– Сейчас узнаем, почему.

Снимаю блокировку с телефона, нажимаю на оповещение и… злюсь. Первые три секунды. А потом улыбаюсь, завидев новую аватарку на профиле язвы. Милая, в нежном платье в цветочек, будто ангел воплоти. Я бы повелся на месте любого парня, если бы не знал ее лично. Но вт ошибочка – мы знакомы и не выносим друг друга. Ну, почти.

Лика_Ло: «Может, перенесем чертеж на конец лета?».

Начинается. Только я хотел нормально поспать, позвонить этой язве, когда проснусь, и доделать этот чертов чертеж, но эта малявка любит все испортить. Отмучились бы вчера, я бы в понедельник все сдал. Хитрюга. Ты от меня не отделаешься.

Марк_Топ: «Ты меня разбудила, между прочим».

Лика_Ло: «Прости, Маркуша. Ну так что, до августа?».

Марк_Топ: «Нет! Жду тебя сегодня в общежитии через полчаса».

Скидываю ей адрес. Сообщение прочитано, но ответа нет. С чего это? А нет, присылает мне смайлик с языком. Язва. Пусть доделает чертеж и валит на все четыре стороны. Хотя… Я так еще вчера думал, когда ждал в кафе, но сегодня почему-то при жтой мысли в голове возникает протест.

Вчера мне не хотелось ее отпускать. Почему? Сам не знаю. Она оказалась такой маленькой и хрупкой по сравнению со мной. Немного ранимой, несмотря на шипы, которые она постоянно выпускает при встрече со мной. Вчера испугался за нее, когда она хотела сама доехать до дома. А когда подошли к ее подъезду и остались в полной темноте, то…

Она так близко стояла, так вкусно пахла ванилью. Странно, почему меня так повело от нее. Давно не ощущал ничего подобного, особенно к таким наглым личностям как эта девчонка. Наверное, у меня с головой не в порядке. Нужно к врачу сходить.

Ну что в ней такого? Ну симпатичная, ну фигурка ничего, особенно покрытая пенкой. Внешность не определяет человека, правда? Но почему-то разум подкидывал иные картинки. Картинки ее милой улыбки на фото в инстаграм, ее красивых ярких глаз, полных губ, словно два спелых вареника. Покрасневшие, немного обкусанные. О чем я вообще думаю?

Лика_Ло: «Знаешь, я тут кашлять начала. Не хочу тебя заражать», – внезапно приходит сообщение от девчонки.

Не хочет заражать, значит? Выдумщица. Вместо злости почему-то в груди нарастает умиление этой девчонкой. Ожидал чего-то подобного. Посмотрим, как она заговорит после.

Отправляю ее фотографию. Смешная, кстати. И я готов был выложить ее. Правда. Но что-то меня остановило тогда. В тот день, когда она испортила мой чертеж. Интересно, что именно?

Лика_Ло: «Уже бегу».

И прибежала. Через полчаса она снова написала и попросила спуститься, встретить. Не смогла пройти через нашего дядю Ваню. Еще бы. Наш вахтер на пушечный выстрел не подпустит девочек к мужскому общежитию, если нет провожатого, то есть меня.

– Какой он злой! – фыркает язва, недовольно выпятив губы, когда мы поднимаемся на мой этаж и оказываемся возле комнаты.

– Это нормально. Проходи. Только зря ты пришла в таком…

– Что? – глядит на меня как на врага народа.

А я что? Я просто предупредил. Парни очень любят таким миловидных девочек в платье с тонкими ногами и красовй фигуркой. А у этой язвы фигурка красивая, сам видел. И что мне прикажете делать?

– У нас парни… с пошлинкой, ни одной юбки не пропустят.

– Я сумею за себя постоять.

Если она мастер спорта по вольной борьбе, то, возможно, сможет, но с ее длинным языком вряд ли размахивания миниатюрными кулаками хоть как-то помогут против крепких ребят. Я не просто так в тот день свалил из комнаты к брату. В роковой день, чтоб его!

– А у вас тут… миленько, – пищит она под боком.

Еще бы не было миленько. Повсюду валяются Мишкины носки, даже труселя висят на спинке стула, на столе повалены стеклянные бутылки, а окна распахнуты настежь, чтобы не пахло табаком. И нет, я не курю из-за аллергии, это все Михан с соратниками вчера надымил. Хорошо, что сейчас он в душе – знакомить не придется. Надеюсь, уйдет к своим ребятам и не будет меня мучить.

– Располагайся, сейчас все зачистим, – говорю, проходя в комнату вслед за девчонкой.

Под зачистим подразумевается скидывание многочисленных бутылок Михана ему же на кровать. А что он хотел? Нагадил и свалил? Нет уж, со мной этот номер не пройдет.

– Это же варварство! Нельзя их просто в пакет сложить? – подает голос девчонка сквозь шум бутылок.

– Пусть сам убирает.

– Эй, какого хрена… воу! – раздается позади нас голос соседа по комнате.

Пришел. Вовремя как. С перевязанным на талии полотенцем, с лицом а-ля «детка, ты будешь моей этой ночью». Еще и мускулами играет. А эта язва смотрит на него распахнутыми ведьминскими глазами. Не отрывается. Десять секунд. Двадцать. Отвернись от него! Ты чего себе позволяешь, чертова малолетка? Почему я вообще обращаю на это внимание? Почему мне хочется убить друга и запереть тебя в ванной. И себя заодно. Чтобы остались наедине в тесной комнате, в полной темноте, и…

– Это и есть твой друг-балагур? – спрашивает тоненьким голоском язва.

– Можно просто Михаил, – обаятельным голосом представляется друг и протягивает руку.

– Не ерничай, а лучше убери за собой, нам нужно чертеж по сопромату доделать, – встаю между ними и опускаю руку друга.

– Так вот кто тебе настроение тогда подпортил? Мое почтение, мадам.

– Михан!

– Ладно, ухожу.

Парень забирает одежду и выходит из комнаты. В душевой переоденется или у своих друзей, которые здесь насвинячили, лишь бы не мешался под ногами нам с Ликой. Когда я начал называть ее по имени?

– Ну что, продолжим.

Расстилаю на столе недоделанный чертеж и приглашаю язву. Она, тихо хихикая, садится на стул, берет из пенала карандаш и продолжает чертить. А я стою сверху, как преподаватель, желающий проконтролировать своего ученика. И наблюдаю. У нее неплохо получается, кстати. Аккуратно вычерчивает линии даже этими восьмью сантиметрами. Как так? Не знаю. Жаль, что длинной линейки нет, а попросить не у кого – почти все разъехались.

– Может, не будешь на меня дышать? – недовольно подает голос. Хотя не недовольно, скорее противно, чтобы показать характер. Это на нее похоже.

– Буду! Иначе опять что-то испортишь!

– Ой, хуже все равно не будет. Могу и этот огрызок сломать!

– Не надо! И так испортила все.

– Чего ты привязался к этой линейке? – поворачивается ко мне и гоядит глазами полными недоумения. – Можно точно такую же купить. Она даже в ларьке у метро есть, стоит всего ничего.

– Это отцовская, с его росписью.

– Ты не можешь его попросить еще раз расписаться? – смотрит выжидающе, а у меня в груди возрождаются не самые приятные воспоминания. Старые. Которые пытаюсь забыть, а они возвращаются снова и снова.

– Он умер два года назад.

Между нами повисает непривычная тишина. Она удивленно смотрит на меня, не говоря ни слова, а я стараюсь больше не вспоминать то, что было в прошлом.

– Вадик мне ничего не говорил, – говорит она серьезно.

– А должен был?

– Нет, просто… Прости, ладно?

Мне кажется, или в ее голосе слышится искренность? Нет, мне правда так кажется? Вроде смотрит прямо, без шуток. Зеленые глаза ясные, красивые, сочувствующие. Куда пропала привычная ирония и язвительность? Где она? Или мне нужно рассказать что-то личное и не самое приятное, чтобы она показала настоящую себя?

– Слушай… – нарушает тишину между нами. – Здесь немного осталось. Давай я дочерчу по-быстрому, и мы пойдем прогуляемся.

– Зачем?

– Ну… – задумчиво смотрит в потолок, затем опускает глаза на меня, – на улице солнце, погода хорошая, а то ты и так весь бледный.

– Я не бледный!

– Другому это рассказывай. Идешь, нет?

– Ладно. Только не подписывай, я сам справлюсь.

– Окей, – довольно улыбается и принимается доделывать работу. Что-то мне подсказывает, что этот день мы не забудем.

Глава 6. Роковые 15 сантиметров

– Смотри, как здесь классно! – довольно выкрикиваю я сквозь шумную толпу и тихую музыку из колонок.