Надеясь меня развеселить, он рассказывал какой-то длинный анекдот, а я слушая его в пол-уха выглядывала спасительный поворот к дому.

Оставалось дойти до большого раскидистого дуба, и дорога к дому виднелась, но тут он резко остановился:

– Ну все, я тебя почти довел, тут уже сама дойдешь. Давай удачи тебе, будь в следующий раз аккуратней. Развернулся и пошел по тропе обратно.

– Спасибо еще раз, – я прокричала ему в удаляющуюся спину.

Он только махнул рукой.

Я вздохнув от облегчения чуть не бегом рванула к дому. Подходя к двору, мне на встречу шла моя соседка, Антонина Ивановна.

Соседка.

На тропинке показалась она. Лицо бледное, глаза красные. Рыдала поди. Пошла ей на встречу. Обидели ее, да и сильно обидели. И провожал ее кто-то.

–Ой, Катюша, что-то ты запаздываешь. Случилось что? – подойдя ближе ко мне, она повела носом, – Фууу, нерусским духом пахнет. Тебя, что сам черт провожал?

Она всегда себя вела эксцентрично, я почти даже не удивилась. Всех моих ухажёров она называла нелестными именами. И я тогда совсем на это не обратила внимания.

– Да, Антонина Ивановна, меня проводил мой знакомый, мы проболтали по дороге, вот я и задержалась.

– Ничего не случилось?

Переспросила досужая соседка.

– Нет, все в порядке, – ответила я копаясь в рюкзаке и доставая хлеб.

Мне совершенно не хотелось с ней делиться своими переживаниями. Я ее помню, как только мы переехали. Она сразу пришла к нам с предложением помощи. И когда не стало мамы она не раз предлагала свою помощь, и говорила, что оберегает меня, следит за мной по просьбе матери. Но я почему-то ей не верила и старалась как можно меньше с ней общаться. Уж и сама не знаю почему. Мне все время казалось, что она просто шпионит за мной. И это поручение с хлебом она придумала просто, чтоб почаще ко мне заходить. Зайдет, усядется за стол, заведет свою песню: «я маме твоей помогала, тебе сейчас помогаю. Она меня перед смертью своей так просила, уж так просила, приглядывать за тобой…». Я терпеливо выносила ее эти стенания, хотя в душе не верила ни одному ее слову.

Сегодня повезло, отдав на улице ей хлеб, я могла закрыться в квартире и не пускать ее к себе. Потом совру, что в наушниках сидела, не слышала звонка. Она с прогулки обязательно придет меня проверять. Так и сделаю. Наушники надену и буду лекции учить, а то сдавать скоро.

Соседка.

И почему же ты мне не рассказала?

***

…Так, дальше идти нельзя. Барьер сильный. Мне сразу его не преодолеть. Да и надо ли. Стоит узнать чья работа, да устранить преграду.

Я быстро простился и развернулся, сделал вид, что ухожу. Нужна ты мне со своими «спасибами», махнул рукой.

Завернул за дуб, как он здесь удобненько стоит, чуть обошел, где дом и двор повидней.

Так старуха, вроде обычная, с классически выкрашенными в синий седыми волосами, с прямой как палка спиной, худая, высокая, чистая интеллигентка в старости, строгая поди.

Ой как уморительно засеменила к рыжей.

Ух ты, да это ж ее барьер. Сильна старуха, сильна. Как хорошо, поближе подошла. Выспрашивает, чует, что-то. Ну, что чует, верней кого – меня. Надо с бабкой разбираться. Самому барьер мне не убрать.

Сейчас и рыжая нажалуется.

И почему же ты ничего ей не рассказала?

А бабка то не проста. Присмотрелся к ей получше. Вот это, да. Да она же ее для себя бережет. А прикидывается то, как, добренькой. А сама чуть не облизывается. Та-ак. Надо быстрей действовать. Пока бабка ее у меня не увела. Надо, что-то придумывать. Своих подключать.

Катюша.

Наконец-то дома, я дома. Что же за день сегодня такой. Почему они пошли именно за мной, а главное: зачем. Что им от меня надо. Еще этот спаситель. Ой. И имени его даже не узнала. Да и надо ли мне это. Помог, спас. А от самого у меня мурашки по коже. Во что же ты Катюша вляпалась.

Налила себе чаю горячего, переоделась в халат, сделала бутерброд – черный хлеб и сырочек. Села за стол поела и так спать потянуло. Я допила, наушники нацепила, не расстилая постель, накрывшись пледом завалилась спать.

СОН.

Мамочка меня обняла, расплакалась.

– Катюша. Доченька, как я и боялась нашли они тебя.

У тебя на шее оберег, и он тебя бережет, и ты его береги. Я его ради тебя делала. Он то их и притягивает. Кому его ты сама, добровольно отдашь, тот твою силу, твой дар и жизнь твою заберет. Эх, солнышко мое, я так надеялась, что в этой глуши тебя не найдут, пока ты свою силу не обретешь, надеялась тебя сама вырастить, да научить. А вон оно как вышло. Бежать тебе надо. Солнышко мое, бежать. Еще день у тебя есть. А там все. Или она тебя достанет, или он. Сейчас им не до тебя. Ему надо с ней разобраться. И если он окажется сильней, ты уже не вырвешься.

Доченька, Катенька, один только человек может тебе помочь: помнишь женщину, она встретилась тебе неожиданно. И день вы провели необычно. Она тебе поможет. Беги. И береги себя.

***

…Так действовать надо быстро, еще немного и рыжая в силу входить начнет, потом глядишь и не справишься с ней. Это ж надо же, жить и не знать, что тебе такой силищи дар дан. И как интересно она себя ощущает, прикольно наверно. Страшно. Да, скорей всего ей будет страшно. Видно, что девочка наивная, простоватая. Она магию только в киношках то и видела. Аж завись берет. И злость. Еще несколько десятилетий назад просто в ярости убил бы.

Что же со старухой делать. Выманить ее. Так ведь чует она меня – не выйдет. Еще и ненароком из последних сил так шарахнет, мало не покажется. А силы то у нее на исходе. Защитный барьер высасывает прилично. Тем боле торопиться надо.

Шавок своих подключать придется. Главное спланировать все поконкретней, деталей не упустить. Сколько времени сдыхая она барьер держать будет? Вот вопрос. Дадим ей часа два. А потом все подчистим вручную. Нравы то сейчас какие, уже просто так ведьму не убьешь. Вот было времечко: прибил такую гадину – тебе почет. А сейчас, ужас, из-за каждой никчемной жизни, такую бучу поразведут. Как у них там: расследование, улики, еще ерунду какую придумают. Надо попроще, почище – своей смертью умерла, старенькая.

Катюша.

Проснувшись, я на автомате, собрала самое необходимое в рюкзак, глянула расписание электричек, до электрички есть час. Собрала в мусорный пакет все содержимое холодильника, отключила его. Не снимая наушников, прямо в халате вышла к мусорным бакам. Медленно пересекла двор, осматриваясь. У соседки в окне мигает синим, значит телек смотрит. Главное, чтоб она не вышла на вечернюю прогулку.

Выкинув мусор, вернулась домой. Быстро оделась. Накинула теплую кофту. Застегнула на все пуговицы, прикрыв оберег. Кто ж знал, что маленький кусочек металла, так ценен. Мне мама раньше ничего про него не говорила. Глаза наполнились слезами. Так хватит реветь. Надо действовать. Ни секунды сомнения не возникло у меня. В душе росло и крепло чувство, что я все делаю правильно.

За 20 минут до электрички, повесив рюкзак за плечо медленно обошла квартиру, в последний момент схватила фотку мамы, сунула за пазуху. Глянула в зеркало, подмигнула себе и вышла. На площадке темно. Опять лампочка перегорела. На ощупь вставила ключ в скважину, закрыла дверь на оба замка и пошла на электричку.

Во дворе тоже темно, на мое счастье еще не включились лампы на столбах. Поторапливаясь, стараясь не обращать внимание на ноющую ногу я прибавляла ходу.

Добежав до станции дождалась электрички, села в вагон, где народу было побольше и уехала.

***

Мои за домом следили как положено. Доложились: девчонка дома, старуха тоже – телек смотрит. Выдал мобильное заклятие обездвиживающее. Хорошая вещь, только срок действия маленький, и воспользоваться в короткий срок можно, иначе через 15 минут на носителя перейдет. Будет мой остолоп стоять остолопом. Пока заклятье не отключу. Но помощники мои уже не раз сталкивались, свою работу знают. Приноровились.