- Не знаю, - рассеянно всплеснул тот руками, - Я тоже ничего не знаю. Но перейдем к делу: ничего сложного, но на всякий случай повторим с тобой несколько правил поведения на встрече…

***

В кристально чистое ночное небо с секундным интервалом взметались разноцветные кометы, сопровождая свое появление оглушающим грохотом – то он был единым и плотным хлопком, ударной волной закладывающим уши, то рассыпался на куски с шипением, то пронзительно свистел, как, должно быть, израненный орел исторгает похожий крик при атаке на обидчика, - это сравнение пришло первым в голову, - и небо на мириадные доли мгновений озарялось зеленым, золотистым, пурпурным, алым. Вдобавок по звездам рыскали четыре луча прожекторов, установленных где-то за пределами площади, а к грохоту добавлялись и многие сотни глаголящих голосов – по обе стороны площади выстроился офицерский цвет Объединенной армии, и против ожидания, республиканцы и «возрожденцы» не были поделены невидимой гранью, представляемой фонтаном – каре офицеров были перемешаны в шахматном порядке, и даже Люминасу с Ритемусом было отведено отдельное место – по правую руку от Дворца, где-то в середине шеренги.

Не было и тени негативных чувств – эта праздничная атмосфера могла навести только на одну мысль: все наконец закончилось, всяким распрям положен отныне конец, конец войне, конец кровопролитию, и каждое сердце должно впустить внутрь радость и усомниться - а была ли война? Разве возможен такой праздник после стольких месяцев смертей и скорбей? И никто, казалось, этого не замечал – «зеленые» общались с «желто-черными», «желто-черные» - с «зелеными», и пока все внешние признаки различий не существовали или не были замечаемы.

- Слышали, говорят, верховное командование «белых» все-таки приказало прекратить сопротивление всем своим шайкам? – донесся до ушей возглас «возрожденца».

- Да, что-то слышал! – подтвердил офицер с черным кантом на петлицах, - еще в полдень по радио мелькнуло, мол, с полуночи полное прекращение огня будет.

- А нам оно что даст? – вклинился еще один республиканец, - один черт останутся те, кто не захочет сдаваться, и они будут идти к фалькенарской границе. Или минатанской. А кто-то будет плутать по лесам, надеясь, что всемогущий король уже захватил трон обратно, и шляться по всему Северу и нападать на деревни. И сколько они так будут? Год, два, десять?

- Не стоит поднимать панику, господа, - снова заговорил «возрожденец», - пара-тройка крупномасштабных карательных операций, и у королевских ошметков тут же пропадет желание бороться за воздух.

- Быть может, - согласился республиканец и расслабленно улыбнулся.

- Было бы неплохо выпить за общую победу, - засмеялся «возрожденец», - но нельзя. И нечего. А вот и Канцлер с Вождем.

И вправду, из озаренной светом залы на втором этаже на балкон вышли две фигуры. Длинная фигура держала в руках фуражку – это был Канцлер. Фигура ростом поменьше, с явными пролысинами и в накинутой на плечи шинелью – Вождь. Ритемус вместе с остальными присутствующими исторг вопль приветствия, и фигуры замахали в ответ. Они подошли к микрофонам, по очереди поприветствовали верных офицеров Объединенной армии, и… дальше ничего не было понятно. Из речи Вождя, говорившего первым, а затем и Канцлера, улавливались лишь отдельные слова да торжественная интонация – то ли динамики были слишком слабые, то ли проводка где-то подкачала, но в целом, смысл можно было уяснить и так – все восхищены мужеством солдат, враг благополучно повергнут, Сенат вскоре проведет выборы, и все будут жить долго и счастливо. Последнюю фразу от себя добавил Люминас, когда Канцлер закончил говорить.

- Кстати, Вождь говорил первым, а это уже что-то да значит, - со значительностью заметил он, нагнувшись к самому уху Ритемуса.

Далее Вождь начал говорить о дальнейших совместных усилиях в восстановлении страны вместе с «Союзом Возрождения», и в какой-то момент в глаза Ритемусу ударила вспышка. Это мог быть фотоаппарат, но слишком яркий алый цвет заставили тело рефлекторно отреагировать, закрыть глаза, взять Люминаса за плечи и повалить на землю. Пока они падали, землю сотряс сильный толчок, и до ушей запоздало долетел ужасный крик. Сколько времени Ритемус лежал, держа Люминаса за плечо, он не мог сказать – это могли быть несколько секунд, а может и минута. Вокруг них бежали люди – кто к месту вспышки, кто назад, но поле зрения правого глаза заволокла белая непроглядная жижа, и все происходящее он обозревал с прищуром.

- Тебя не задело? – Люминас уже вскочил на ноги и поднимал его.

- Не вижу… Вспышкой ослепило немного, - пробормотал Ритемус и посмотрел, как мог, на место происшествия. Взорвалось справа и позади, в нескольких метрах от дороги – подъезда во внутренний двор дворца, и в двадцати от крыльца. Сквозь рой мельтешащих фигур, обступивших пятачок брусчатки, виделись лежащие тела, блестящие черной жидкостью.

- Кучно стояли, ударную волну задержали собой, - шмыгнул носом Люминас. Ритемус посмотрел на балкон – занавесы были опущены, через расщелины и окна пробивался свет, отражавший тени, двигавшиеся по помещению. Вдвоем они подошли поближе, но плотная стена любопытных и оказывающих помощь не давала увидеть что-либо. По затылку Ритемуса пробежал холодок – а что, если и Таремир среди них? И в этот же момент он ощутил чей-то взгляд сбоку. Не видел, но почувствовал. Он резко повернул голову и натолкнулся на знакомый взгляд, появившийся на пару секунд из-за чьей-то спины неподалеку. Он бросился туда, расталкивая людей, спотыкаясь и извиняясь в ответ на ругательства. На тротуаре, вырвавшись из людского лабиринта, он огляделся – почти все вокруг поблизости были республиканцами, чуть поодаль стояли шеренгой гражданские с широко раскрытыми от ужаса глазами. Ни следа Таремира. Он ринулся сначала в одну сторону, затем в другую, полагая, что он где-то поблизости.

- Что такое? – спросил за спиной Люминас.

- Показалось, - ответил Ритемус; тот все понял и повертел головой.

- Не стоит.

- Что нам теперь делать? – спросил он.

- Ждать. Сейчас объявят.

Приехали несколько амбулаторных карет и даже пара автомобилей, в чьих больших багажных отделениях можно было разместить нескольких человек. Санитары погрузили раненых и убитых – выяснилось, что и тех, и тех было предостаточно. Набежали гражданские, а следом за ним и патрули военных и полиция, оцепившие все вокруг.

Скрипнули над головами репродукторы и невидимый Вождь проговорил:

- Нам с Канцлером предстояло еще много сказать, но это ужасное происшествие перечеркнуло все. Мы вынуждены отменить все мероприятия. Виновники происшедшего обязательно будут найдены и наказаны.

- Все ясно… - прокряхтел Люминас, - Ритемус, у тебя есть время самое большее до утра. Ты должен возвращаться.

- Ты уверен?

- Ничего просто так не бывает. И без последствий это точно не останется… - он выразительно посмотрел в глаза собеседнику.

- Что насчет Альдеруса?

- Твой приезд сам по себе скажет ему все, что нужно знать.

Утром он уже заскакивал на подножку вагона с чемоданом. Его приход и бегство из дома осталось незамеченным – по крайней мере, ему посчастливилось не встретиться ни с Матринией, ни с другими жильцами, и на самой заре он снова покинул свою квартиру.

Он с недоверием косился на тех, кто носил серо-зеленые петлицы и воротники, и вот вновь чувствовал себя словно в Капулане – один среди чужих во враждебном городе. Те отвечали взаимным молчаливым презрением – спокойные дни закончились абсолютно для всех. Когда он зашел в вагон и сел на свое место, то попытался отвлечься от дурных мыслей, изучая вокзал и раздумывая, не появилось ли за эти два года чего-нибудь нового в его убранстве.