– Потому что… человечество не готово ее видеть. А тот, кто видит, сходит с ума из-за беззащитности и беспомощности в тех слоях, куда попадает по незнанию или из-за праздного любопытства. Или им завладевают демонические сущности.

– А как же ты? Ты же видишь?

– Для воинов света это возможно, потому что их главное оружие – любовь, а главная защита – внимание. Верю, когда-нибудь и ты сможешь это увидеть. А сейчас ты должен научиться владеть своим физическим телом, содержать его в чистоте, правильно питать, всесторонне развивать, заставить использовать весь свой потенциал и научиться его ценить. Твое тело – храм твоего духа. Церковь на ногах.

– Я должен молиться самому себе?

– Нет, ну что ты. Разве что своему духу. Он – отражение божественной любви в тебе. И только тебе самому выбирать, каким образом ты станешь духовным человеком: через силу своих возвышенных эмоций, через просветленный разум или через чистоту любви. Пробуй. Как говорится: «Ищущий да найдет». Завтра и начнем с самого начала, с первого уровня. Я – ученик земли, ее поклонник и последователь. Я покажу ее красоты и научу ценить эту стихию. А если ты полюбишь ее, уж она воздаст тебе в сто раз больше. Если не в тысячу или даже на миллион. Поверь на слово.

– Хорошо. Но как это все соотносится с цифрой семь?

– Семь уровней – это семь энергетических центров внутри человека, каждый со своим набором качеств.

– Тогда каждому из них соответствует своя нота в нотном стане, свой цвет в радуге, свой день недели?

– Да, именно.

– И это значит, что семь пядей во лбу – это не голова с метр, не сверхразум, а?..

– Что он открыл в себе все семь центров.

– Семь раз отмерить?..

– Рассмотреть проблему с точки зрения всех семи центров.

– А?..

– Про грехи, ад и сотворение мира узнаешь сам в свое время. Не будем забивать тебе голову тем, что ты сейчас не поймешь. А пока домой. И за работу!

Ленни согласно закивал, глядя то на улыбающегося, довольного учителя, то на ангелов. Да уж, ему было над чем подумать.

– Земля живая. Ты должен любить ее, научиться чувствовать ее, верить ей. Услышь, как она дышит, как она говорит и поет. Увидь ее постоянно меняющееся убранство. Насладись прикосновением к теплому, нагретому весенним солнцем камню, ароматом только что распустившегося цветка, даже если он по меркам человеческого носа не ароматен. Попроси ее, только хорошо попроси, и она даст. Даст все, что ты захочешь, все свои земные богатства, распахнет перед тобой все двери, даст все возможности найти потаенное. Но самое ценное, что у нее есть, и что ты должен у нее всегда просить, это целомудрие, невинность и чистоту.

– Это разве не одно и то же?

– К сожалению, у людей эти слова стали синонимами. Но нет. Это не одно и то же.

Целомудрие – не физическая девственность, это целая мудрость, неделимая и абсолютная. Не разбитое зеркало покажет целое и неискаженное отображение, а только идеально ровная и чистая поверхность. Мудрость – это абсолютное, истинное знание, а не умственные измышления, искажающие и извращающие действительность. Мудрость либо есть, либо ее нет.

Чистота – это нравственная безупречность, беспорочность, вот почему она первооснова всех изначальных идеальных человеческих качеств. Пороки тяжелые, и потому притягиваются силой притяжения земли. Человек с нечистой совестью угнетен, подавлен и ждет разоблачения.

Если есть чистота – есть и невинность. Чистота, в принципе, не может грешить и совершать неверные, грязные поступки. Поэтому у чистого человека нет чувства вины, которое появляется только после осознания неправильных мыслей, слов и поступков. Такова природа невинности.

Ленни учился быстро, задавал много вопросов. Причем вопросы были такими, какие не задаются многими взрослыми.

Иногда он подолгу молчал, уставившись в никуда и ничего вокруг не замечал. Или часами внимательно наблюдал за хлопотливо бегущими муравьями, за вьющими гнездо пташками или трепещущимися на ветру и переливающимися на солнце листьями.

– Ты должен стать землей, чтобы почувствовать ее.

– Я должен умереть?

– Нет. Зачем же? Чтобы стать землей, не обязательно умирать. Надо сосредоточиться на ней так, чтобы услышать шорох ползущего червя, звон просачивающейся с поверхности воды, песню пробивающегося из семени ростка, песни многих ростков, звуки удовлетворения пьющих корней, удар о землю упавшего спелого желудя, шелест осенних листьев, топот испуганно бегущего от льва стада антилоп, ребенка, делающего первые шаги. Ты должен терпеть, принимать, давать кров, защиту, пищу, последний приют. Должен любить всех, красивых и безобразных, умных и глупых.

Ленни, закрыв глаза и затаив дыхание, слушал, а его ноги, казалось, становились корнями, тело – стволом, руки – кроной. Голые ветви покрывались почками, листьями, большими, сочными и зелеными, цветами, с насекомыми, спешащими собрать весь их нектар. Цветы становились плодами. Потом листья желтели, краснели, засыхали и слетали, исполняя на ветру свой последний танец. Плоды падали на землю и давали жизнь новым деревьям. На них вили гнезда другие птицы, на ветвях отдыхали и охотились пумы, обезьяны и змеи. Их рубили, из них делали дома, мебель, их сжигали, греясь и готовя пищу, превращали в золу для лучшего урожая. Это был красивый мир, где все живет своей жизнью, все излучает свой отличный от других, неповторимый свет. Все разговаривает, поет, любит и наслаждается.

Своими ногами-корнями он видел особый подземный мир. С пещерами, в которых подземные воды творили неповторимую красоту. Там песок сменял глину, глина – целые озера нефти, нефть – золото и алмазы.

Он видел, как смещаются огромные земные пласты, вызывая на поверхности цунами. Видел засыпанные песком или погребенные извергнутой лавой некогда процветающие города. И чувствовал боль Бхуми, до сих пор сохранившуюся в этих местах.

После таких погружений в стихию тишина заполняла Ленни с макушки головы, медленно, как тающий лед, стекала на глаза, на щеки и ниже, открывая его внутреннему взору через темя бесконечное черное небо с мерцающими звездами. Не было слышно биения сердца. Дыхание замедлялось настолько, что казалось, он вдыхал и выдыхал пьянящую прохладу родничком на макушке головы. И это был тот самый родник животворящей свежести, который выполнял свое изначальное предназначение.

Ленни чувствовал, что он – и земля, где сидел, и Земля в целом, и небо, и звезды, и прохладный ветерок, и мальчик одновременно.

Однажды учитель посмотрел на него не как на ребенка и ученика, а как на равного себе.

– Ты – молодец, брат.

Да, Ленни испытывал к нему братские чувства, но «учитель» в обращении к нему все-таки осталось. Так было проще.

Однажды ночью Ленни внезапно проснулся от отчетливого шипящего звука не то в голове, не то где-то возле и резко сел на кровати. Странный звук «Ууу», как будто его выдохнули через нос, не открывая рта.

Сердце бешено колотилось в груди, на лбу проступил горячий липкий пот. Он оглянулся на учителя, тот спокойно бесшумно спал на своем месте.

Оба ангела настороженно и удивленно вглядывались в мальчика. Они прекрасно знали о его чувствительности к тонкому миру, но сейчас. Ленни посидел, внимательно прислушиваясь к себе и вокруг, постепенно успокоился, восстановил дыхание, откинулся на спину. Но заснуть так и не смог.

Он поднялся с первыми лучами солнца, тихонько оделся, закинул в заплечную сумку пару яблок и кусок хлеба. Ему не хотелось будить учителя, чтобы предупредить о своем уходе. Как-то само собой решилось, что он скоро вернется, и отправился на прогулку.

Он уже давно не боялся потеряться. Разгуливая по Черному лесу, он забредал в его самые отдаленные, самые укромные уголки и наслаждался первозданностью земли. Птицы при его появлении щебетали веселее, и, казалось, пытались усладить его слух своим разнообразным пением, как будто знали, что ему понравится все. Звери не боялись его, подходили и доверчиво подставлялись ласковым рукам. Даже хищники иногда смиренно отдавали ему только сейчас пойманную добычу. Знали, что он не возьмет, но проявляли так свое уважение и признание его верховенства.