Вечером подруга потащила Светку во двор. Её трясло. Светка думала, что лучше пусть он придёт к ней, и они с Милой все свои обиды выскажут ему наедине. Но Мила так не хотела. Нет, её можно понять, она обижена и решила устроить показательный скандал. Но он не особо-то удался.

Выйдя из подъезда под ручку, девушки тут же встретили объект своей обиды. Селиванов совершенно обыденно расплылся в улыбке.

— Привет, девчонки! — как всегда громко и весело выпалил он, бросая сияющий взгляд на Светку. Но его улыбка тут же сползла с лица, когда девчонки молча прошли мимо. — Вы чего? — выкрикнул он им вслед.

— Сам подумай, чего! — бросила через плечо Мила.

— Что я сделал? — в его голосе было море недоумения.

Светке хотелось разреветься, но она гордо приподняла подбородок и шла дальше, увлекаемая Милой в центр двора.

Весь вечер двор кипел, играли в вышибалы. Оказалось, что эта игра отлично заходит и в двенадцать, и в четырнадцать, и в шестнадцать. Светка носилась со всеми, как всегда, ей даже было весело… какое-то время. Но каждый раз бросая взгляд на невысокую ограду вокруг детской площадки, на которой расположились самые старшие парни, её радость растворялась.

Селиванов был угрюм. Она никогда не видела его таким. Он не отрываясь смотрел на неё. Всё время. И её разрывали противоречия. Светка не могла притворяться. Это вообще было ей несвойственно. В конце концов она ушла домой. И он тоже.

Следующие два дня прошли, как во сне. Светка с самого утра прилипала к окну, наблюдая, как Селиванов носится с остальными парнями по двору, играя в лапту, то и дело бросая долгие взгляды на её окна. Её сердце сжималось от боли, и глаза наполнялись слезами. Он не мог её видеть за густым тюлем. Она это знала, и не было нужды прятаться. Его голоса больше не было слышно, и это было страшно непривычно. Она совсем не появлялась во дворе. Светке казалось, что она не вынесет этого удручённого взгляда.

Селиванов был тихим и задумчивым. Он садился на качели один и просто смотрел на её окна. Долго и упрямо. А она, так же упрямо, смотрела на него из-за своего тюля.

Спустя два дня он подрался во дворе с одним из старших парней. Она не видела драку, вылетела на балкон, когда их уже растащили и держали по пять человек того и другого. Они орали друг на друга матом, таким, что у неё уши загорелись. Потом Вэн плюнул в сторону обидчика, тот ответил тем же, на том и разошлись по домам. Но он всё равно бросил взгляд через плечо на её окна и его «братва», похлопывая товарища по плечам, постаралась загнать разъярённого парня в подъезд.

Душа её разрывалась на части. Она не могла видеть его таким. Светка упала в своей комнате на кровать и рыдала.

Мила забежала довольно поздно, договориться о завтрашнем выходе в школу. Да, завтра уже первое сентября. Опять начинается! Застав подругу заплаканной и несчастной, Мила закусила губу, устроила допрос. Но Светка мало что ей сказала, кроме того, что ей немного не по себе, и она совсем не хочет видеть Селиванова в школе, но деваться некуда.

Светка всегда с удовольствием возвращалась в школу. Вот такая она была странная. И в этот раз она также волновалась, предвкушала перемены в жизни, но к этому добавился страх. Как она будет находиться с ним рядом? Внутри всё обрывалось.

На линейке он с остальными парнями необъяснимым образом оказался прямо перед ней. Она буравила взглядом его свежестриженный затылок, широкие плечи всё в том же оранжевом свитере, и дыхание замирало от воспоминаний, которые ни в какую не выходили из головы. Красные и синие вспышки, горячие волны по телу. Она плавилась, как масло…

Неожиданно Мила выпалила:

— Нитка, — и дёрнула Селиванова за свитер, убирая с его спины длинную чёрную нитку.

Он резко обернулся. Его взгляд пронзил Светку насквозь. Всё внутри обрушилось в пятки, и она просто замерла, расширенными от неожиданности глазами уставившись на его губы, крепко сурово сомкнутые в аккуратное изогнутое сердечко.

«За что мне это? — мысленно простонала она. — Почему он такой красивый?» Она вскинула на него взгляд, приподнимая подбородок, как всегда.

— Ты больная что ли? — накинулись парни на Милу. — Чего ты лезешь?

— Я случайно, — виновато промямлила она. — Просто… нитка болталась…

Селиванов не отводил взгляда от Светки. А потом отвернулся также резко, как и обернулся. Она начала немного успокаиваться, наблюдая, как Мила наматывает чёрную нитку на палец, взволнованно шепча алфавит. Гадает на нитке, хочет узнать, кто в него влюблён. Светке всегда это казалось полной чушью, а Мила миновав букву «М» решила не продолжать наматывать.

В классе выяснилось, что в этом году им сменят классного руководителя, что вызвало бурю негодования восьмиклассников. Поднялся ор, Селиванов орал громче всех. Хотя по сути, он в этом классе учился-то всего год, какая ему разница? Светка была уверена, что он таким способом срывает зло на новой учительнице, которая не выдержав этой психопатии молодёжи, почти бегом понеслась к новому директору — их бывшей класснухе.

Тамара Ивановна степенно вплыла в класс. Воцарилась тишина. Она обратилась к ученикам с проникновенной речью о том, что ей и самой не нравится сложившаяся ситуация, но выхода нет. Потому молодые люди должны проявить понимание и терпение. Этого хватило. Молодёжь успокоилась, парни извинились перед новой учительницей, разобрали стопки учебников и двинулись по домам.

Светка и Мила, в окружении соседок по двору, вышагивали к своей девятиэтажке. Обе вздрогнули, когда за их спинами разразился громкий смех. Они обернулись. Селиванов посреди парней рассказывал что-то, все смеялись, в том числе и он. Но это было так… наигранно, что Светке стало совсем тошно.

— Я сегодня не выйду, — бросила она подруге и решительно направилась к подъезду. Мила замерла на месте.

— Подожди, — вздохнула подруга. Светка остановилась. Мила заглянула ей в глаза. Только она делала это так, что Светка всегда была готова доверить ей всё, что угодно, любую свою тайну. — Ты его любишь, да?

Сочувствие в голосе Милы просто убило. Светка выдохнула. Ещё раз. В горле застрял ком, перекрывший доступ кислорода. Ей казалось, что она прямо здесь посреди двора согнётся пополам и зарыдает в голос.

— Тише, тише! — с расширенными от ужаса глазами зашептала Мила, хватая подругу под руку и затаскивая в подъезд. — Хочешь, я вас помирю? — выпалила Мила, дрожа от волнения. Светка замотала головой.

— Он же нас обманул! — возмутилась она. — Сначала тебе мозги запудрил, потом мне. Я не смогу такое простить! Он недостоин!

Мила закусила губу, опустила голову.

— Как хочешь… — неуверенно произнесла она.

Девочки разошлись по домам. Светка снова прилипла к окну. Сначала она просто ждала, когда парни выйдут на улицу, а потом снова безотрывно наблюдала, как он засматривается на её окна. Эта невыносимая мука за несколько дней ужасно измотала. Светке стало казаться, что она постарела, как бы смешно это не звучало. Она ощущала себя старой брошенной никому не нужной женщиной, одинокой и унылой. Светка никогда не была такой. Никогда не сдавалась, несмотря ни на что. А тут…

После ужина знакомый стук в дверь. Только Мила так стучала, выстукивая какую-нибудь незамысловатую мелодию. Светка открыла, отошла в сторону, пропуская подругу в квартиру.

— Нет, ты выйди, — с загадочной улыбкой позвала Мила.

Светка вздохнув нацепила уличные шлёпанцы и нехотя вышла в подъезд.

— Идём скорее, — тянула её подруга за рукав футболки.

— Куда? — устало простонала Светка.

Ответ пришёл незамедлительно. На лестнице, держа руки в карманах белоснежных брюк, стоял Вэн. Девушка замерла, словно её окатили из ведра холодной водой. Она смотрела снизу в сияющие голубые глаза, но его лицо было напряжено, брови сдвинуты, губы плотно сомкнуты. Он был растерян и, похоже, не очень понимал, что происходит.

— Вы должны помириться, — назидательным тоном заговорила Мила. — Смотреть на вас уже не могу. Как две побитые собаки!