У него даже получается улыбаться. Вроде бы. Но улыбка Грюма пугает людей не меньше, чем улыбка Барти Крауча, так что, пожалуй, этим не стоит злоупотреблять.

- Как я уже говорил, в Министерстве считают, что вам рано знакомиться с Непростительными, - очень-очень спокойно говорит Барти, - и я уже говорил, что я считаю иначе. Я здесь для того, чтобы вы поняли одну очень простую вещь.

«Простую вещь» Барти формулирует осторожно, поэтому приходится сделать паузу.

- Министерство и профессора будут говорить вам, что вы в безопасности, - продолжает Барти, стремительно обегая взглядом класс. – Что вас защитят, вам помогут, ценнее вас никого нет. Так вот. Это всё полная брехня, и после Метки над стадионом Чемпионата по Квиддичу нужно быть дураком, чтобы этого не понять. Вы не в безопасности. Никто не в безопасности. Или, думаете, Пожиратели Смерти пришли позапускать фейерверки в честь победы Ирландии, а теперь они спокойно разойдутся по домам?!

Руку слегка покалывает, как будто по ней вновь бежит разрядом грозовой молнии всполох Morsmordre. Барти крепче стискивает костыль.

- Война с Сами-Знаете-Кем продолжается. И на войне убивают. Я здесь, чтобы научить вас, что с этим делать.

Барти гулко хлопнул о стол толстым учебником по Защите от Темных Искусств. Учебник на две трети состоял из бесполезной траты чернил, но из оставшейся трети можно было вынести хоть что-то.

Студенты поспешно зашелестели своими книгами.

- Это вас не спасет, - твердо оповестил их Барти. Кивнул на учебник. – Представьте, что вы столкнулись лицом к лицу с Пожирателем Смерти. У вас остается на действие примерно столько времени, сколько требуется ему, чтобы взмахнуть палочкой и крикнуть «Авада Кедавра». Что вы будете делать?

Во взглядах студентов читалась безбрежная пустота, примечательная отсутствием в ней каких-либо сложных вопросов и ответов.

- Что вы будете делать?! – искусственный глаз свирепо заметался из стороны в сторону, разыскивая смельчаков, что решились бы предложить решение.

- Бежать, - едва слышно буркнул кто-то в конце кабинета. Барти прищурился.

- Верно. Отразить Аваду невозможно – если только вы не стоите под сверхмощным статичным щитом, возможно, но если у вас есть сверхмощный статичный щит, то на кой черт вы сидите на моих занятиях?! Один из вариантов – увернуться, желательно, чтобы между вами и оппонентом оказалось препятствие. Авада не проходит сквозь стены. Итак, допустим, в вас выстрелили Авадой, но промахнулись; что теперь?

- Продолжать бежать? – чуть смелее добавил Финниган.

- Обезоружить?

Барти, не глядя, указал в сторону мисс Грейнджер, которой принадлежал очевидно наиболее разумный ответ.

- Обезоружить. Контратаковать. Авада Кедавра – универсальное заклятие, но у него есть некоторые недостатки. Один из них – неспособность пробивать препятствия. Другой – для сотворения полноценного смертельного проклятья необходима значительная сила и не менее значительное желание убить. Сотворить две Авады подряд почти невозможно, между ними будет определенный промежуток, и этот промежуток – ваш шанс выжить и обезвредить вашего противника.

Бартемий Крауч-младший никогда не жаловался на недостаток магической силы. Но, когда он пришел к Пожирателям, ему не доводилось прежде убивать по-настоящему – и потребовалось немало усилий, чтобы научиться этому.

- Я слышал, в прошлом году в Хогвартсе были проблемы с дементорами, - заметил Барти. Голос его остался совершенно прежним. – Вы должны были узнать про заклинание Патронуса… сложное заклинание. Не удивлюсь, если многим из вас оно не удается. По крайней мере два Непростительных в какой-то мере схожи с ним. Для вызова Патронуса маг должен сконцентрировать в себе столько счастья, чтобы даже дементоры не смогли разом его сожрать. Для вызова Авады маг должен хотеть убить. У него не должно быть сомнений, жалости, сочувствия к жертве: это ослабит заклятие, если не лишит его силы вовсе. – Барти поднял голову и внимательно скользнул взглядом по лицам сидящих перед ним студентов. – Я сомневаюсь, чтобы вам пришлось использовать Непростительное заклятье… но если всё же придётся, имейте это в виду.

Барти не требовалось проверять, готов ли он к сотворению Авады или Круциатуса. Любое из Непростительных давалось ему легко – теперь. Нелегко было раньше.

Невилл Лонгботтом похож на своих родителей. Барти пихает ему в руки кружку с чаем, потому что мальчишку почти трясет. Кто бы мог подумать, что два неказистых молодых аврора так долго будут сопротивляться пыткам и заклятию подчинения? Нет, они действительно не знали, где находится лорд, видимо, просто боялись, что могут сделать с ними под Империусом…

Барти помнил, как наконец-то треснула скорлупой ментальная защита Фрэнка Лонгботтома. И как под ней оказалась невнятная кровавая каша из боли и беспамятства. Барти ощутил его безумие в себе самом явно, ярко, до тошнотворной кислоты под языком, и всё же двинулся глубже, пытаясь разглядеть в изломанных, искаженных воспоминаниях хоть что-то, что могло бы помочь им, хоть один жалкий намек на их цель…

Но не было ничего. Империус просто перемолол раздробленный пыткой разум Лонгботтома в бесполезное месиво.

Барти не был уверен, что сожалеет. Он искал лорда. Он сделал бы то же самое сотню раз, если бы ему пришлось; безумие Лонгботтомов вызвало лишь…

Как же тяжело вспоминать. Старую память заволокло туманом, стершим без жалости любые оттенки. Он словно смотрел на очертания предметов во мгле.

Наверное, он испытывал… злость.

- Пей чай, - ворчит Барти. Лонгботтом – удачный способ устроить кое-что незаметно, но вначале его необходимо успокоить. Иначе черт знает, что из этого получится.

Мальчишка вдруг поднимает на него взгляд с решимостью, которой Барти от него никак не мог ожидать.

- Сэр, вы… вы будете нас учить сопротивляться… Круциатусу?

Барти хмуро разглядывает его. Поджимает губы.

- Нет. Я не пытаю студентов, даже если тебе понарассказывали сказок о Грозном Глазе.

- Но… вы же учите нас, что делать, если на нас нападут Пожиратели.

Упрямый малолетний дурак. Барти на долю секунды действительно хочется швырнуть в него Crucio и потом спросить, понравилось ли ему, и многому ли это его научило. Конечно, он этого не делает. В стенах Хогвартса вообще лучше воздерживаться от лишних Непростительных.

С другой стороны, мальчишка прав. У них никто не попросит предъявить сертификат о пройденных курсах аврората, прежде чем запереть в камере и истязать бесконечным Crucio.

Барти понимает, что злится. Но не на Невилла Лонгботтома. Эта злость жила в нем уже очень давно, очень, очень давно, и именно она привела его когда-то к человеку, чье имя боялись называть во всех уголках волшебного мира.

- Послушай, - наконец говорит Барти после затянувшегося молчания, - и постарайся запомнить это без магической напоминалки. Я знаю, парень. Вас нужно учить, что такое Круциатус, Империус и Авада, что за магия считается запретной и почему, как ей противостоять и как ее сотворить при необходимости. Особенно, если вы всё равно столкнетесь с ней за пределами школы. И я бы учил – я был бы рад, черт возьми, но проклятое Министерство отправит меня в Азкабан за такие вещи. Они не хотят преподавать это в школе, потому что после школы кто-то из вас пойдет в аврорат, кто-то на край света, а кто-то в Пожиратели. Я понятно говорю?

Невилл мелко кивает, не поднимая больше глаз. Барти морщится, поднимается из-за стола.

- В аврорате учат. Хочешь уметь защитить себя – иди в авроры.

Их это не защитило.

Невилл не говорит этого вслух, и не говорит Барти. Но невысказанное повисает в воздухе, вцепляется в тишину невидимыми крючьями, раздирая ее на части не хуже Круциатуса.

- Они были хорошими аврорами, - тихо добавляет Бартемий Крауч-младший, осужденный на пожизненное заключение в Азкабане за применение пыточного заклятья на двух мракоборцах. – Я их знал.