Но мысли прервал очередной зомби, направившийся в мою сторону, чье внимание больше не мог удержать заводной Микеланджело.
Лео в первую очередь учил следить за повадками. Вот оно сейчас рваными раскачивающимися движениями стремительно движется навстречу. Что-то в нем сбивает центр тяжести, заставляя при беге сильнее отклонять корпус тела в стороны, а в ногах нет пружинистости, словно сухожилия одеревенели.
Резкий маневр в сторону, и пока оно разворачивалось ко мне, я успела зайти за спину и вонзить «вакидзаси» в основание черепа, прокрутив рукоять меча на полоборота запястья для большей надежности, разрывая оставшуюся связь между позвонками.
Поступить так с живым человеком, вонзив лезвие в мышцу и прокрутив его, означало причинить тому бо́льшую боль от нанесенной раны. Когда-то давно чья-то рука так же поступила с Леонардо, оставив на его бедре характерную отметину в виде полукруглого белесого шрама. Такие раны сильно кровоточат и длительное время не заживают, однако место удара не было опасным для его жизни. Но, вероятно, очень долго напоминало лидеру о том враге, кто нанес его.
И снова очередную мысль прервал наступающий кряхтящий зомби. Леонардо двигался рядом с ним в стороне, вытащив катану из-за панциря, но того интересовала более сладкая добыча. Этот оказался на редкость прытким, пришлось проскакать от него на еще несколько шагов назад, подпустить ближе и ударом снизу под подбородок пробить черепную коробку мертвеца с неуемной активностью.
— Молодец, — на облегченном выдохе Леонардо дал свою первую оценку моим стараниям. На радостях он убил последнего приблизившегося мертвеца, отсекая тому голову, даже не глядя на него. На том и закончилась моя порция нежити.
Майки, спрыгнув с крыши трейлера, добил последнего и самого крупного из зомби. Убрав нунчаки за пояс, он будничным праздным тоном предложил пойти за покупками и, вальяжно обходя трупы, направился к разбитым дверям супермаркета.
Пока мы шли за Рафаэлем и Майки, Леонардо давал рецензию моим действиям. В целом, критики было немного. Сила моих ударов была невелика, и поэтому он показывал мне на катане то место, что было на пять дюймов ниже кончика острия, которое при ударе должно прикладываться к шее зомби. Давая понять: насколько тем самым это оружие может быть смертоносным, даже будучи не в самых сильных и крепких руках.
Ну да, мои руки-макаронины — это та правда, которая есть. Обидная или необидная — нисколько не важно. А важно то, что под руководством лидера их можно превратить в реальную убойную силу. Хотя не укрылось от взгляда и то, с каким напряжением далась лидеру эта наша тренировка с живыми противниками. Он продолжал беспокоиться, даже стоя практически рядом со мной, и сдерживался, чтобы позволить мне нанести удар, а не самому избавиться от угрозы. И за каждый этот раз я была ему благодарна. За все.
***
— Союз, справедливость и доверие, детка! — Майки вдруг взял за привычку выкрикивать девизы штатов баннерам, обозначавшим пересечение границ. Луизиана встретила нас холмистыми равнинами, покрытыми сосновыми лесами и пересеченными множеством рек.
Сонно озираясь по сторонам, лежа на татами, я не почувствовала того, как ночью Леонардо оставил меня. Каждые несколько вечерних часов братья меняли друг друга за рулем, и совсем скоро мы должны были приехать к назначенному месту и остановиться недалеко от города, к которому пролегал весь наш недельный путь.
Одевшись и так до сих пор не выйдя из сладкой дремы, я побрела с двумя кружками чая к водительскому отсеку.
— Не выспалась? — Лео принял из моих рук напиток, осторожно отпивая глоток горячей жидкости.
— Не-а, — щурясь, я засмотрелась на побледневшие желтые полосы разметки дороги, что мелькала впереди за окном, сливаясь в одну длинную линию, уходящую под днище трейлера.
— Извини, — произнес лидер, искренне каясь за прошлую ночь, полную его ласк. Пришлось накрывать лицо подушкой, глушившей мои стоны, пока он раз за разом доводил меня до сладостных конвульсий, целуя в самых откровенных местах.
— Извиню, если это повторится, — улыбаясь своим воспоминаниям, я прикрыла глаза, втягивая в себя запах ароматного чая. Лидеру тоже пришлось сдерживать свою звуковую реакцию, закусывая костяшки руки от получаемых ответных ласк.
— Поспи, есть еще пара часов в запасе.
Откинувшись на спинку пассажирского сиденья, я задумчиво рассматривала горизонт, за который уходило полотно дороги. Глаза закрывать не хотелось, да и, думаю, не стоило. Всего лишь пара часов, и нас будет ожидать новая цель, в которой мы должны найти хоть что-то, что приведет нас к Сэму. Мне не терпелось взглянуть на того, кого с такой непробиваемой надеждой ищет черепашье семейство. Вот же везучий человек! Надеюсь, удача ему не отказывала в своей милости и все эти годы он где-то там живет и ждет, пока мы его найдем.
Из колонок полилась музыка. Но внимание мое привлекла не она, а знакомый тихий голос, который ей подпевал. Палец Леонардо отстукивал по обитому кожей рулю ритм мотива, пока голова ниндзя еле заметно кивала в такт, а губы приходили в движение с куплетом. Оказывается, лидеру нравился рок. Осторожно развернувшись к нему, чтобы не спугнуть такое неожиданное открытие в виде поющего Леонардо, я, почти не дыша, вслушивалась в его голос:
— Who knows? (Кто знает?)
— Not me. (Не я.)
— I never lost control. (Я никогда не терял контроль.)
— You’re face to face (Ты — лицом к лицу)
— With the man who sold the world… (С человеком, продавшим мир…)
Жаль, что так быстро прошли эти три минуты, в которых я застыла, словно в невесомости, следя за каждым движением его губ и мимикой лица.
Что-то было в нем такое, что сложно поддавалось описанию. Возникало ощущение, что он как будто был рад и не рад одновременно. Спокоен и, казалось, при этом возбуждён. Задумчив и вместе с этим сосредоточен.
Одной рукой, упертой в руль, он плавным движением прокрутил колесо, объезжая потерявшуюся на дорогах ходячую фигуру зомби, обращая на него внимание не пристальнее, чем на засохший куст у дороги, продолжая размышлять о чем-то своем. Но стоило обернуться на меня, и вся эта пелена легкой дымки печали развеялась в его глазах, и они снова засияли, искрясь улыбкой и тайной, что каждую ночь мы разделяли друг с другом.
Сью уже проснулась и начала суетливо творить нам завтрак. Уже знакомое поведение девушки, выражавшееся в бурной активности над чем-либо, говорило о ее волнении, которое она пыталась перенаправить в действия. Мы уже знали, что нас ожидает впереди: очередной город, в который мы въедем, как в монолитный бетонный склеп. Войдем в безжизненное опасное здание и сделаем все, что сможем, для того, чтобы оправдать наши надежды.
После пребывания эти несколько дней в спокойном уюте движущегося дома выходить в эпицентр опасности было еще более нервозно, чем обычно. Казалось, это чувствовала не только я, хотя на лицах братьев не проскальзывала даже тень волнения или тревоги. Только собранность и суровая черепашья уверенность в своих силах и намерениях. Рядом с такими существами было не страшно даже попасть в центр воронки смертельного торнадо с милым женским именем.
Сигнал из навигатора сообщил, что до цели остались считанные мили. Нашего прибытия ожидал небольшой городок, индустриальное развитие которого пресек катаклизм из нашествия зомби. И теперь мы ехали по пригороду между ровных линий отстроенных одноэтажных домов, так похожих друг на друга, которые не успели распродать. На заросших газонах тут и там красовались красные таблички «на продажу», вбитые на колышки у низких деревянных заборов.
Возникало ощущение, что это лишь пустые декорации, и стоит всей этой бутафории упасть, как перед нами откроются страшные и немыслимые кровавые сцены. Но пригород был пуст, безжизнен и по-неприятному тих. Ни одного следа и намека на то, что здесь кто-то когда-то жил.
К моменту, когда мы въехали в город, я окончательно взбодрилась и все так же сидела на переднем пассажирском сиденье возле Леонардо, пристально следя за радаром и редкими серыми точками на нем. Городок оказался небольшим, но явно в нем планировалось грандиозное расширение, судя по количеству недостроенных зданий и пустырей, заставленных бетонными плитами и торчавшими из них проржавевшими сваями.
