- Господин генерал прибыл! – гаркнула в открывшуюся дверь голова. Все разом встали, надели плащи и вышли на улицу, под ливень. Пожилой человек в кителе, с левой стороны украшенным нескольким наградами, уже спускался вниз. Он пожал руки всем присутствующим, а при виде Ритемуса улыбнулся, и это снова вызвало у того небольшое смущение. Ниремис хорошо помнил его и за прошедшие два года они встречались два раза, не считая скорой встречи в Севелласе – и каждый из них он с улыбкой вспоминал, как тот, сидя с ним у костра, говорил, что не хотел воевать, и генерал подшутил как-то, что «стремление к пацифизму довело Ритемуса до ордена Боевой славы и чина адъютанта».

После обмена любезностями они вернулись в дом. Во всей деревне от былого населения осталось несколько семей, которые даже были рады приходу солдат – они могли выменять вещи на еду, с которой было все сложнее и сложнее, и те им нисколько не мешали, а пустые дома частично решили проблему расселения, которая с учетом начавшихся дождей стала достаточно актуальной.

Все офицеры расселись за столом. Несколько минут прошли в молчании – Ниремис напряженно и с вниманием разглядывал снимки. Потом связист принес расшифровку телеграммы. Дату наступления назначили на послезавтра, на четыре часа утра, перед самым рассветом. Планировалось нанесение сразу трех ударов, чтобы успеть до прихода новых сил противника, с короткой артиллерийской подготовкой.

Через полчаса вернулись фалькенарцы, принесли блокноты со схемами, и теперь в комнате было не протолкнуться. Возрожденцы уже были готовы к наступлению с запада, но их вооружение страдало малочисленностью, так что атака должна была удаться в любом случае. За час были улажены все вопросы – Ритемусу достался левый фланг, как раз вдоль болотистых заводей, а наступать при самом благоприятном развитии ситуации предполагалось до самого города.

Перед сном он вышел на улицу, подышать свежим воздухом, прежде чем возвращаться в душные натопленные комнаты. С наступлением ночи жизнь здесь не затихала – по деревне ходили патрульные, другие солдаты носили с перрона ящики с боеприпасами, отгруженными с поезда. Сам поезд где-то глухо и тяжко пыхтел, видимо, задом отъезжая к разворотной петле, сооруженной за три дня, чтобы отправиться в обратный путь. Почти во всех окнах горел свет, и из всех домов доносились голоса, тихие и громкие. Погода успокаиваться тоже не собиралась – ночное небо по-прежнему представляло собой сплошной черно-серый холст.

- Трудно будет, - сказал оказавшийся вдруг рядом Северан. Ритемус не видел его во время инструктажа. – Но выдержим.

Ритемус молча кивнул. Фалькенарец пыхнул трубкой, образовав клуб терпкого дыма.

- Как ты себя чувствуешь?

- Да как можно себя чувствовать в такой суматохе? – рассеянно пожал Ритемус плечами. - После Капулана у меня все словно в тумане. Ничего не соображаю и делаю все на автомате, словно неживой. Вот ты читал романы о далеком будущем, где человеку в хозяйстве помогают механические существа? Я чувствую себя примерно так же. Во мне включаются какие-то лампочки, отвечающие за команды, и вот я работаю.

- Боже, это как? Хотя… десять лет назад никто в Фалькенар знать не знал про самолеты, может, на старости лет мы что-нибудь и увидим подобное. Будут везде машины, пассажирские дирижабли по всей планете летать будут… Может статься, и эти… как это по-вашему… Panntsare?

- Танки?

- Да, танки, летать тоже будут. Летающие крепости. Только интересно, а как в этих книгах описывалось, как эти машины знали, что им нужно делать?

- Хм, - Ритемус пытался вспомнить.

- Думаю вот, и не пойму. Что внутри у этих машин? Металл, провода, ток, двигатель… транзисторы, или как это называется. Как их можно обучить? Как можно обучить… ток?

- Вспомнил, у них были отверстия, куда вставлялись металлические перфорированные карточки. Человек вставлял их внутрь, и ток проходил через эти отверстия, вызывая определенную последовательность подключения проводов, ведущих к корпусу и конечностям. Почти как граммофон, только без иглы.

- Неплохо, - усмехнулся Северан, - но страшно было бы видеть граммофон с руками и ногами, вспахивающий твой огород.

- А сам ты как? – после недолгого молчания спросил Ритемус, - И что твои люди рассказали?

- Ты сам все слышал, докладывали. Без осложнений прошло. У канцов нет прожекторов, так что в ночи они не сразу нас увидят, это радует. А вот что будем делать с артиллерией – так никто и не сказал.

- Накрыть минометами радиоточку, и дело с концами. Альдерус так и решит. Конечно, по нам все равно ударят, но здесь время будет на нашей стороне.

Из соседнего дома вышел генерал, и увидев Ритемуса, закрыл голову руками, и перебежал к ним.

- Здравствуй еще раз, пацифист, - во все зубы добродушно улыбнулся Ниремис, - готов?

- Так точно, господин генерал.

- Это хорошо. С деревней послезавтра… уже завтра, - посмотрел он на часы, - проблем быть не должно, а вот в городе будет куда интереснее. Я был и в Севелласе, и в Капулане – вы славно потрудились, надо сказать.

- Эх, не было в Севелласе меня с ребятами, к сожалению, - сказал вдруг Северан, - Ритемусу без меня пришлось выкарабкиваться.

- Я так понимаю, вы Северан, командир фалькенарского батальона и боевой товарищ Ритемуса по партизанскому отряду?

- Так точно, - кивнул он.

- Всем нам несладко пришлось. Если бы мы знали раньше…

- Разве вы не знали, господин генерал? – спросил Северан.

- Знали… но не знали дату, - генерал повернулся к Ритемусу. - Мы думали, что они сделают это позднее, но до последнего мы хотели уладить все дело миром. Никто из Демпартии не желал этого. Мы приняли все меры предосторожности, и Альдерус тоже сделал все, что мог. Это не его вина, что он не предупредил – он и сам не знал на деле. А нанеси мы ответный удар, от нас бы отвернулись все – и наши граждане, и другие страны. Мы очень надеемся, что нам кто-нибудь да окажет поддержку оттуда.

Я слышал, что многие были недовольны тем, что их не предупредили. Поэтому я прошу вас обоих донести до своих подчиненных простую правду – мы не знали о том, когда нас предадут. Что касается Альдеруса… я его спрашивал, и он предоставил мне подробный отчет о своих действиях, но все же хочется спросить у человека, не столь вовлеченного в все эти… интриги.

- Взвод охраны гостиницы, состоявший из наших солдат, арестовал офицеров-возрожденцев тут же, объявив тревогу. Мой батальон располагался очень близко – на этом настоял Альдерус за несколько дней до случившегося. Уже не помню, под каким предлогом, но это позволило мне за несколько минут, после проведения инструктажа и дачи мне приказа принять командование и вступить в бой.

- Это хорошо. Я доволен Альдерусом, он не растерялся. В отличие от некоторых наших товарищей, - понизил он голос, - Что ж, господа, пойду я спать, впереди тяжелые дни. Кто знает, что они нам принесут, - с грустной улыбкой он пожал руки обоим и вернулся в дом. Когда он скрылся за дверью, Северан вновь задымил и сказал задумчиво:

- Знаешь, вот предчувствие у меня нехорошее. Сердце щемит. То ли здоровье начинает шалить, то ли интуиция.

- Погода, может быть? – неуверенно предположил Ритемус. Сомнение понемногу поглощало и его, он чувствовал незримые черные волны, которые подступали к нему от боевого друга.

- Может быть. Но мне одновременно радостно, - наконец мы можем постоять и поговорить. Снова, как в старые времена, - весело сказал он.

- Да, как в старые времена, - закивал Ритемус, всматриваясь в темноту.

***

…Ритемус выбил дверь. Гранату внутрь зря бросал – в комнате никого не было, и там валялись лишь разорванные части скамеек да столов с сервизом. В углу лежало что-то еще, то ли портрет, то ли радио, времени рассматривать не было, потому что из другой комнату звал Аумат: