– Пожалуй, – немного успокоившись согласился Койор, – в деле ее не видел, но слышал много историй. Ширма действительно могущественный шаман. И все же.

– Кончай сгущать краски, шайтан, план сработает. Скорее солнце посинеет, чем кто-то сможет пробиться сквозь наш барьер.

Огда довольно ухмыльнулся, про себя решив занести эту удачную фразу в свой личный список аргументов в споре. Алебардист уже собирался закрепить триумф новой бутылочкой бозо, как вдруг его внимание привлекла яркая сияющая точка в небе. В следующий момент, на небесном магическом куполе с громким хлопком образовалась дыра. Мощный взрыв разнес в щепки крепостную крышу, прилегающие башни с бойницами и добрую половину восточного крыла замка

5.

Раохар медленно повернул голову и столкнулся взглядом с родным братом. В руках у Калькаты был нож самого вождя, загнанный по самую рукоять Раохару в спину. Брат вождя тяжело дышал, на вспотевшем лице читалась буря эмоций, эйфория, сожаление, радость и глубокая печаль сменяли друг друга ежесекундно.

– Извини, брат, – повторил Кальката, все еще не в состоянии отдышаться.

– Кальката, брат, – тихо произнес вождь, слова вылетали изо рта с глухим свистом, было пробито левое легкое.

– Да, брат, я. Я, черт бы тебя побрал. Что ж ты дергаешься, зачем все так усложняешь? Ты бы не мог, – Кальката закашлялся, яд подействовал и на него. – Слушай, как ты так носишься, Рах? Этот чертов волчий бег у меня все силы забрал.

Раохар не ответил. Он бороздил своими желтыми глазами родное и столь горячо любимое лицо брата. Нежелание признавать действительность боролось с дикой болью в груди, которая тяжелым якорем возвращала его в происходящее.

– Кальката, – неверяще произнес Раохар, – ты? Ты что? Ты что наделал, брат?

Кальката нервно вытер выступивший пот левой рукой. Сзади него неслышно появились остальные члены отряда. Кама, Аридка, Вольпе и остальные, встали в боевой позе, нацелив луки со стрелами в лицо своего вождя. Раохар в шоке смотрел на боевой строй своих людей, он впервые видел его с такого ракурса, четырнадцать луков охотников Черничного леса были направлены прямо ему в лицо. Во взгляде каждого читалась непрошибаемая решимость.

– Я убиваю тебя, брат. Знаю, понять это сложно, от тебя это и не требуется. Просто, ты бы не мог умереть уже, а? – устало спросил Кальката.

Ситуация отказывалась укладываться у Раохара в голове. Все ценности и убеждения, подобно, листьям в месяц Туманов, опали с древа рассудка в одну беспорядочную кучу. К реальности его вернул Кальката, начавший проворачивать рукоять ножа в ране.

– Давай, брат, отключайся, – бубнил Кальката, – я совсем не хочу обсуждать с тобой все это. Умри уже, пожалуйста.

Яркая вспышка боли отрезвляюще подействовала на Раохара и он резко перехватил руку брата своей рукой.

– А, ну что ты в самом деле! – завопил брат вождя, – к чему такие сложности, подыхай уже.

– Нет уж, брат, сейчас ты все мне объяснишь, – спокойно ответил Раохар.

– Ну почему ты еще жив, а? Почему демон не сожрал тебя до сих пор.

– Я людей не ем, что за гадкие стереотипы, – отозвался рыцарь позади.

– Демон?! Так ты у нас демон, значит! Как я сразу не догадался. А где же копыта и хвост? – воскликнул с ухмылкой Раохар. Его улыбка с проступившей на зубах кровью теперь выглядела еще более жутко.

– Еще одно дурацкое клише. Я тебя расстрою, если скажу, что рогов у меня тоже нет?

– Не особо.

Держа Калькату правой рукой, Раохар разжал левую ладонь, на землю из нее упали два маленьких черных шарика.

– Нет! – завопил Кальката, но было поздно.

Шарики развалились от удара и черный дым плотной завесой заполнил все видимое пространство. Раздался звон ломающейся стали и последующий сочный удар по лицу. Кальката отлетел на метр с кровоточащим носом и осколком ножа в руке.

– Дымовая завеса? Впечатляет, – где-то вдалеке глухо усмехнулся рыцарь.

– Что за дьявольщина?! – завопил Кама, пытаясь разглядеть собственный лук в кромешной тьме.

– Шашка! – взревел Кальката, пытаясь подняться на ноги, – я же просил забрать у него все снаряжение, идиоты!

– Ничего не видно, – тоненько взвизгнула Аридка, – Куда стрелять, Кальката?

– Убрать луки, идиоты, – прошипел брат вождя, – друг друга поубиваете.

Охотники завозились в темноте, внезапно раздался смачный шлепок из черного тумана кубарем выкатился Кама, из его носа непрерывно хлестала кровь.

– Мой ноф, он выбил мне вубы, фука, – орал Кама, выплевывая зубы.

Вслед за Камой из тумана вылетели три его метательных ножа, метящие рыцарю прямо в шлем. Незнакомец решил не обременять себя уклонением, молниеносными движениями руки поймав все три снаряда.

– Что ты, сучий потрох, сделал с моим братом и его людьми? – раздался в плотной темноте голос Раохара.

Рыцарь в белых доспехах отбросил ножи на землю и пожал плечами.

– Ты отстанешь от меня сегодня или нет? Еще раз говорю, лично я ничего не делал. Совсем. Мы просто мило поболтали, и твои парни сами вырезали весь северный клан. Кто ж знал, что в них скрыто столько кровожадности. И тебя вот пришить решили. Я не виноват, что ты никудышный управленец и против тебя восстают твои же люди.

Вождь не отвечал. Анализ боя и характер ранений северян свидетельствовали о том, что отряд Калькаты действительно мог быть ответственен за всю эту бойню.

– Ты, гнида ржавая, околдовал их, значит. Как и тех несчастных северян. Расколдовывай обратно и может быть, я подарю тебе быструю смерть.

В продолжающем разрастаться тумане раздался глухой смех рыцаря.

– Какая уверенность в своих людях, Раохар. Ты не допускаешь мысли, что я им просто заплатил? Всех можно купить, вождь, уверен, даже у тебя есть цена.

– Чушь – спокойно ответил вождь – это идейные верные люди, они бы никогда не пошли бы на такое. Их околдовали, опоили, если они и сделали это, то точно не по своей воле.

– Знаешь, в чем прелесть моего таланта. Я ведь действительно никого не заставляю что-то делать, вождь. Я просто показываю людям их настоящую натуру. Их истинное лицо. Я показал правду твоим людям, я показал правду всему северному клану. То, что случилось позже, лишь результат их собственных желаний.

– Абас прав, – прозвучал знакомый тихий голос в темноте, – мы сделали это по своей воле.

– Вольпе? Что ты такое говоришь? – неверяще спросил Раохар.

Вольпе кивнул в темноте, медленно ведя луком в сторону голоса вождя.

– Абас прав, – повторил охотник, – мы, Кальката, я, Аридка, мы все действовали по своей воле. Мы напали на северный клан днями ранее, мы отравили северян, мы убили их, пока они спали, мы пытали шамана, это все были мы. Мы сделали то, на что у тебя не хватало яиц много лет, вождь.

– Вольпе, я отказываюсь принять это, только не ты. Ладно брат мой идиот, но ты, с твоим характером, с твоим интеллектом, я не верю, ты не мог пойти на это – упорствовал Раохар.

– Я… я скальпировал мать, на глазах у ее малолетней дочки, Раохар, а после забил и ее насмерть черенком от лопаты. Я до сих пор слышу, как она кричит. Все тише и тише, пока я крошу ее маленький череп своими пальцами. Мы делали такие страшные вещи. Я лично убил в тот день двадцать четыре человека и не испытывал при этом ни малейшего желания остановиться. И я не остановлюсь, ты понимаешь, вождь?

Раохар молчал, темнота, вырвавшаяся из дымовых шашек, полностью скрыла солнце, нельзя было увидеть даже собственных ног.

– Ты слышишь меня, вождь, – бормотал Вольпе, выцеливая луком малейший шорох, – я уже не остановлюсь, пока не убью каждого охотника в этих лесах. Сначала ты, Раохар, потом старик Гасан, потом все остальные, я освежую твоего сына, а труп скину волкам. И я сделаю это по своей воле, ты ведь понимаешь это, вождь, ты давно это понял, ты знаешь, что тебе придется сделать, чтобы остановить меня.

– Знаю, – тихо отозвался вождь где-то вдалеке.

Вольпе резко обернулся на голос и выпустил стрелу. Звякнула тетива и раздался тихий вскрик Аридки. Охотница упала на землю, со стрелой, торчащей из солнечного сплетения. Аридка еще дергалась несколько мгновений, после чего яд мантикоры, нанесенный на наконечник стрелы добрался до ее сердца, и она умерла.