– А что за письмена дьявольские у тебя? Знаки неведомы те мне!

– То не дьявола писание, а слово истинное божье. Им покровитель наш со мной общается.

– И что же мне делать теперь? – разочаровано произнес священник, резко сникнув и потеряв весь свой запал, – Ежели ты такой смышленый – комиссия поймет, что ты за нос всех водил. Загребет тебя инквизиция, да допросит с пристрастием в мозголомне. А как поймут, что нет моего участия в деле том – останусь я тут на веки вечные на острове поганом.

– Отец Иннокентий, кто еще обо мне знает?

– Да никто! Я же позора не пережил бы, что инкуб по церкви шастает. Не говорил никому, самолично по-тихому демона уничтожить хотел. Плотник тетрадь твою из подпола достал, но даже не смотрел – читать-то он не умеет. Отдал мне ее, да и дальше делом занялся.

– Ну так давайте оставим все как есть. Вы никому обо мне не скажете, иначе жизни мне не дадут инквизиторы ваши. А я буду вести себя также, как до этого вел, да и поедете вы в свой Дарград.

– Грешное дело это, обманывать. Богопротивное, – вздохнул священник, – А спросят меня чудо повторить в столице? Приведут блаженного, да скажут: "Излечи душу раба божьего". И как мне потом отбрехаться?

– Да никак! Чудо – на то оно и чудо, что происходит по неведомым законам и прихоти нашей не подвластно. Мне это сам отец наш Всевышний говорил.

– Переигрываешь! – зашипел Локи.

– Понял.

– Насчет Дарграда не бойтесь, – продолжил я, – Побудете там, подружитесь с духовенством местным, да и оставят вас на должности. А если вдруг не получится, то бог вам поможет, и станете вы лекарем, каких свет не видывал.

– Не врешь? – покосился на меня священник.

– Не вру! – соврал я.

– Ну чего тебя понесло-то, а? Ну чего ты мужика обнадеживаешь зря?

– Локи, не мешай мне связями в Дарграде обзаводиться. Сказал помогу – значит помогу. Какой-нибудь пенициллин ему подсуну, как истинный попаданец.

– Нельзя! – запротестовал бог, – Ты не можешь пользоваться технологическими достижениями своего мира!

– А я и не буду пользоваться. Его между прочим хрен просто так добудешь, особенно в средневековом мире. Это только в книгах главный герой его по щелчку пальцев из хлеба и апельсинов извлекает, а на самом деле там технология сложная – я гуглил. Так что дам Иннокентию направление мысли, а дальше пусть сам возится. Цель поставит – добьется.

– Может и стоит оно того, коли ты и вправду с богом можешь общаться, – пробормотал Иннокентий. – Но, если заберут меня отсюда – не будет тебе жития в церкви с новым священником.

– А я к помещику жить перееду, дворничать буду. Завтра Марфа Семеновна придет к вам в полдень, просить за меня.

– К богохульникам этим? Да окстись! Кара божья по ним плачет!

– А может я и есть та самая кара? – я улыбнулся и весело подмигнул святому отцу.

Следующий день был наполнен позитивом и размышлениями о будущем, правда только до обеда. Я искренне радовался тому, что нашел общий язык со святым отцом и решил сделать все, чтобы помочь ему. Достаточно просто убедить комиссию, что чудесная эволюция дебила исключительно дело святой веры Иннокентия, и дело в шляпе.

Мои планы о восстании в деревне незаметно отошли на задний план, поскольку я смог проникнуть в усадьбу Феофана. Теперь я буду находиться на территории врага, и смогу действовать скрытно. Жалко, что Федя, сделал ноги в столичную академию магии. Чует мое сердце, этот мелкий засранец в нее поступит, а следовательно, в ближайшее время в Андроновку не вернется. Ну ничего, я его в Дарграде найду. Он у меня еще пожалеет, что на божьего избранника наехал.

Однако, все прекрасное имеет свойство заканчиваться и в полдень в храме появился Марфа, да не одна, а в сопровождении своей рогатой половины. Иннокентий был на высоте, и заставил долго себя уговаривать, мотивируя тем, что такого исполнительного работника как я, готового работать за фантики, он больше не сыщет. В результате непродолжительных дебатов, церковная казна пополнилась небольшим мешочком со звенящими монетами, а в кармане помещика, соответственно, появилось немного свободного пространства. Помня его вчерашнее настроение, в отношении меня, думаю Марфе пришлось усердно поработать этой ночью, чтобы настроить его на нужную волну.

Итак, после обеда я попал в ад. В своих мечтах я нарисовал себе небольшой отдельный домик для прислуги и улыбчивую жену помещика, которая приносит мне чистое постельное белье, предлагая ни в чем себе не отказывать.

Домик действительно имелся в наличии, вот только никто меня в него не пустил. Вместо этого мне выдали метлу, раза в три больше вчерашней, а затем Феофан Андронович торжественно благословил меня на уборку, за которой предпочел наблюдать лично.

Вылизывание местного аэродрома под неустанным взором барина продлилось до самого вечера, и единственное, о чем я мечтал к концу рабочего дня – умереть и переродиться каким-нибудь беззаботным малышом, который может себе позволить валяться весь день в колыбели и не думать о будущем. Поэтому, когда последний участок двора засиял ослепительной чистотой, я на автопилоте выбрал направление и попытался двинуть к будущему убежищу, даже не обратив внимания на улыбчивую Марфу, притащившую полный передник конфет.

– Стоять! – донесся до меня грозный голос помещика, – Куда собрался, дурень?

– Спа-ать…, – чуть не плача, ответил я.

– Я те дам спать! – он повернулся к стоявшей рядом хозяйке, – Марфа Семеновна, супруга дорогая моя. Дела у меня сегодня с нашим приказчиком возникли. Надобно запасы на дальнем краю острова пересчитать. Вернусь через четыре дня, а ты лично проследи, чтобы хмыря этого облагородили, отмыли и побрили. Нечего мне тут вшей разводить!

Я поднял взгляд на помещичью жену, в глазах которой весело плясали бесенята. Кажется, она прекрасно понимала, что никакого пересчета не будет, а муж ее на пару с приказчиком по бабам пойдут. Но похоже мадам была только рада этой новости, и уже нарисовала в своей голове программу сегодняшнего вечера. Чувствую, помывка отнюдь не единственное, что меня ожидает. И, вроде как, я и сам не прочь запустить руки этой барышне под подол, все же молодой организм требует своего, да и женщина она весьма ухоженная и симпатичная. В общем, сон как рукой сняло.

– Конечно, муж мой родной. Все сделаю, как ты велишь, самолично прослежу, чтобы никакой заразы не осталось на работнике нашем! – она хищно провела языком по губам и посмотрела на меня, а если быть точнее, то в район завязок на моих портках.

– Ну и хорошо, тогда я спокоен, – помещик взошел на крыльцо и направился внутрь дома.

Неужели ему и в голову не приходит, что значит "самолично" в исполнении Марфы? А может и приходит. Скорее всего им прекрасно известны темные стороны друг друга, но оба предпочитают делать вид, что все в порядке. Все же они деревне живут, а в ней, как известно, сложно что-то утаить, тем более от хозяев острова. Даже я, находясь здесь меньше месяца, уже знаю столько о местных, что впору бразильские сериалы снимать.

Короче, хрен разберешься в правилах игры местных сословий, пока сам не окажешься в подобных кругах. А уж я точно окажусь, дайте мне только время.

– Присядь пока, а я велю постелить тебе простыни чистые, да баню стопить. – Марфа указала мне рукой на большую красивую скамейку во дворе под раскидистым деревом.

Я послушно выполнил требуемое. И чего, мне вот так и сидеть тут, как дурень под яблоней, да ждать пока баня не истопится? Впрочем, почему как? Я поднял глаза на ветви и обнаружил крупные, едва начинающие краснеть плоды. Яблоню имеем, дурня тоже – все на месте.

– Ты не забыл, какой сегодня день? – торжественный голос Локи наполнил мою голову. Ну хоть с этим время скоротаю.

– А какой сегодня день? – удивленно вопросом на вопрос ответил я богу.

– Сегодня в полночь старт! Считай, что официальное начало игры!