Подготовка к войне тоже не прекращалась ни на день. Ритемус пару раз ездил в Тендерум на съезд старейшин и повторял слова, сказанные им на деревенском собрании. Среди глав поселений единства тоже не было – многие попросту не хотели идти на войну, мол, это ничего не решит, а другие намеревались идти воевать за короля и надеялись, что в случае вероломства со стороны минатанцев арлакерийский народ вмиг забудет все разногласия и быстро вышвырнет их из страны, в ответ на что Ритемус и их более благоразумные коллеги припомнили им, что в последний раз подобное было почти полвека назад, и страна находилась во всех смыслах более выгодном положении, нежели сейчас, и тогда выбить врага удалось за несколько месяцев, эта же война наверняка займет не один год. Так на первом собрании было постановлено идти на войну и защищать родину. На втором собрании решался окончательно решился выбор стороны, на которой следует выступить. К изложенным аргументам в пользу повстанцев Ритемус присовокупил и то, что в ходе этого противостояния и свержения нынешнего короля можно будет найти более способного отпрыска королевских кровей, который, быть может, и приведет страну к миру. После долгого совещания старейшины решили вступить на сторону мятежников, после чего были даны две недели на сборы – Индерис за это время хотел найти теплое местечко и собрать оружие для ополчения.

Львиную долю купленной теплых одежд передали мужчинам, уходящим на фронт – никто не стал слепо надеяться, что повстанцы обеспечат их всем необходимым, и потому женщины пекли хлеба из оставшейся в амбаре муки, нисколько не жалея ее, хотя на зиму оставшегося количества не хватило бы. Фалькенарцы из найденных в шахте инструментов сделали каждому именные клинки, похожие на те, какие Ритемус видел у вражеских егерей, отчего их владельцев наверняка можно было принять за ветеранов.

…Этот день выдался на удивление теплым, но немного нерадостным – сосед, ездивший на городской базар, рассказал, что минатанцы несколько дней назад перешли государственную границу. Ритемус тем временем проводил тренировки с подопечными на «полигоне», как называли невозделанное выкошенное поле позади деревни, занимаясь стрельбой из луков и рукопашным боем, и когда солнце начало спускаться вниз, отпустил ребят и сам пошел домой, и весь вечер занимался наведением порядка в доме, а затем чинил настенные часы одного из семейств. Недалеко что-то противно и с хрипом жужжало – это фалькенарцы точили хозяйственный инвентарь – косы, топоры и прочее железо на точильном колесе. Поначалу это мешало прислушаться к работе часового механизма, но затем он попривык, и уже без труда различал частое постукивание шестеренок. Как и следовало ожидать, механизм просто-напросто забился грязью и пылью, и когда Ритемус захлопывал крышку, о стороны въезда в деревню послышался гомон. Он глянул в окно, но в сгустившихся сумерках увидел лишь беспорядочное мелькание множества фонарей на дороге. Быстро одевшись, он открыл дверь, и тут внутрь влетел юноша. Надетые одно на другое рубашки, тонкие пальто и куртка и шерстяной платок на голове делали его похожим на бочонок, но широко раскрытые глаза горели диким страхом, и Ритемус вскочил, невольно потянувшись за револьвером, лежавшим в ящике стола.

- Господин Ритемус, - задыхаясь, затараторил он. – Там… человек приехал, назвался Люминасом и сказал, что знает вас. Видерим и остальные не хотят его пускать и гонят прочь, но там еще какие-то люди, и они не хотят уходить…

- Скажи им, я иду, - прервал он невразумительную тираду юнца, которая мало что дала бы понять любому человеку, но не ему. Он в спешке застегивал пальто непослушными пальцами и сказал гонцу. – Пусть остаются на своих местах.

Мальчишка сорвался с места и скрылся в темноте, а Ритемус быстрым шагом на мигающие расплывчатые пятна фонарей. Из каждого дома из окон и дверей выглядывали женщины и дети, а у опущенного шлагбаума столпились мужчины с ружьями и во главе их Видерим, громко переговаривавшийся с кем-то; чуть поодаль, отставив фонари так, чтобы их не было видно, стояли фалькенарцы с винтовками, взяв на мушку непрошенных гостей. Напротив них, еле видная на фоне черно-гагатовой стены леса, стояла крытая телега, запряженная парой коней и шесть или семь человек, тоже с оружием.

- … Вот и посмотрим, кто неправ! – сказал знакомый голос.

- Если же вы с добрыми намерениями, зачем оружие? – грозно спросил Видерим басом. Заслышав Ритемуса, толпа расступилась, освобождая коридор, и он на ходу выкрикнул:

- Видерим, что здесь творится?

Старейшина быстро обогнул шлагбаум и на ухо громким шепотом сказал:

- Вон, повстанцы пришли, тебя требуют.

- Ритемус, это ты? – спросили из темноты.

- Люминас? – спросил в ответ он, и к нему вышел силуэт. Кто-то из стоявших сзади поднял фонарь – это был действительно он. – Зачем пришел? Нам и без тебя хлопот хватает.

- Минатан уже вторглись на нашу территорию!.. – он подошел еще ближе к шлагбауму, и за спиной Ритемуса защелкали предохранители.

- Мы слышали, – оборвал его Ритемус. – И собирались через неделю выдвинуться на вашей стороне. Тебе этого недостаточно?

- Но вторжение уже идет полным ходом! – теперь уже гневно выкрикнул повстанец ему в лицо так, что он отшатнулся. – Нам нужны люди, и чем скорее, тем лучше!

- Мы это уже слышали! – донеслось из толпы. – Да минатанцы потопчатся, постреляют и вернутся! Пока королевская армия не ослабнет, они не сунутся!

- Ах, черт, - почти шепотом сказал Люминас в отчаянии. – Это бесполезно. Нам нужно переговорить в более спокойной обстановке. Позволишь?

Ритемус поморщился и попросил Видерима пропустить Люминаса.

- А с этими что делать? – недоверчиво косясь на мятежников, спросил старейшина.

- Ребята, опустите оружие и полезайте в телегу, - сказал повстанец своим людям, - Подождите здесь.

Втроем – Люминас, Ритемус и Видерим – они прошли в дом. Бывший тюремщик и надсмотрщик оппозиционера запер дверь на засов и завесил окна. Только в свете свечи Ритемус заметил, что под плащом Люминаса – гимнастерка, но не темно-оливкового, как в королевской армии, а темно-зеленого цвета, и вместо нарукавных и нагрудных нашивок – погоны. Знаки различия тоже разнились с прежними.

- Итак? – бесцветным голосом спросил Видерим.

- Мы хоть знали обо всем и готовились, но как известно, все всегда идет не по плану, - Люминас подался вперед, - Минатан достигнут границ Рателанской губернии через восемь или девять дней. Мы слишком сильно тесним королевскую армию в последнее время; столица почти полностью под нашим контролем, за ними остался только промышленный район.

- Так в чем же дело? – съехидничал старейшина, - Почему же вы пришли к нам, если в состоянии дать отпор иноземному вторжению?

- Не в состоянии, - сокрушенно признал Люминас, - Потому и собираем людей. Основная часть Республиканской армии Арлакериса задействована против короля, силы же, которые мы можем выставить против минатанцев, мизерны, - и повернулся к Ритемусу. - Я узнал, где ты находишься, и что вы согласны воевать против минатанцев, и решил сам поехать к вам, чтобы мне смогли поверить. Многие не верят – и гонят прочь. Наши идеи простому народу нравятся, и людей хватает… - он шумно сглотнул, собираясь с мыслями, - но это в основном молодежь, которая не держала оружия в руках. На их обучение требуется время. Видерим, так вас зовут, если не ошибаюсь – сколько людей из вашей деревни прошло войну?

- Немного. Около пятнадцати, если считать пятерых, которые были по другую сторону фронта, и Ритемуса.

- А всего из вашего Содружества? – Ритемус не удивился этому слову. Если он нашел его, то и эту информацию было найти легко.

- Может, сотня наберется, - неуверенно пожал тот плечами.

- Это тоже хорошо. Мы будем рады каждому. Мы надеемся, что армейские части перейдут на нашу сторону. Королевское командование говорит им, что минатанцы ведут несколько полков, да и только. Поначалу так и было, но минатанцы найдут повод ввести и остальную армию, чтобы требовать северо-восточные территории…