– Какой резвый упырь! – сказал один из наёмников и начал вставать с пола, пока другой шёл к ним, держась за свою спину. Сидерман подошёл к Первому и вонзил ему в плечо небольшой шприц с ампулой, наполнив её кровью.
– Уходим, пока труп не нашли.
– Уверен, что он сдох? – спросил наёмник.
– После такого никто не выживет. Жду вас у служебного входа. Кларку нужен Макномофар, найдите его и сразу туда. Пойдём!
Первый потерял сознание.
Клон шёл по длинному, тёмному коридору, стены которого были обтянуты колючей проволокой. Как и во всех его кошмарах, он снова посмотрел назад и увидел свою разбитую капсулу, в которой он родился когда-то. По его коже прошёлся пронзающий холод, и пар вышел изо рта. Вдалеке виделась закрытая дверь, к которой он шёл, но она не становилась ближе к нему и будто отдалялась всё дальше с его приближением к ней. Пытаясь дотянуться до неё, он продолжал идти. Вдруг у Первого закончились силы, и он упал на колени, закрыв глаза, а когда открыл их, – обнаружил, что он весь в крови, а рядом с ним лежат его товарищи по команде, все мёртвые. Посмотрев на свои руки, он увидел выпущенные когти, с которых стекала кровь. Вокруг него начался громкий шум. Окружение вокруг стало дрожать и размываться, Первый закрыл руками глаза и стал кричать, но его голос пропал.
– Первый! – раздался голос с его начала пути. Первый только стал оборачиваться, как вдруг всё стало рушиться, и яркий свет ударил в глаза.
– Мужчина! Мужчина, что с вами?! – молодой парень из прислуги нашёл Первого в туалете и пытался привести его в чувство, нанося ему удары ладонями по лицу. Первый открыл глаза и пытался рассмотреть его. Глаза начинали приходить в норму. – Слава богу, я думал вы мертвы. На вас напали? Сможете описать, кто? Я вам помогу, – сказал парень и помог Первому встать, но, в основном, клон встал сам и молча пошёл в зал, не обращая внимания на кровь, что стекала по лицу. Когда он вышел в зал – несколько человек сразу обратили на него внимание и стали обсуждать его вид, отойдя сторону, но Первому было всё равно. Он искал Макномофара.
(Не нравится мне это, очень не нравится. Нужно сказать об этом Макномофару и уходить отсюда. Сука, почему на меня напали? Чёрт… Плечо побаливает немного. С меня взяли кровь? Вряд ли это ребята с добрыми намерениями. Где Макномофар, чёрт возьми?)
Первый продолжал его искать, осматривая весь зал, и даже сканирование лиц при помощи компьютера не помогло ему.
(Они сказали, что будут ждать у служебного входа. Что он нужен Кларку. Надо найти этот вход. Рабочие должны знать об этом входе.)
– Эй ты! Да, ты! – крикнул Первый одному из официантов и быстрым шагом подошёл к нему, что тот аж приосанился. – Скажи, где здесь служебный вход?
– А вам зачем?
– Мне очень надо туда попасть! Есть вероятность, что там сейчас преступники, которые напали на меня. Нужно сообщить об этом всем.
– Эм, простите мистер, я рад бы вам поверить, но здесь всё под контрол…
– Посмотри на меня! Не видно, что у меня кровь и разбитое лицо?! – Первый приблизился к нему, указывая пальцем на свои травмы. – Где служебные помещения, зараза?! – мужчина немного заволновался и поверил его словам.
– Оно находится позади вас, вон там, – указал он рукой, немного приподняв её. – Синяя дверь с восклицательным знаком. Но она закрыта, и ключей у меня нет.
– И на том спасибо.
Первый мигом направился туда, пытаясь аккуратно проходить мимо всех людей, и вскоре он увидел эту дверь, путь к которой преграждало несколько десятков человек. К двери стало подходить шесть человек в чёрных костюмах, двое из которых держали на своих плечах мужчину. Это был Макномофар. Первый перестал волноваться об аккуратности и, расталкивая людей в стороны, стал ломиться к двери. Сидерман открыл дверь с другой стороны и, запустив своих напарников, заметил Первого, который вышел из толпы и направлялся к ним.
– Живой, сука! – Сидерман запер дверь на замок и пошёл за всеми остальными, в то время, как клон только подошёл к ней. Подёргав за ручку, Первый выпустил когти и стал пытаться взломать замок, но сильное волнение не давало ему этого сделать. Отойдя немного назад, он ударил по двери с ноги со всей силы и пробил в ней отверстие. Нога оказалась по другую сторону двери.
(Сука. Что за странные двери?)
Вытащив ногу, он принялся отрывать от неё куски руками, чтобы пробраться внутрь. В этот момент трое мужчин в деловых костюмах сидели за столом, держа бокалы с вином в руках. Мужчина с золотыми часами на правой руке, приподнял бокал и принялся ждать.
– За что выпьем, господа? – спросил мужчина со шляпой на голове. Вдруг раздались громкие звуки, и все развернулись, увидев, как Первый разламывает дверь, откидывая назад её куски. Мужчина с золотыми часами присмотрелся к нему и приподнял бокал.
– Давайте же выпьем за этого молодого человека и за его целеустремлённость, не смотря на все преграды на своём пути.
– Да, хороший тост, господа. Выпьем!
Остальные люди также это услышали и резко развернулись в его сторону, наблюдая за ним, прося охрану предпринять что-то, а Первый, доломав дверь, побежал за похитителями. Наёмники бежали по изгибающимся коридорам, заворачивая в разные стороны, но Первый отчётливо их слышал и постепенно догонял их. Когда он начал приближаться к ним – один из наёмников закрыл дверь и встал напротив неё, направив пистолет с глушителем в её сторону.
(Ждёт за дверью, уверен, ведь он видел меня.)
Первый разогнался по коридору и выбил дверь, вбежав в наёмника, который успел сделать выстрел мимо. Вонзив ему в шею когти, Первый вырвал его кадык, отобрал пистолет, откинул тело в сторону и оставил его умирать, побежав дальше. Услышав шум, наёмники развернулись и увидели бегущего Первого. Сделав несколько выстрелов, заставив клона спрятаться за стеной, он тали отходить назад.
– Он убил его, босс?
– Вот гад! У нас нет времени, убейте его, – приказал Сидерман и, оставив троих наёмников, побежал с остальными к выходу, который был уже недалеко. Ожидая Первого за углом, они приготовились в него стрелять. Сам же клон вырвал пожарный щиток и, используя его как щит, вышел из-за угла. Несколько пуль влетели в щиток, чем он и воспользовался, успев убить двоих, слегка выглядывая из-за него. Третий успел среагировать и прикрылся телом своего товарища, продолжая стрелять в Первого. Одна из пуль влетела клону в плечо, из-за чего голова выглянула из-за щита. Ещё одна пуля порвала мочку его правого уха. Разозлившись, он метнул щиток в противника с такой силой, что сбил его с ног. Подойдя к нему в упор, Первый прислонил ему пистолет к голове, произвёл выстрел и побежал к выходу, держась за ухо. Было темно, шёл дождь. Активировав ночное видение и, осмотревшись по сторонам, Первый обнаружил тело охранника, которого убили по пути, а потом услышал и несколько глухих выстрелов. Побежав на стрельбу, он вышел к последним. Они шли около перил, что огораживали край корабля. Один из охранников случайно вышел на них, и Сидерман выстрелил ему в шею и, отодвинув к этим самым перилам, схватил за ноги и перебросил тело через них в открытое море. Первый направил пистолет в их сторону и, сделав выстрел, смог сбить одного наёмника с ног – как раз того, который нёс Макномофара. Те упали, и Сидерман, резко обернувшись, стал стрелять в Первого, но тот прикрыл лицо рукой и побежал к стенке, чтобы спрятаться за ней, не получив ранений. Вытащив магазин, Первый проверил его.
(Две пули. Больше я так не ошибусь, как в Корее, после чего я получил дробь в грудь. Мне этого хватит. Надо только понять, где он сейчас.)
Едва выглянув, Первый чуть не схлопотал несколько пуль, но у Сидермана кончились патроны. Первый это услышал при помощи своего слуха, когда тот нажал на курок, и, выйдя из-за укрытия, принялся стрелять, но у Сидермана был второй пистолет, с которого он и нанёс Первому пять огнестрельных ранений в живот. Первый успел сделать два выстрела, но оба были мимо. Свалившись с ног от силы ударов и неожиданности, держась за раны, он тут же принялся вставать на ноги. Сидерман побежал к своим, которые несли Макномофара, но их уже настигла охрана, которая пришла на звуки стрельбы, что раздались ранее, и убили его напарников. Посмотрев назад, он увидел встающего Первого, который стал идти к нему, и, недолго думая, он разбежался и прыгнул в открытое море, пока его никто больше не видел.
