– Другому это рассказывай.

– И я не язва!

– Ну ладно.

И тут он делает неожиданное. Резко дергает шторку, когда она ослабла в моих руках, пялится на меня скарующей голубизной несколько секунд и говорит:

– Ну, фигурка так себе, видал и получше.

Что? И уходишь? Вот так? Так себе фигурка, значит? Я худенькая, между прочим, миниатюрная, даже грудь есть! А она не у всех девчонок в нашем классе имеется в наличии, Ну я тебе покажу кузькину мать! Устрою райскую жизнь, век не забудешь!

Глава 2. 15 сантиметров – приговор?

Спустя десять минут привожу в порядок свои рыжие волосы. Они привычно завиваются, превращая меня в рыжего одувана. Пряди ужасно мешаются, в лицо лезут. Смахиваю одну назад и выхожу на кухню. Как же хорошо. Наконец-то свежая, чистая и приятно пахну, а то чувствовала себя как бомж. Идеально. ну, почти. Если бы этот зануда Марк не явился ко мне и не вел себя нагло, я бы Владику все каникулы еду готовила. Но нет, в этот раз он обойдется пирожком из перехода.

Зануда-Марк. Нахал! Как будто ему в ванной медом намазано. Как вспомню его выражение лица в ванной, так и хочется ему врезать. Интересно, куда он дел очки? В голову приходит не самый цензурный ответ. Хи-хи, моя фантазия разыгрывается не на шутку, это я умею. Ну ничего, я покажу этому упырю.

– О, освежилась? – спрашивает… нет, не Вадик, как я предполагала, а Марк.

Парень хозяйничает на кухне, разливает чай из чайника в три кружки, кладет на стол вазочку с конфетами. Одну из них стаскивает и съедает, снисходительно оглядывая меня, как в ванной десять минут назад. Дурак! Вот зачем его понесло ко мне? Не слышал шум воды, что ли?

Знаете, что-то мне не хочется больше конфеток, мало ли, что с ними сделал этот… ну ладно, на ботаника он больше не похож – слишком высокий, широкоплечий и жилистый. И челочка у него ничего такая, и прыщей на лице больше нет, и челюсть широкая как у Бреда Питта в молодости… Так, что-то я не туда смотрю.

– Ага, освежилась, – фыркаю и отворачиваюсь от парня. Ну его! А конфетку все-таки возьму. Ммм… Вкусно! – Зачем ты ворвался?

– Да ладно тебе, чего я там не видел, – хмыкает парень, вновь окинув меня взглядом. Знаешь, он меня уже бесит! – Но реакция у тебя была…

– Эй!

– Нет, серьезно. Надо было на телефон сфотографировать твое выражение лица… Такой мем пустил бы по интернету! Ух!

– Заткнись!

– И выложил бы в инстаграм, – продолжает он, усмехнувшись.

– Я тебе выложу! – тут же выкрикиваю я. Так, где Вадик? Почему он не успокоит своего родственника неандертальца? Куда он вообще делся? Впустил меня, братца своего недоделанного, и свалил! Предатель!

– Вот такое же, как сейчас. Погляди в зеркало! Ребята, наверное, со смеху умерли бы.

– Да я тебе…

– Замри! – парень быстро достает мобильный и фотографирует. Я не успеваю отнять смартфон или предпринять хоть какие-то действия. – Так, сейчас сделаем…

– Эй! Отдай телефон!

– Неа, – он поднимает гаджет над головой, когда я протягиваю руку в попытке отнять предмет моего унижения. Черт! Дылда ты высокий! Чувствую себя маленькой собачкой, которая не может игрушку достать. Знаете, каково это быть маленькой? Вот и минус полторашек.

– Отдай сказала!

– Иначе что? – ухмыляется полными губами. Так, что бы такое придумать? Нужно, чтобы он удалил фотографию, иначе надо мной вся школа будет смеяться, а мне еще учиться там целый год. О, идея!

– Иначе я тебе чай на голову вылью, – тут же беру кружку с чаем в качестве доказательства. Марк лишь надменно ухмыляется в ответ, хотя в светлых глазах замечаю некую долю страха. Но она быстро исчезает.

– Хм… Раз так, то…

И он тут же убегает в комнату Вадика и пытается закрыться внутри. Ну уж нет! Не на ту напал, мальчик с десять пальчиков! У меня с физкультурой все хорошо, пятерка стоит, так что ты вряд ли от меня убежишь. Правда, я немного чая по пути разлила, но ничего, Вадик-предатель вытрет.

Обгоняю его и захожу следом в комнату. Какой беспорядок у Вадика. Или это его брат-ботаник навел здесь «чистоту»? Повсюду разбросаны свернутые в трубочку бумажки, на столе большой ватман, линейки, карандаши, настольная лампа включена. Вадик говорил, что Марк-ботаник на втором или на третьем курсе строительного университета. Но мне-то какая разница?

– Удали фотку!

– Неа, – усмехается парень.

– Не зли меня, я ведь реально чай вылью!

– Ой, ничего ты не сделаешь, ты же… Эй, убери крушку оттуда!

Лицо парня моментально меняется, когда я случайно заношу руку над тем самым ватманом. О, а там чертежи какие-то. Ровные, красивые. Интересно, что это?

– Ой, это деталь какая-то?

– Это балка. Убери оттуда чашку!

– Посмотрите ка, – наклоняюсь ближе вместе с кружкой, из которой вот-вот польется жидкость. – Какой ровный рисунок. А тут он жирненький.

– Лика, отойди оттуда!

– Что, страшно? – смотрю в перепуганные глаза Марка. Ухмыляюсь. Пусть знает, что он уязвим, поганец белобрысый! – Ты сначала фотографию удали, а потом мы поговорим. Ой! – снова заглядываю на чертеж, а точнее на канцелярию рядом. – Это линейка с росписью? Такие еще кто-то делает?

– Лапы свои убери.

– Удали фото.

– Ну ладно, – он включает телефон и при мне находит фотографию с моей ужасной физиономией. Ну и морду лица я скорчила. – Или не удалять?

– Удалишь! – беру в руку ту самую деревянную линейку с какой-то росписью. Если что, ею поколотить можно или шею спилить на крайний случай.

– А если…

– Знаешь что!

Замахиваюсь назад и забываю, что позади меня находится шкаф. Удар приходится на линейку, которая тут же разламывается на две части. Деревянная, пятнадцатисантиметровая, только вот у этого ботаника-заучки такое лицо, будто я сейчас сломала ему жизнь. Ой! Кажется, и правда сломала. Еще немного чай разлила на край чертежа. Или не на край… Мамочки!

Небесные глаза парня моментально распахиваются, полные губы раскрываются в типичной букве О, а брови взметаются вверх. Теперь мне хочется запечатлеть его физиономию. Так, где мой мобильный? Хотя… Лучше мне позаботиться о спасении своей прекрасной шкуры. Ой! Ой-ой-ой! Не нападай на меня! Не дай бог задушишь, я же в суд подам за издевательства над несовершеннолетними!

– Что ты сделала! – спрашивает он на удивление тихо.

– Я… Я… Отомстила! Вот что! – гордо задираю подбородок, словно подвиг совершила.

– Отомстила? Ты это так называешь? – тон его голоса повышается.

– А что? Ты сам виноват, что фотку не удалил!

– Ты нормальная? – вот теперь он кричит, причем настолько громко, что у меня от страха поползли мурашки по коже . – Мне на днях сдавать экзамен по сопромату! Ты испортила мой чертеж и сломала мои пятнадцать сантиметров!

– Что сломала?

Он не отвечает, а переводит светлые глаза на руку, в которой я все еще держу деревянную линейку. Ах да, пятнадцать сантиметров. Точнее уже восемь. Ну ничего, это дело поправимое.

– Боже мой! Только не плачь! – говорю ему снисходительно. – Сейчас скотчем замотаем и будет как новенькая.

– Не будет. Ты ее отработаешь, ясно?

Чего? Что творится в его голове? Каким макаром я должна отрабатывать за какую-то там линейку и чертеж? Тем более он не особо пострадал, можно эту часть перечертить, ничего страшного. Здесь совсем немного. Наверное. Или много? Черт! Я в этом ничего не понимаю… Как он там сказал? Сопромат?

– Как это ты себе представляешь? Учти, ноги целовать тебе не буду!

– Ну зачем ноги? – за один шаг он преодолевает расстояние между нами. Запах цитрусовых витает вокруг нас, его губы слишком близки к моим и… – Я найду другой способ.

Лучше бы я молчала и не спрашивала, что он там придумал, потому что вряд ли смогу это выполнить. Кожей чувствую. Нутром. Не замечаю, как начинаю дрожать, как пытаюсь внимательно следить за его за жестами, взглядом. Как стараюсь предугадать его действия наперед. Но… Пропадаю в светлых глазах. Они, кстати, не совсем голубые. Немного зеленым отливает. Ближе к зрачку. Это так красиво… так…