21.6 Я эту картину никогда не забуду

— А разве сисадмин не имеет доступа на любой компьютер? — Удивляюсь.

— У сисадмина ограничение права доступа к финансовой документации. — Поясняет Макс.

— У каждого директора свой ключ, который выдается лично в руки. Он вставляется в компьютер на время работы. — Поясняет Вадим. — Доступом ко всей информации в нашем офисе владеет только Станислав Сергеевич, и удаленно, генеральный. — Вадим вздрогнул, — Простите, Максим Юрьевич.

— Вадим, прекращай уже дергаться. — Советует Макс. — Пора бы уже привыкнуть.

— Привыкнешь тут… — Сетует Вадимка.

— Ой Вадим, всем бы твои проблемы, вон бедному Степашке даже не дали времени разобраться и доказать свою правоту, погрозили увольнением по статье и тюрьмой. Представляешь, сколько времени он переживал несправедливость. — Пожаловалась я Максу, намекая на то, что пора бы предложить Степашке вернуться.

— Жаль, что я тогда не воспринял эту информацию как происходящую в собственной компании. Я даже подумать не мог, что ты устроилась работать в NeoExPort и никак не мог связать Сепана с твоим другом, тем более что ты его по имени никогда не называла. Он у тебя как все остальные причислялся к зайкам и солнышкам.

— Ты реально не знал? — Спросил Лев, похоже, не веря в такое совпадение.

— О том, что Валя у тебя работает?

— Не знал. Валя попросила нас с Серегой до конца испытательного срока не задавать вопросов, я и не задавал, раз для нее эти суеверия так важны, а за три дня до окончания ее испытательного срока, она заявляется в главный офис и заявляет, что ее проводили с почестями.

— Я эту картину никогда не забуду. — Смеется Светочка.

— Я тоже. — Подхватывает Вадим. — Но было реально за нашего Валеночка страшно. Жуть… Даже Станислав Сергеевич вышел проводить с таким похоронным лицом.

— А оказалось провожали к жениху. — Засмеялась Светочка.

— Тогда еще к парню! — Поправляю. — Предложение Максим мне вчера сделал!

— Ой, вчера так суетно было, да и сегодня не лучше, но дай хоть колечко поближе рассмотреть! — Подскакивает Модинка. — Хороший цвет камня выбрали Твой, счастливый! А размер-то и подавно — в богатстве жить будете!

— Их два. — Вытягиваю руки вперед, чтобы и Светочка увидела. — УУУУ! Да вы даете! Дорогие, наверное? — Посыпались на меня вопросы, мигом проснувшихся девочек. Вадим, тоже, как любитель подобных моментов крутился рядом, но завидовал молча.

Тем временем Макс отозвал Степашку в сторонку. Они долго говорили, а когда вернулись объявили нам, что с завтрашнего, ой, уже с сегодняшнего, Степашка возвращается на свою должность с удвоенным окладом, а еще Макс в качестве моральной компенсации дарит ему любую квартиру в пешей доступности от работы, на что Вадимка просит ненадолго уволить и его, но тут же тушуется под взглядом Макса, а Макс, ухмыльнувшись, объявляет, что всем присутствующим сотрудникам поднимается оклад до размера зарплаты в главном офисе. Светочка с визгом повисает на шее Максика, целует его в щеку и невероятно смутившись своего порыва, неловко отстраняется. Я не могу сдержать смех с этих двоих, особенно с реакции Макса. Милаха! Вадимка ликует молча, ну почти: его поднятые к небу глаза и блаженный вид, говорят гораздо больше, чем слова!

21.7 Тем же вечером

Лика

Негодуя от ярости и злости к ненавистному мне человеку, в то же время томясь от сладкого предвкушения, я подхожу к двери и шумно выдыхаю. Черт бы побрал этого Марка с его приемчиками. Ненавижу! Перед дверью черными розами выложена стрелка, приглашающая зайти. Даже этот, чуть ли не траурный знак с острыми крупными шипами, вызывает во мне небывалое волнение. Даже стебли симметрично не поленился обрезать, идеально ровно расположив крупные черные бутоны. Я знаю, на что он намекает… Хмыкаю. Как символично. Я даже одета сегодня, соответственно.

Не хочется признавать, но Марк действительно умеющий создавать атмосферу и знающий свое дело любовник. Опасный любовник — стоит пожелать продолжения, и ты никогда его не получишь, разве что за хорошие деньги. Жалею ли, что я с ним связалась? Нисколько. Ненависть между нами совершенно не мешает получать редкое и я бы сказала экзотичное удовольствие.

Больше всего бесит, что постоянно приходится себе напоминать, что это я покупаю, я им пользуюсь, а не он мной. Все-таки о качестве говорят много, но на деле мало кто из возомнивших себя неотразимыми умельцами, дотягивает даже до среднего уровня. Каждый раз с Марком, это нечто острое и неизведанное, хотя, до встречи с ним я была уверена, что, по крайней мере, свое тело я знаю в совершенстве.

— Т-с-с-с. — По позвоночнику пробегают мурашки. Он начал свою игру!

Я даже не представляла, что за игра ожидает меня.

22.1 Долгожданная встреча

Валя, ты уверена, что на моем дне рождения должны присутствовать Модинка со Степаном?

— Конечно, она же с детства со мной. Модинка, можно сказать, часть семьи. Да и в случае чего она маме зубы заговорит. Мало ли как мама отреагирует, когда родителей увидит.

— Думал по части заговора зубов у нас Серега неплохо справляется.

— Ты забыл, что Мама может и на его обидеться. Нам нужно еще умудриться все новости так преподнести, чтобы она не надулась. Я же тебе рассказывала, какая она у меня чувствительная.

— Называй вещи своими именами. Она у тебя обидчивая и импульсивная как ребенок.

— Зато добрая и жалостливая. — Заступаюсь за маму, хотя понимаю, что Макс прав.

— Сестренка, готова? — Подает голос Сережа, выходя из комнаты. Сегодня одет невероятно стильно. Он что, решил Максика затмить?

— Сережа, ты прям как на свиданку! — Смеюсь над братом. — Макс, оденься понаряднее, а? Ну хоть кофточку эту на рубашку светлую смени.

— Я у себя дома.

— Но скоро у тебя дома будет моя мама и ты должен ей понравится, больше, чем Сережа. Она же в нем души не чает.

— Реально, Макс. — Укоризненно смотрит Сережа.

— Не вижу смысла переодеваться на два часа, но, если вы считаете, что от одежды что-то способно измениться, к вашему возвращению я буду готов.

На вокзал мы с Сережей приехали за тридцать минут до прибытия вечернего поезда.

— Мама! — Бросаюсь ей на шею, и она обнимает меня в ответ. На ее одежде еще сохранился запах родного дома: тепла, уюта и парного молока.

— Валя, совсем похудела вдали от дома, бедняжка. — После слезливых приветствий, оглядев меня, сокрушается мама.

— Не похудела, а постройнела! Мы ж тебе с Сережей говорили, что я, теперь в спортзал хожу, за фигурой слежу! — Улыбаюсь, кружась перед мамой. Понятно, что через шубку мой пресс оценить сложновато, но вот сама шубка приводит маму в восторг и обеспокоенность в ее взгляде стремительно тает.

— Ты у меня красавица. — Отзывается она и тянется поцеловать в щеку.

— Ой, мам! А смотри какие Валеночки я раздобыла! Правда, по здешним улицам без колошников не походишь, это не то, что у нас в деревне все дороги белоснежные. Вот бы в них там мимо дворов пройтись! А тут, вон, видишь как. — Зачем-то киваю на пол в здании вокзала, но мама на то и мама, что и так поймет.

Всю дорогу до дома мама с упоением рассказывает о хозяйстве и о том, как распихивала скотину по соседним дворам. За таким большим хозяйством даже за деньги присмотреть никто не взялся, а так, по дворам, разобрали.

— Спасибо, что приехала. — До сих пор не могу отлипнуть от мамы обнимая.

— Попробуй не приедь, после такой новости! Я же не могла пропустить помолвку собственной дочери! Вы куда с Сережей так торопитесь со свадьбой? Неужели… — Она смотрит на мой живот, а я с приличным запозданием смекаю чего она там разглядывает, и то после того, как машина внезапно дергается и я в зеркале заднего вида встречаюсь взглядом с Сережей.

— Мам, ты чего?! — Возмущаюсь до глубины души. — Нет, конечно! Просто ждать почти шесть лет пока я выучусь слишком долго, а если не поступлю с первого раза, так вообще…