– Привет, иди посиди со мной. – не поворачивая головы сказала я глядя на поднимающийся вверх дымок от сигареты. Шелест прекратился, я усмехнулась: хорошо же я выгляжу со стороны – сидит симпатичная, взрослая женщина, курит и с дымом табачным разговаривает. Ладно, посижу, дальше пойду, работать.

И все же я, как всегда права. Она села рядом, виновато опустив голову. Затушив сигарету, кинула её в урну, молча продолжала сидеть. Что интересно ей надо, как она меня выследила? Я же её у метро высадила, видела, как она зашла в подземку, потом только отъехала. Я же ей ничего не должна, оговоренное я сделала, может она решила шантажировать меня. Я усмехнулась.

– Как ты меня увидела? – наконец-то произнесла она.

– У меня глаза на затылке, уж это ты должна была заметить, я же полностью голая была,– зло высказала я.– Так, давай разберемся, что за шпионство. Я тебе все что обещала выдала, договор наш был четкий. Решила шантажом заняться, с богатой тетки денег лёгких срубить? – я повернулась к ней, чтоб посмотреть ей в глаза.

Она медленно покачала головой, не поднимая глаз, продолжая рассматривать свои руки.

–Я просто, – шепотом сказала она,– я не шпионю, и шантажировать не хотела. Я просто хотела посмотреть, как ты живёшь. А вообще мне нужна твоя помощь.

Так. Приехали. Что-то мне это не нравится. Я открыла сумочку, порылась, достала ещё одну сигарету и прикурила. Она сидела рядом, молча, продолжая пялиться на свои руки. Они мелко дрожали.

И она начала рассказывать. Взрывая мне мозг, разрывая шаблон (как сказал бы мой сын) моего мировоззрения.

Катюша.

Это произошло, когда я ехала на электричке домой. Как обычно после учебы, чуть прогулявшись по городу в сторону вокзала (растягивая время перед очередной электричкой). Купив по студенческому билет дошла до стоявшей на путях электричке, двери как обычно – закрыты. Я в телефон и раскладывать косынку. И тут чувствую на себе взгляд. Ну знаешь, как в школе или на парах, сидишь сосредоточенно фигней занимаешься и тут чувствуешь на себе взгляд, поднимаешь голову, а на тебя учитель или препод, так изучающе смотрит, типа по делу ты там склонилась к тетради, или ерундишь.

Так вот, чувствую я взгляд на себе. Чуть приподнимаю голову, посмотреть. Он тут же отвел глаза. Молодой парнишка, высокий, ну как высокий, для меня высокий, худой, симпатичный.

***

Я смотрел на нее изучающе. Ничего особенного. Простенькая. Рыжеватая. Одета вроде не по моде. Хотя сейчас мода это – как сегодняшняя молодежь сказала бы – жуть.

Потертые джинсы. Не как сейчас часто увидишь рваные коленки, модная, ярко выраженная потертость, а обычная: давно и долго ношенных простых синих джинсов. Рубашечка в клетку. А вот на шейке у неё. Вот как. Ей, простенькой, серенькой, на обычном кожаном шнурочке. Ох. Я чувствовал, как закипает яростью.

И тут она подняла глаза. Я умудрился быстро отвести взгляд. «Ой, мамочки» – сказал бы я гораздо раньше. Вот же блин.

Отошёл к двери электрички, и в стекло, в отражение, делая вид, что на себя любуюсь, продолжил уже более пристально её изучать. Ну как получалось, в искаженном, грязноватом отражении.

Катюша

Он подошел к дверям электрички и стал любоваться своим отражением в стекле. Он так по-детски это делал, что я не удержавшись хмыкнула, опустила глаза в телефон и продолжила игру.

Но странное чувство нервозности, что ли, меня не отпускало. Как-то настороженно обострились мои чувства. Я не знаю, как это объяснить, стала внимательней слушать, чаще отрывала глаза от игры, поглядывая вокруг. Внимательней стала разглядывать людей. Как-то само по себе получалось. Не специально, типа я себе внутренне сказала: Катя, повнимательней и замечай все вокруг. Нет. Оно само, чувства обострились. Вот сзади чувак, немного выпивший, переругивается с кем- то по телефону. Я его не вижу, слышу, но я точно знаю, что он выпил, лениво ругается с девушкой, ему уже ругаться не хочется, но надо. Я даже внешность его примерно знаю, не вижу, но чувствую. Как-то так.

Осматриваясь потихоньку, отмечая что вокруг меня происходит, время пробежало и электричка, подергавшись туда-сюда открыла наконец -то двери. Народ хлынул внутрь. Я чуть подождав, пропустив самых нетерпеливых тоже зашла, прошла к своему любимому месту (в самом начале на двухместной скамейке) поставила рядом рюкзак села уставилась в окно.

Оценивая свои ощущения. Не вижу, но чувствую – парнишка (как я его обозначила для себя – нарцисс) сел где-то по середине вагона, один. Парочка парень с девушкой, как и я – студенты, она ему лекции списывать даёт. Не парочка, а так друзья, живут где-нибудь рядом, вот и ездят вместе, о чем-то болтают и, по-моему, обсуждают преподавателя.

С ними уселся неприятный, с чёрными, злыми глазами, немолодой мужчина. Его система обидела. Ну типа, бывший военный, которого отправили в отставку и как он считает, недодали выходного пособия, или чего там могли недодать. Вечно недовольный. С ребятами сел, воспользуется паузой и жаловаться начнёт, нашел свежие ушки.

Парень, продолжая ругаться по телефону, уселся прям сзади меня. И невольно я слышала его разговор, он ругался не с девушкой, как я решила, а собственной матерью. Она, по его словам, снова пьяна, из-за этого ему не хочется ехать домой, видеть опять её пьяную рожу… Фу гадость какая, как так с родной матерью можно… Ужас…Хотя мало ли как в жизни бывает… Не моё дело.

Вот старушка с преданной коляской, такой сумкой на колесиках, сразу видно дачница, села на такое же место как я, через проход, тоже скоро выходить.

Стайка подростков, ездят почти всегда со мной, в одинаковой зеленой форме, наверно в кадетском училище учатся.

Ну и ещё парочка усевшихся в этом вагоне пассажиров, остальные проходили в вагоны подальше.

Вот объявили, что отправляемся. Следующую остановку назвали, и мы поехали. Я убрала телефон в карман и сосредоточилась на видах за окном. Странное чувство не отпускало, постепенно, под переругивания за спиной, я стала ощущать беспокойство. Поймала себя на мысли, что из вагона, надо попытаться выскочить в последний момент, как-то надо это продумать, постараться, благо сижу близко к выходу. Обычно заранее к станции в тамбур выхожу, а тут надо как-то выскочить. Стала обдумывать как бы это дело провернуть.

Так, выходить со мной никто не будет. Все нормально, как обычно. Пыталась сама себя успокоить. Кажется, не помогает. Нервничать я начала ещё сильней.

***

…Надо быстро придумать как не проворонить ее. Знать бы на какой остановке выходит. Остановка. Не правильно. На железных дорогах – станции. Да точно. Вот совсем отвык. И надо-же, как судьба меня вывела на неё. Ведь не реши я ехать электричкой, а воспользовавшись, как обычно такси, проморгал бы ее.

Так хватит считаться с судьбой, надо быстро обдумать, скоординировать, проработать операцию – слежки за Рыжей бестией. Просто выскочить вслед за ней, потом предложить проводить. Не вариант. День, светло, чего провожать. На неё среди бела дня нападать никто не собирается.

Во-о-о-т. Нападать. Среди бела дня. Ни, кто же не ожидает такого. Да и не нападать, так напугать. Эх. Знать бы, когда она выходит.

Я смотрел на ее голову, торчащую над спинкой скамейки, пытаясь уловить её движения, показывающие, что она собирается выходить. Рыжие волосы, чуть лохматая. Подъезжая к первой станции она даже не дернулась в сторону тамбура, сидела смирно, пялилась в окно. Поехали дальше, надо срочно организовывать операцию. Не зря же так нравится это слово, снова вспомнил фильм, хмыкнул, как здорово у режиссёра играла фантазия. Любил такие фильмы. Так хватит, пора действовать. Неизвестно сколько времени ехать пока она не вышла. Не пропустить бы.

И начал набирать номера. Они всегда меня сопровождают. Ожидая очередного приказа. Быстро проинструктировав, положил телефон в карман. И пристально следил за этой рыжей головой. Надеясь уловить в её движениях намерение выйти.