- Нет, - фальшиво улыбнулся Ритемус, - Раз начал, продолжай, друг мой. Это ты у нас раненый был в Тиренаре и пытался отдать концы.

Таремир шутливо погрозил пальцем и отхлебнул воды:

- Когда ты исчез, я по-прежнему лежал в госпитале – подхватил от кого-то тиф. Почти два десятка человек в нашем блоке умерло, а я помучался да отправился прямиком в Гиремас, уже после победы над повстанцами. Мы захватывали по несколько деревень в день, за неделю мы захватили пять городов, но коммуникации были настолько растянуты, что оказались слабо защищены, и повстанцы ударили по ним. Сначала это были небольшие укусы, а через полтора месяца после битвы мы уже отдавали города обратно, не ожидая, что повстанцы так быстро поднимутся с колен. Они прятались в лесу, и хотя и регулярно проводили разведку боем крупными силами , нам никак не удавалось их обнаружить, но стоило отправить какую-нибудь колонну в другой город по дороге, как они тут же неожиданно объявлялись и из засад расстреливали всех, кто осмелился выйти из городов. Мы были заперты. Еще через две недели к нам подошли подкрепления, но их хватило только на то, чтобы отвести войска от линии соприкосновения к Гиремасу, и то с большими потерями. С тех пор мы медленно отступали. Отдали Гиремас, Тиренар, потом пала и столица. Как раз с этого момента мы находимся здесь. Однажды повстанцы смогли прорваться в город, но мы их быстро выгнали; с тех пор они больше не появлялись. Теперь я здесь на должности заместителя главного интенданта. Семью я оставил здесь. Король сейчас в Севелласе - там ставка верховного командования. Насколько я знаю, повстанцы смогли одолеть Минатан и сейчас гонят их к границе. Это очень заметно – демократы сейчас в полусотне километров от ставки…

- В общем, положение у вас очень не завидное, - мрачно сказал Ритемус.

- Весьма, - он покосился на дверь, - Мне все сильнее кажется, что нам что-то не договаривают и королю все-таки придется покинуть страну, потому что здесь не останется ни дюйма, свободного от пяты повстанцев.

- Ты ведь знаешь про «Союз Возрождения»?

- Да, это какая-то организация у повстанцев, в которую вступают предавшие корону.

- Это не какая-то организация, это теперь огромное движение, в котором сейчас находятся тысячи человек, и они союзники демократов. Они намного консервативнее, но они не хотят королевской власти, - дал он короткую справку.

- Да, я это слышал… К чему ты ведешь? – встревожился Таремир.

- К тому, что конец власти монарха близится, - холодно сказал гость. - На сторону революционеров переходит все больше ваших людей, и они становятся все сильнее. До начала нового наступления остались считанные недели. Едва ли больше месяца. И на этот раз Капулан не останется в стороне. Минатан почти изгнаны, и теперь Республиканский совет сделает все, чтобы это наступление было последним в истории этой чертовой бойни.

- Откуда ты знаешь? – он вскочил с кресла и застыл так, не зная, что предпринять. Ритемус подошел к двери, проверил, заперт ли замок и на всякий случай повесил цепочку.

- Ты должен уходить отсюда. Куда хочешь. Можешь уехать с семьей в Севеллас, а можешь уйти к «возрожденцам». На размышления у тебя есть тридцать дней, - и, видя медленно наливающееся краской лицо, добавил, - не хочешь уезжать, так спаси своих родных – они не заслужили смерти.

Таремир упал в кресло, распластавшись и растекшись, словно он состоял из растопленного желе. В руке его подрагивал бокал.

- Мне плевать, что ты выберешь, - сказал Ритемус. – Я не шпион, и пришел лишь затем, чтобы предупредить тебя.

- Так ты теперь на их стороне? – выдавил из себя его друг.

- Да. Так получилось. Сначала я хотел спрятаться от войны, но она меня нашла, - и рассказал Таремиру о пережитом за эти месяцы. Тот никак не реагировал - не искажалось гримасами его лицо, не сверкали глаза в гневе, не сжимал он кулаки до проступающих вен, а лишь сидел, мерно вдыхая и выдыхая, не сводя глаз с Ритемуса и по-прежнему крутя в пальцах бокал.

- Не сидел ты на месте, это точно, - улыбнулся Таремир вяло и беззлобно. – Теперь ты пойдешь к ним?

- Да. Нужно отправить моих людей домой. Знаешь, тогда, еще перед началом агрессии Минатан я и люди из нашей деревни, с которыми я потом попал на фронт, поставили условие перед повстанцами – не заставлять нас воевать против своих сограждан. И надеюсь, меня не пошлют на запад драться с вами. Дадут какую-нибудь должность в тылу или отправят гнать через границу узкоглазых.

Разумеется, он врал. Но ничего другого сказать нельзя было. Наступило тягостное молчание, которое нарушил Таремир.

- Я не знаю, что сказать, Рит, - тяжело выдохнул он. - Не знаю, поступил ли бы я так же. Не бойся, я тебя не осуждаю, нисколько. Я привык думать, как нам вбивали все это время, что повстанцев нет хуже на всем белом свете, а минатанцы - наши добрые союзники. И как всякий здравомыслящий человек понимаю, что это не так. Далеко не так…

Он растерянно нагнулся, упершись в колени локтями, и обхватил голову руками – его одолевали противоречивые мысли, и от воспринятой информации черепная коробка, казалось, вот-вот лопнет.

- Нас ведь не подслушивают? – спросил Ритемус просто так. Он знал, что Таремир тут же запаниковал бы, если бы за ними велась слежка, но тот был спокоен, а значит, волноваться не о чем. Нужно было развеять эту гнетущую тишину, царящую в здании.

- Нет, - вяло помотал головой тот. – Я почему-то предполагал ранее, что если ты и явишься ко мне, то не просто так.

Ритемус лишь пожал плечами.

- Я не могу предать своих… - сказал Таремир.

- Не предавай. Отвези семью в тыл, сам эвакуируйся в числе первых в случае штурма.

- Я? Бежать?

- Да. Всем известно, что ты никогда не сбежишь с поля боя, но какой в этом прок, если твоя жертва будет напрасной?

- До этого момента мысли о том, что король может проиграть эту войну, я почти не допускал, - признался он. – Я гнал ее просто и без последствий, и долго потом не задумывался. А сейчас пришел ты, и мне она не дает покоя…

- Словно ты и раньше не знал, что в вашем стане все не так безоблачно, как это представляется массам, - с легкой иронией ухмыльнулся Ритемус, наливая себе воды из графина.

- Знал… И относился к этому с ужасающей беспечностью, представь себе. Странное дело – за время пребывания здесь я совсем потерял чувство времени. Все слилось воедино – день и ночь, работа и дом, и всю эту обстановку я начал воспринимать как нечто естественное, будто так было, есть, и будет всегда, и опасность стала чем-то сторонним для меня. Она маячила иногда так близко, когда мы слышали грохот артиллерии и одновременно так далеко, потому что со времени неудачного штурма повстанцев мы соприкасаемся с ней лишь косвенно – читаем о ней в газетах, слышим из репродукторов да от крестьян из окрестных деревень у прифронтовой полосы. Так и хочется думать, что война никогда до нас не дойдет. Будет топтаться, топтаться у дверей, а затем возьмет и уйдет прочь. Причем не я один подобным образом думаю – наверное, весь город оторвался от реальности.

- Я тоже так подумал, когда пришел сюда. Я не мог поверить, что здесь все работает так же, как и до этой войны – рестораны, кабаки, лавки битком набиты снедью, и людей с оружием так мало… Словно вернулся назад во времени. Поначалу, когда я только увидел все это, я даже забыл о тебе - настолько все это меня увлекло.

- «Маленький оазис», - горько усмехнулся Таремир. – «Витрина». Как мы только не называем Капулан. Это все специально для вас сделано, для вашего соблазнения, чтобы вы прослезились, бросили нищенскую республиканскую армию и на коленях к нам приползли, приговаривая, что при короле было лучше.

- На полгода опоздали. Быть может, после Гиремаса ваша кампания была актуальна, но не теперь. Сейчас повстанческая армия намного превосходит вас, а если она выдавит вас окончательно с залежей полезных ископаемых на юго-востоке и с посевных площадей юга, вы обречены.