– Отныне она твоя Верховная, – кивнула на меня Аврора, не обращая внимания, как Тюльпана пыхтела от бессильной ярости, стуча ногой о пол и рыча. – Страшнее участи и не придумаешь! Я действительно гениальна.

Я фыркнула, приняв оскорбленный вид, но Аврора была так довольна собой, что не заметила этого. Тюльпана вскинула подбородок, с вызовом глядя ей в глаза, и надменно процедила:

– Бойся, мама, это у нас наследственное.

– А потом Тюльпана такая: «Это наследственное, мама». Нет, ты представляешь?! Это ведь все меняет! На кой черт я поперлась на этот чердак вызволять дочь Авроры? И Зои ведь даже не предупредила меня!

Выслушав мой эмоциональный пересказ недавних событий, длящийся почти полчаса, Исаак со смачным хрустом откусил сэндвич и качнул головой в знак понимания.

– Да уж, ну и дела.

Несмотря на то что ковен Шепота остался далеко позади, а Зои взяла на себя перевозку Тюльпаны из Нью-Йорка в Берлингтон, позволив мне телепортироваться домой, я все еще кипела от злости. Разбитые Тюльпаной губы начинали ныть каждый раз, как я пыталась надкусить ломтик сэндвича, любезно нарезанного для меня Исааком. По крайней мере, мне не пришлось толкаться с Тюльпаной в машине и дожидаться, когда она запакует в чемоданы все свое барахло. Когда я уходила, Тюльпана в лаковых сапожках спускалась по каменной лестнице. Отдраенная от пятен грязи и крови, ее кожа оказалась розовато-фарфоровой, а поперек левого глаза тянулся тонкий шрам, прежде спрятанный под челкой. Рваные джинсы и стильная черная кожанка идеально дополняли образ плохой девчонки. Даже я засмотрелась на то, как гордо она вышагивает, припудренная. И не скажешь, что еще час назад Тюльпана гремела цепями на чердаке и пила воду из собачьей миски.

Тряхнув головой, я вернулась к сэндвичу с пикантной чоризо и вытянула ноги, погружая ступни в прохладный песок.

– Зато у тебя в ковене собралось сразу несколько потенциальных Верховных, – вдруг сказал Исаак, не оставляя попыток приободрить меня. – Скоро ты станешь сильнее Ферн.

Я поджала губы и призадумалась. И вправду: Зои – преемница легендарной Мари Лаво, которая когда-то должна была занять место Рафаэля. Тюльпана – следующая Верховная, хоть ее мать и не собиралась в ближайшие столетия уступать ей свое место. Ну а Диего… Просто Диего. С ним и так все ясно.

– Аврора сказала еще что-нибудь полезное? – спросил Исаак, любуясь голубым заливом Шамплейн, который расстилался перед нами.

– Кроме того, как она рада спихнуть Тюльпану кому-нибудь, нет, – буркнула я, съежившись от порыва весеннего ветра. – Еще Аврора упомянула, что хотела оставить Тюльпану младенцем на попечение ее отца… Но ковен вынудил ее забрать дочь согласно законам. Судя по всему, Тюльпана рождена от смертного… Аврора назвала имя «Бартоломью». Хм, где-то я уже его слышала.

Имя действительно казалось мне чертовски знакомым, и, возможно, я бы даже вспомнила того, кому оно принадлежало, но мои мысли прервали слова, произнесенные нараспев:

«Пропуская катафалк вперед, подумай, не завтра ли твой черед».

Мне и раньше доводилось слышать чужие мысли, но они всегда принадлежали Джулиану. В такие моменты я срывалась с места и бежала без оглядки, благодарная, что он давал мне фору, предупреждая о своем приближении. Но ни этот голос, ни песня точно ему не принадлежали. Однако то все-таки были мысли: спутанные, пытающиеся привлечь к себе внимание.

Откуда они в моей голове?

– Ты в порядке? – нахмурился Исаак, заметив мою встревоженность.

– Я… Да, показалось просто. Птицы, наверное.

Вряд ли птицы умели петь человеческим голосом, но, выдавив измученную улыбку, я смогла убедить Исаака, что не сошла с ума.

– Сегодня предстоит много дел. Зои с Тюльпаной приедут только к вечеру, а сегодня Остара… Порядок в доме нужно навести, очаг заговорить, ужин приготовить. И еще…

Исаак кивнул и достал блокнот, записывая все мои распоряжения.

Спокойные волны Шамплейн походили на шелковую ткань. Переливаясь в свете низко висящего солнца, вода мерцала. А на пне рядом с нами стояла корзинка для пикника с домашними бутербродами, пледом и горячим чаем. Я удивилась, переместившись домой на рассвете и застав Исаака на берегу со всем этим добром. После того как он лишился руки, фантомные боли мешали ему спать. Исаак вскакивал спозаранку и бежал из дома, прихватив с собой очередной учебник по оккультным наукам – за этот месяц он прочел почти всю библиотеку ковена. Впрочем, я была уверена, что он плохо спал по ночам не только из-за физической боли, но и из-за душевной: каждый сантиметр дома напоминал ему о Виктории. Мебель, которая передавалась из поколения в поколение, фамильная геральдика на обоях и даже портреты Виктории анфас. Я сняла их или завесила шторами, но гнетущую атмосферу дома это не смягчило. Судя по тому, что однажды я застала Исаака плачущим над ее фланелевой рубашкой, еще хранящей аромат сандаловых духов, он до сих пор не свыкся с мыслью, что много лет любил хладный труп.

– Мы все успеем, не волнуйся, – сказал он, пряча ручку и блокнот в нагрудный карман рубашки. – Когда снова думаете отправиться в путь?

– Надеюсь, не скоро, – вздохнула я, кусая сэндвич. От удовольствия я замычала: кулинарный талант явно был присущ не только маме. – Я нашла всего двух ведьм, зато каких!.. Пусть мой ковен будет небольшим, зато могущественным. Пока этого хватит. Кстати, насчет ведьмака…

– Диего? Он приехал вчера днем и успел соорудить спортзал в одной из спален, – сообщил Исаак как-то не слишком радостно. – Они с Коулом сейчас на веранде.

Облизав кончики пальцев, я обернулась к особняку из белого камня, возвышавшемуся на холме. С каждым днем он выглядел все приветливее и светлее. По крайней мере, я очень хотела в это верить.

– Вдвоем?

– Да, они поладили. – Исаак потер культю. Он то и дело норовил взяться за что-нибудь левой рукой, так и не свыкнувшись с ее отсутствием. Я пообещала ему сделать алхимический протез, когда рука хорошенько заживет, но так и не успела закончить слепок из-за постоянных разъездов. – Диего поселился по соседству от тебя. Кажется, раньше та комната принадлежала Деборе… Его даже не смутили розовые бабочки на обоях. Видимо, хочет быть к тебе поближе, – многозначительно подмигнул Исаак, поправляя очки.

– Не хочу его огорчать, но чаще всего я ночую в комнате Коула.

В лице Исаака произошла молниеносная перемена, но я не поняла, что она обозначала. Пока он не забормотал:

– Кстати, об этом… У меня вызывает весьма противоречивые чувства тот факт, что моя дочь спит в одной постели с мужчиной в таком возрасте и… вне брака. – Я поперхнулась. – Конечно, моя история с Викторией тоже не пример для подражания, но тебе я желаю только самого лучшего, поэтому…

– Папа, – вздохнула я тяжко, раскачиваясь на поваленном дереве. – Несмотря на то что я теперь и впрямь зову тебя «папа», я уже взрослая. Спасибо за заботу. Мы с Коулом стали ночевать в одной постели спустя месяц после знакомства. Если ты волнуешься об… иных аспектах наших отношений, не волнуйся: каждая молодая ведьма знает чары или зелье от нежелательной беременности, так что раньше времени дедушкой ты не станешь.

Исаак порозовел, а затем молча подорвался с места и сгреб в корзину свою книжку и остатки нашего завтрака.

Я хохотнула, позабавленная, и встала следом, помогая ему собрать вещи.

– А что делает Сэм? – решила сменить тему я, двинувшись вместе с Исааком вверх по холму.

– Храпит и пускает слюни в подушку, вероятно. Очень… заносчивый тип, но готовит вкусно.

– А Гидеон?

– Вернулся на ферму, чтобы уладить какие-то вопросы с кленовой фабрикой. Кажется, ее планируют закрыть…

Я выдохнула с облегчением: с тех пор как Коул ослеп, я не знала, как буду смотреть Гидеону в глаза. «Не дай ему умереть из-за тебя или за тебя», – сказал он однажды. Конечно, слепота Коула была не прямым нарушением данного мною обещания, но… Едва ли это будет весомым аргументом для Гидеона. Встреча с ним сулила мне неприятности, а сейчас мне уж точно было не до охоты на ведьм.