Реагируя на решение МТБЮ не расследовать действия НАТО, «Международная амнистия» (МА) обратила внимание на заключение Комитета по рассмотрению, что, отвечая на выдвинутые обвинения в военных преступлениях, НАТО «не смог обратиться к конкретным инцидентам», в которых его обвиняли. Пять из них перечислены МА в отчете от 7 июня 2000 г.278 В отчет же Комитета по рассмотрению, документирующий причины, по которым уголовное расследование не может быть проведено в отношении НАТО, вошла фраза, что следователи «не говорили с теми, кто был вовлечен в командование бомбардировками или приводил эти приказы в исполнение». И все же Комитет пришел к вышеизложенному выводу [о невозможности начала уголовного расследования в отношении НАТО]. В свою очередь, «Международная амнистия» указала, что в своем отчете Комитет по рассмотрению не объяснил, с какими трудностями связан сбор свидетельств против НАТО или его должностных лиц.

Наконец, 12 декабря 2001 г. Большая палата ЕСПЧ сочла недопустимыми доказательства (представленные американскими и британскими адвокатами, включая профессора Франсуазу Хэмпсон из Эссекского университета) многочисленных жертв среди сербского гражданского населения в результате натовской бомбардировки Белградской телестанции 23 апреля 1999 г.279 Это явно одностороннее решение, несомненно весьма благоприятное для стран НАТО, способствовало обвинительному процессу против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале.

Во-вторых, правовой статус Косово как бывшей части Сербии в качестве автономии того или иного типа или в виде полностью независимого государства по-прежнему остается нерешенным. Политика администрации ООН при Бернаре Кушнере (см. выше) в роли специального представителя Генерального секретаря ООН была источником значительной напряженности. Военные силы ООН (СДК) и ее гражданская администрация (МООНК) действуют, защищенные фактическим иммунитетом против юридического разбирательства в обычных судах. И только учреждение института уполномоченного по правам человека в Косово, во главе с бывшим членом Европейской комиссии по правам человека Мареком Антони Новицким, позволило адекватно реагировать на множество тревожных тенденций.

Так, в апреле 2001 г. он был вынужден поставить под вопрос соответствия признанным международным стандартам объема иммунитета, полученного СДК и МООНК как институций280. В июне 2001 г. он заявил, что «лишение свободы на основании „административных указов“ или любой другой формы административного распоряжения, указа или решения Специального Представителя… не соответствует признанным международным стандартам»281. Он пришел к выводу, что любое такое лишение свободы и отсутствие судебного контроля за лишениями свободы на основании административных указов нарушили статью 5 Европейской конвенции о защите прав человека.

Выборы 17 ноября 2001 г. и избрание Неджада Даци председателем парламента Косово в рамках конституционной системы временного самоуправления дали надежду на грядущее верховенство права. Но когда в марте 2001 г. встал вопрос о вхождении в Федеративную Республику Югославию, ФРЮ, уполномоченный по правам человека написал, что текущий статус Косово как международного протектората, находящегося вне юрисдикции ФРЮ, «полностью выводит Косово из-под действия каких-либо средств международного контроля за правами человека или судебных механизмов, и Косово останется в таком положении в обозримом будущем»282. Итак, как и в случае войны против Ирака, война против Сербии привела к продолжительному отрицанию – самой Организацией Объединенных Наций – фундаментальных прав человека. Таким образом, легитимность не только Совета Безопасности, но и самой Организации Объединенных Наций подрывается их собственными действиями.

Одну из наиболее необычных реакций на последствия 11 сентября можно найти в статье Джейми Ши, директора Центра информации НАТО и официального представителя НАТО во время войны против Сербии, «НАТО – соблюдение этики в поддержании международной безопасности» (NATO – Upholding Ethics in International Security Policy)283. Этика, согласно Ши, состоит в следовании содержанию статьи 5 Вашингтонского договора, на которую сослался Альянс 12 сентября. «Принятие общей судьбы лежит в этической основе поддержания международной безопасности, поскольку делает гораздо более затруднительным оправдание уклонения или нейтралитета перед лицом новых международных террористических угроз»284. Он ничего не говорит о международном праве или какой-либо взаимосвязи между этикой, законом и правами [человека].

Мы тем не менее можем абсолютно обоснованно спросить, почему США и Великобритания не воспользовались полномочиями Совета Безопасности, хотя именно в его ведении находятся вопросы о применении какого-либо давления, санкций или силы. Точно такая же ситуация повторилась во всех деталях в Ираке в 2003 г.

Примечательно, что две Резолюции Совета Безопасности, 1368 от 12 сентября 2001 г. и 1373 от 28 сентября 2001 г., подтверждая содержащееся в Уставе право на самооборону, не давали право на применение силы, бомбардировку или что-либо подобное – если только не принять аргументы Байерса, изложенные ниже. Действительно, Резолюция 1373 касалась главным образом предотвращения финансирования терроризма. 8 октября 2001 г. Кофи Аннан, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, сделал следующее заявление:

Также 8 октября, после встречи, созванной по требованию США и Великобритании для того, чтобы проинформировать членов Совета Безопасности о военной операции, председатель Совета Безопасности ООН Ричард Райан (Ирландия) сделал заявление для прессы. По его словам, постоянные представители Великобритании и США дали понять, что «начатые 7 октября военные действия были предприняты в целях самообороны и направлены против террористов и тех, кто их укрывает», и подчеркнули, что были приложены все усилия для предотвращения жертв среди гражданских лиц. Судя по всему, члены Совета «высоко оценили» заявление, сделанное США и Великобританией, но были глубоко обеспокоены гуманитарной ситуацией в Афганистане.

Таким образом, очевидно, что Совет Безопасности не одобрял и не давал полномочий на военные действия, но просто отметил тот факт, что они имеют место исходя из необходимости самообороны. Осторожная формулировка Генерального секретаря в этом смысле особенно интересна.

Майкл Байерс замечает, что имелось по меньшей мере четыре возможных юридических оправдания применения силы против Афганистана: глава VII Устава ООН (пример Ирака), вмешательство «по приглашению» (пример Гренады), гуманитарная интервенция (пример Косово) и самооборона. «Примечательно, что США положились исключительно на последний довод»285. Однако Байерс занимает позицию, состоящую в том, что Резолюция 1373 содержит формулировки – скрытые глубоко в положениях о замораживании счетов террористов, – которые, возможно, предполагают почти неограниченный мандат на применение силы. А именно: