хорошо и Лилу бесшумно рыдала, стоя вместе с самым чистым ангелом на свете в самой надежной башне укрывающей его.

Ости безмерно скучала, сидя в гостиной их дома. Она видела, как отец и Сатана громко смеялись над анекдотом, который был рассказан Мамоном. Винчесто грустил, вороша золу в почти потухшем камине. Рондент сидел рядом со всеми, но как бы в отдельности, изредка бросая на девушку ничего не значащие взгляды.

Ости помнила, что она должна была сделать, но не смогла пересилить себя. Однако и тянуть было дальше некуда. Заранее заготовив записку и уже практически выходя из гостиной, демон незаметно передала её советнику. Она шла по коридору в свою комнату и слышала за собой его шаги. Сердце ухало, а внутри было настолько гадко и неприятно, что в пору в петлю. Они оба зашли в спальню девушки. Дрожащими руками она заперла замок и, холодея всею собою, начала снимать платье, путаясь в многочисленных пуговицах и зверея. Она распахнула глаза, когда он шагнул к ней и замерла. Рондент смотрел в её светлые глаза, но в них она не видела похоти, только желание понять. Его глаза были живыми, внимательными и умными, они были продолжением его. Она почувствовала как его рука легла на ее талию и зажмурила глаза, ожидая ненавистного поцелуя.

 — Я не насильник, Ости, — бархатный строгий голос.

Поцелуя его не последовало, тепло его рук покинуло её тело, послышался лязг замка и стук закрываемой двери. Ости открыла глаза и недоумевала. Не взял, потому что так же, как и Ости противно. Её взгляд упал на постель, где лежала записка. Немного суетливо открыв её, она прочла: «Зная, как Вы любите оперу и как в последний раз вам не удалось насладиться ею, приглашаю Вас на неё на этой неделе, я буду ждать вас возле La Scala завтра в семь вечера, чтобы насладиться незабываемым «Фигаро». Ваш верный советник Рондент». Ости присела на постель и удивленно перечитывала строки, уже зная, что она придет в означенное время и место. Комментарий к Подготовка к соревнованиям. Часть первая Эстетика – https://vk.com/photo-194439725_457239756

====== Подготовка к соревнованиям. Часть вторая ======

Лилит внимательно смотрела на Ости, которая потупившись нарочито сосредоточенно взирала в кружку чая, как будто силилась найти там ответы на все вселенского масштаба вопросы разом.

— Ну? — нетерпеливо произнесла женщина, громко хлопая дном фарфоровой кружки о тонкое кружево блюдца.

Ости кусала губы и была на тонкой грани между кинуться вон из комнаты и разреветься немедленно, обильно намочив кипеннобелую скатерть на изящном кофейном столике с тонкими витыми ножками в самых светлых во дворце Сатаны покоях королевы ада, женщины с душой, скрывающей такое обилие тайн, что впору писать бесконечные слезливые и не очень женские романы или снять бразильский сериал.

— Я так понимаю, что нет, — гневно и с досадой проговорила королева.

 — Мне нужно время, Лилит, я не могу вот так, сразу, и вообще это… — она запнулась и быстро глянула на будущую свекровь, перед тем как вновь уставиться в чашку, — это измена Люциферу…

 — Посмотри-ка на меня, милочка, — проговорила Лилит, цедя слова сквозь зубы, — ты сдаёшься?

Женщина испытующе смотрела на Ости своими агатовыми черными глазами, внутри которых разгорался огонь. Девушка нервно сглотнула, от королевы за версту несло опасностью.

 — Нет, но мне нужно время, — проговорила невестка.

 — Сколько можно тянуть? — спросила она. — Может, нам поменять…?

Королева не успела закончить, как Ости решительно мотнула головой в знак отрицания, с ужасом думая, что придется привыкать к мысли о другом и Рондент казался порядочным, он ясно дал понять, что всё будет на условиях девушки и это невероятно утешало, если можно было так сказать. Лилит ядовито улыбнулась и проговорила:

 — Так действуй!

Ости выходила из покоев королевы с неоднозначным чувством, но всё-таки как будто Лилит зарядила её своей уверенностью. Входя в свои комнаты, предназначенные ей во дворце свекра, как невесте Люцифера, она мельком взглянула на часы. Время похода в театр неумолимо приближалось. И Ости отчего-то ужасно волновалась. Слова Рондента, что он не насильник вселяли надежду, что будет всё тогда, когда она пожелает. А ещё девушке льстило, что к ней впервые прислушались и её поняли, не стали указывать или грубо переубеждать, а просто дали выбор. И ей невероятно хотелось знать, что стоит за выбором в пользу советника, что за этим ненавязчивым предложением она понимала, но то, как оно было сделано, манило невероятно. Распахнув дверцы массивного дубового шкафа добротно промазанного темным лаком, она озадаченно уставилась на его содержимое. Захотелось быть притягательной, но так, чтобы не понял, так, чтобы сам почувствовал, без навязчивости. Черное в пол с обнаженными руками и грудью прикрытой перекрестиями ткани, манит, но не достаточно для того, чтобы подумать, будто она вырядилась для него. Легкая серебряная нить с еле заметным бриллиантом в оправе из чистого серебра и такой же невесомый запах кокоса еле уловимый в свежих нотах цитруса по капле на запястье и сгиб шеи. Ости поймала себя на мысли, что почти предвкушает. Люцифер никогда не спрашивал, нравится ли ей опера… Потому что не любил? Или? Он не любил оперу… Невинное предложение сходить послушать певцов спровоцировало столько много правильных вопросов? Или забота невольно проскользнувшая в записке в словах советника? И зачем эти вопросы лезут в голову будущей жене будущего короля ада? Ости тряхнула головой, чтобы выбросить все, как ей казалось, крамольные мысли из головы, дополнила свой образ черными бархатными туфлями на высокой шпильке и легкой накидкой из серого песца. Идя по коридору, она немного помедлила около дверей комнат Люцифера, решаясь, зайти или нет. Пусть спросит, куда она собралась такая нарядная, какие угодно чувства, но только не это убивающее её равнодушие… Ости еле подавила в себе эту крамолу и удалилась к водовороту. Тот лениво и бессмысленно впустил её в тесный плен своих облаков, чтобы потом уныло чавкнув, выплюнуть на площадь перед оперой. Он ждал её. Лицо девушки зажгла улыбка. Но затем Ости встрепенулась и осекла себя, напустив вид небрежный и крайне недовольный. Советник заметил её и искренне улыбнулся.