Осматривая все на своем пути, мы дошли до главного двухэтажного здания.

– Вот это да! – выдохнула я.

Дом был построен из красного кирпича. Перед входом крыльцо, на которое можно подняться с двух сторон, по ступенькам из тесанного камня. На первом этаже в оконных проемах стояли пластиковые окна, а на втором их не было вообще. Так же, как и дверей, которые выходили на кованые балконы. Дверь оказалось закрыта, поэтому внутрь мы попасть не смогли. Зато нашли вход в подвал, который был выполнен в виде арки, выложенной из камней.

– Красиво, – сказала Оля подойдя к арке чтобы потрогать.

Я последовала ее примеру, решив насладиться не только визуальной красотой, но и прикоснуться к древности.

– Что ж, начнем осмотр с подвала? – сказал Илья, первым спускаясь внутрь.

По каменной, старой лестнице мы спустились в подвальное помещение. Там, включив фонарики, осмотрелись. Внутри оказалось прохладнее, чем снаружи. Подвал, как и вход, выстроен аркой. Из-под облупившейся краски виднелись кирпичи. На полу валялся всевозможный мусор: битые кирпичи, бутылки, трухлявые доски, грязные пакеты. Меня даже передернуло.

– Что за свиньи это сделали? Устроили помойку в таком месте! – негодовала Олька.

И я ее полностью поддерживала. Это же исторический памятник. Мало того, что он находился в плачевном состоянии, так его потихоньку превращали в мусорку.

Мы поднялись на улицу. Прямо перед нами возвышалось еще одно сооружение. Удивительно, но за столько времени, ни один камешек не вылетел из кладки. Четырехэтажное здание, плюс подземный этаж, с множеством окон, внутри оказалось полностью разрушенным, ни пола, ни перекрытий, ни крыши. Дно давно поросло травой и деревьями.

– Как обидно, такое потрясающее здание, опустошено. Странно, как оно еще не рухнуло, – покачала я головой.

– Раньше умели строить! – сказал Илья, – Тогда в раствор куриные яйца добавляли. Они многократно усиливали сцепление микрочастиц раствора, тем самым придавая строению прочность монолита. Поэтому, все здания до сих пор целы.

– Да, предки знали толк в строительстве, – подтвердил Кирилл.

– Интересно, а тут что было?

Я подошла к небольшому сооружению, выстроенному из белого камня. К входу, снова аркой, вели три каменные ступеньки. Внутри, слева от входа, стоял красивый камин из красного кирпича, с четырьмя арочками – углублениями, выложенных мелкими камнями. С права, что-то непонятное с баком на верху, может печь. Когда-то, ее покрывала плиточка, сейчас, лишь оставшиеся кусочки говорили об этом. Три больших окна в пол, тоже арками, пропускали много света, позволяя нам, все как следует рассмотреть. Далее в этом помещении был бассейн, а рядом с ним лежал огромный тесаный валун.

– И зачем он тут? – удивленно глядя на камень, спросила я?

– Кто знает? – задумчиво сказал Кирилл.

Меня удивляло и интересовало всё. Каждый камень, каждая плиточка, каждый орнамент и даже мусор на полу. У этих стен была вековая история. Хозяева менялись, года летели за годами, а усадьба стояла. Казалось, что постройки, помнили всех, кто тут побывал. Помнили и хранили все в своей памяти, как живые.

Мы пошли дальше. Рядом стояла еще одна постройка в которую было три широких входа- арок. Оставалось только гадать, для чего ее построили, ведь внутри не было ни окон, ни чего- либо еще. Напротив этой постройки мы увидели подвесной мост, ведущий через реку. Сразу было видно, что он уже был построен в советское время. В стороне от всех, стояло еще одно здание. Первый этаж был возведен из белого камня, второй из красного кирпича. Вдоль боковой стены здания, в гору, поднималась широкая лестница из тесаного камня. По ее левой стороне стояли кованые перила. Сквозь них, деревья тянули свои ветки. Каменные блоки поросли мхом. Не знаю почему, но для меня, поверхность, покрытая мхом, становилась еще старше и таинственнее.

Мы решили осмотреть сначала первый этаж. Вдоль всей лицевой стороны здания тянулась терраса, на которую мы вошли по имеющимся ступеням. В здание вели три входа. Зашли в первый. Внутри, обстановка ничем не отличалась от других помещений. Кучи мусора на полу, по углам прошлогодняя опавшая листва, куски перекрытий, битое стекло, поломанная плитка. Грязные обшарпанные стены были сплошь покрыты разными словами. Видимо люди, посещавшие усадьбу до нас, решили оставить после себя память в виде надписей, таких как: « Катя + Леха 2006», « Тула», « Полярный 2009», « Минск».

– Да, древностью внутри даже не пахнет, – разочарованно сказала я, выходя на улицу, – может, на второй этаж сходим?

По боковой лестнице мы поднялись ко входу на второй этаж. Оказывается, была еще одна железная, резная лестница, которая вела на крышу. Ее держала приземистая, широкая колонна из известняка, поросшая мхом. Здание стояло близко к склону и, чтобы камни и земля, во время дождя, не сползали к стенам, гору обложили кирпичом. Выше от нас поднимался лес, да и все вокруг настолько заросло, что напоминало джунгли. Здесь мне уже больше понравилось. В каждой комнате имелось окно в готическом стиле и выход на балкон. Наскоро пробежавшись по этажу, мы поднялись на крышу. Она напомнила смотровую площадку. Мне захотелось поставить здесь кресло-качалку, укутаться в плед и, по вечерам, наслаждаться закатом. С нее открывался прекрасный вид.

– Глядите, какие-то дыры в полу. Не хотелось бы в них упасть, – сказала Оля.

– Интересно, – сказал Кирилл, – похоже, это световые окна, которые пропускают в комнаты естественный свет. Они как раз расположены над помещениями, в которых нет окон. А мы сразу и не заметили.

– Мне очень понравилась усадьба, но везде присутствуют элементы советского времени, особенно на первом этаже этого здания. Видели плитку? Я заметила одну с значком олимпиады. Илюш, ты знаешь, что тут было до и после революции? – спросила я.

– Если я правильно помню, то последним владельцем усадьбы был купец Хамов, которой приобрел ее в 1913 году. После его смерти усадьбой владела его жена, вплоть до национализации, – начал свой рассказ Илья.

– Извини, перебью,– прервала я парня, – а как она называется?

– Усадьба Талдыкина, – ответил он мне.

– А можно ты все с самого начала расскажешь? – попросила я, – а заодно еще раз все осмотрим?

– Хорошо, – улыбнувшись, кивнул Илья.

Мой парень снова начал свой рассказ, спускаясь по лестнице.

– На самом деле все сооружения, что мы сегодня посмотрели, это не усадьба, а производственная часть усадьбы, представленная мельничным комплексом. То большое здание у реки – сама мельница. Постройка, с которой мы спускаемся – дом для прислуги. Здание, в котором расположен бассейн, обычная кочегарка. Ну а главный дом – жилое здание для служащих мельницы.

– А где сама усадьба? – снова поинтересовалась я?

– К сожалению, она не сохранилась. А находилась усадьба на склоне коренного берега, – Илья указал на гору за нами,– Там был барский дом, говорят красивый, фруктовый сад, парк и многоярусный фонтан. Я туда и сам не ходил ни разу, хотя туда тоже есть лестница.

– Представляете, какой была усадьба, если рабочие постройки настолько красивые, – задумчиво сказала Оля.

– Наверно, волшебной, – улыбнулся Илья, и продолжил, – Все что мы видим было построено купцом Николаем Ивановичем Талдыкиным. В период с 1880 по 1894 год. Мельница процветала. Талдыкин и его жена были хорошими людьми. Жертвовали много денег на благотворительность, и помогали нуждающимся жителям. Но однажды случилась ужасная трагедия. Супругов нашли убитыми, прямо в их спальне. Говорят, убийцей был племянник – игрок и пьяница, но достоверной информации нет. В 1913 году наследники Талдыкина продали мельницу миллионеру Хамову. После его смерти ей владела жена Хамова, вплоть до национализации. Потом мельница перешла в руки государства. Во время ВОВ, мельница сильно пострадала. Её сожгли наши же солдаты, боясь, что она попадет к немцам, которые создадут из нее укрепленный форд. Вплоть до семидесятых годов прошлого века, мельница находилась в плачевном состоянии. Компания, которой принадлежала мельница, решила создать здесь базу отдыха. Из котельни сделали водолечебницу, дома для служащих переделали под корпуса, построили плотину. Отдыхающие называли эти места «местной Швейцарией». Сюда приезжали со всей страны, впрочем, как и сейчас. В девяностых, базу отдыха закрыли. Ее выкупили частники. Мельницу перепродавали много раз, но настоящего хозяина не находилось, поэтому все в запустении, – закончил свой рассказ Илья.