— Значит, Витя тут совершенно не причем?
— Витя причем, — честно признался Дорохов, — но решение жить вместе с тобой пришло гораздо раньше, чем мое решение усыновить мальчика.
— А своих собственных детей ты хочешь иметь?
— Конечно.
— А если своих детей у нас не будет? — этот вопрос особенно волновал Инну: ее сестра не могла иметь детей и ее муж, несмотря на взаимную любовь и красоту Галины, доводил ее до слез упреками и периодически подумывал о разводе.
— Если у нас не будет своих детей, то у нас будет один Витька.
— А если у нас и Витьки не будет, тогда как? — Инна решилась на крайнюю меру: исключив всех, она оставила только его и себя — предложит ли ей Дорохов брак в такой ситуации? — Будет ли в силе твое предложение, если органы опеки и попечительства не дадут разрешение на усыновление мальчика?
Дорохов набычился.
— Что ты хочешь услышать?
— Правду! — Инна подошла совсем близко и снизу вверх посмотрела в глаза Дорохова, надеясь увидеть там ответ на свои сомнения, но Дорохов смотрел в сторону. — Я должна знать, почему ты предлагаешь мне это.
— Скажи прямо, что не хочешь выходить за меня замуж, и покончим с этим.
Чувствуя себя отвергнутым и обиженным, Дорохов все же посмотрел на Инну — нет, он не мог на нее злиться, огромное желание быть вместе затопило обиду. И Инна увидела в его глазах то, что хотела увидеть. Увидела, но теперь хотела еще и услышать — услышать, чтобы уже не сомневаться! Никогда не сомневаться!
— Так почему ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? — «напирала» она на Дорохова, чтобы тот уж точно «не отвертелся» от признания.
— Потому что, я тебя люблю! — все-таки он признался в «своей слабости» и попытался поцеловать «невесту», но «невеста» согласия своего пока не дала и отступила.
— Я тоже тебя люблю, — сдерживая радостную улыбку, призналась Инна, — но, можно жить вмести и без брака…
— Нет! — упрямо мотнул головой Дорохов. — Я хочу, чтобы у нас все было по закону: я твой муж, а ты моя жена!
— Ты спросил «хочу ли я выйти за тебя замуж?». Очень хочу! — улыбнулась она, глядя на Дорохова сияющими от счастья глазами. — Я согласна!
— Ты согласна? — с подозрительностью в голосе переспросил Дорохов — может, он все не так понял.
— Конечно, согласна! — засмеялась Инна, забирая букет роз из рук растерявшегося жениха и вдыхая восхитительный малиновый аромат. — Разве можно отказать настоящему полковнику!
Дорохов притянул Инну к себе и, сминая букет, крепко поцеловал ее в губы, совершенно забыв о запланированном платоническом поцелуе.
— «Медведь, бурбон, монстр», — отрываясь от Дорохова, пропела Инна, пряча лицо в огромный букет роз. — Определенно ты не принц на белом коне — где твои манеры?
— Я лучше принца, — счастливо улыбнулся Дорохов, — я хочу на тебе жениться, а он еще не известно — женится ли!
32
Результаты генетической экспертизы перечеркивали все сделанные ранее выводы Федина. Он долго вертел в руках бумажку, несколько раз перечитывая результаты экспертизы, и не знал, как относиться к полученным заключениям.
В заключении экспертов было ясно сказано, что сгоревший в машине человек не имел никакого отношения к Виктору Ватутину: Федин не зря угощал мальчика жевательной резинкой — одну он потом незаметно забрал для экспертизы.
— И что из этого следует, — в слух рассуждал Федин, сидя за столом в своем кабинете. — А следует одно из двух: либо человек, сгоревший в машине Ватутина, не Георгий Рудольфович Ватутин, либо сгорел все-таки Ватутин, но его сын на самом деле не является его кровными ребенком. Да-а, как работать с такими противоречивыми выводами?! Если Ватутин не сгорел в машине, то, скорее всего, он жив и где-то прячется, а если сгорел именно он, то Ватутин стопроцентно мертв! «Пациент скорее жив, чем мертв! Нет, пациент скорее мертв, чем жив…». Ну, что ж, придется проверить обе версии, а для этого мне просто необходимо еще раз поговорить со свидетельницей.
Разговаривать по телефону, как в прошлый раз, Федин не стал. Он поехал к Инне на работу и, вызвав ее из офиса, предложил поговорить в небольшом кафе в соседнем доме.
— Я же уже вам все рассказала, — без энтузиазма произнесла Инна, залпом выпивая горячий кофе, показывая этим, что очень спешит — после отгулов, взятых в связи с похоронами Ватутиных, у нее накопилось уйма работы.
— Мне хотелось бы еще раз услышать ваш рассказ.
— Ну, я ехала в Сергеевку по Пятницкому шоссе, неожиданно в машине запахло горелым, я подумала, что в машине какая-то неисправность и выскочила из «карапузика», но пахло горелым совсем не в машине. Я решила посмотреть, что происходит: оказалось, что в кювете горит машина. Я хотела спуститься туда, но увидела отходивших от горящей машины непонятных людей — одеты они были очень странно. Меня они не заметили, вышли на дорогу, сняли противогазы и комбинезоны, затолкали их в пакеты, сели в машину и уехали.
— А их внешний вид и их разговор? — напомнил Федин.
— Разговор… — Инна нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. — Это были два молодых крепких парня — я тогда еще подумала, что стала свидетельницей криминальных разборок местной братвы — и говорили они… Говорили о новогодней ночи: что никто мол не остановится в такую ночь и не станет дожидаться пожарных — Новый Год же.
— Вы их хорошо рассмотрели? — Федин раскрыл блокнот и нашел свободную страничку для записей. — Может, вспомните их лица, особые приметы?
— Не-ет, — медленно покачала головой Инна. — Лиц я их не рассмотрела — было темно, но один говорил про свою семью: меня, мол, семья дома ждет, и Новый Год хорошо бы дома встретить.
— А второй что говорил? — чистая страничка в блокноте так и осталась чистой — эта информация у Федина уже была.
— Второй был чем-то недоволен: говорил, что зря поспешили… Нет, не так — он переживал из-за того, что они нарушили какой-то приказ. На что первый сказал, что в таком деле несколько часов роли не играют. Вот как было, а потом уже про семью заговорил.
Федин оживился и быстро застрочил ручкой по бумаге.
— Значит, был приказ поджечь машину в определенное время, — начал он размышлять вслух, — а они его нарушили… Так я понял?
— Вроде так, — пожала плечами Инна.
— И что это нам дает?
— Не знаю, — снова пожала плечами Инна и посмотрела на часы — начальник опять начнет ворчать, что ее нет на рабочем месте. — На сколько могла, я вспомнила разговор молодых людей, больше я ничего не помню. Машина у них была какая-то большая иномарка, я с боку машину видела, вроде черная, но не «Жигули» и не «Волга» точно, но это все я уже вам говорила.
Федин допил остывший кофе и немного помолчал. Инна сидела, как на иголках, но побоялась нарушать мыслительный процесс следователя.
— Та-ак, — наконец произнес Федин и закрыл блокнот, показывая, что разговор подошел к концу. — А время, когда вы увидели пожар, было около девяти?
— Да, без чего-то девять, — засуетилась Инна, — в девять двадцать пять я была уже в Сергеевке. Ехала до поселка я минут двадцать.
— Время, время… — в раздумье произнес Федин. — Какое оно могло иметь значение для всего этого?
— Не знаю. — Инна поднялась из-за столика и взяла сумку с соседнего стула. — Может, что-то должно было произойти за эти несколько часов.
— Но что? — Федин поднял указательный палец вверх. — Должно было произойти что-то важное, иначе не назначалось бы точное время. Исполнители нарушили этот приказ и, возможно, в следствии этого появилось какое-то несовпадение, которое нежелательно для преступников… Для нас теперь главное вычислить это несовпадение и все встанет на свои места.
— Легко сказать, — усмехнулась Инна — она всегда была далека от разгадывания кроссвордов, считая это занятие пустой тратой времени.
— В этом и состоит работа следователя: искать ошибки преступников и с их помощью раскрывать преступления.
Они попрощались, но разговор Федина не удовлетворил.
И он начал опрашивать прислугу, коллег, службу безопасности и детей Ватутина. Свои вопросы и ответы «свидетелей по делу» он тщательно записывал, а потом внимательно перечитывал, но какая-то деталь головоломки все время ускользала от его внимания.
