Голова сопровождающего Сайкину Грека исключения не составляла: тоже была повёрнута в её сторону и вздрагивала при каждом шаге. Издалека могло показаться, что Грек втолковывает Сайкиной нечто не для постороннего уха. Но Зинаида Кузьминична никак на это не реагировала, гордо смотрела вперёд и следила только за тем, чтобы не приблизиться к Штыку. Нетрудно было заметить, что её отношения с Греком простирались дальше обычного знакомства, но не имели ничего общего с флиртом, ни лёгким, ни тяжёлым.

Замыкала шествие группа врачей. Вёл её за собой главврач Кокошин. Он размахивал руками и показывал коллегам куда-то в грядущее. Из его слов наиболее явственно можно было разобрать только междометия, заменявшие ему непечатные слова. Это говорило о том, что доктор уже «накатил» и явно хотел бы продолжить. Лица врачей были повёрнуты в сторону их главаря и выражали озабоченность. Но это была озабоченность не теми перспективами, которые начертал им Кокошин, а тем, как бы монолог из междометий не привлёк внимание Кулагина.

Между тем Кулагин не слышал Кокошина, потому что продолжал допрос Сайкина:

– Ну, рассказывай. Как ты дошёл до жизни такой?

– Что рассказывать-то, Игорь Дмитриевич?

Сайкин явно чувствовал в вопросе Кулагина подвох и отвечать не торопился.

– Ну, расскажи, например, чем тебе не понравилась старая машина?

– Так, Игорь Дмитриевич, – оправдывался Сайкин, – город богатеет. Надо соответствовать. Мы же уже…

– У тебя что, денег много? – бесцеремонно перебил его Кулагин. – Ты мне скажи. Я сделаю тебе обрезание. Так обрежу, что будешь пищать в детском хоре.

– Да, Игорь Дмитриевич, машина много не стоит. Она изъята за долги банком. Мы её на аукционе купили.

– А за это, – Кулагин остановился и обернулся в сторону Сайкина, – я сделаю тебе обрезание головы. По самую шею.

– За что, Игорь Дмитриевич?

– За злоупотребление служебным положением.

Кулагин вновь шагнул в сторону больницы, оставив Сайкина в полном замешательстве.

– Жену свою зачем притащил? – продолжил Кулагин без какой-либо паузы.

Поворот темы вывел Сайкина из замешательства и тут же ввёл в новое:

– Так это, Игорь Дмитриевич… вы же знаете… она же благотворительностью занимается… ну и…

– Ты мне про благотворительность не рассказывай. Мне ли не знать, как это делается. Ты мне лучше скажи, у неё что, на юбку ткани не хватило?

– Что? – окончательно растерялся Сайкин.

– Бабе скоро пятьдесят, а она выперлась на трибуну в мини-юбке!

– Так, Игорь Дмитриевич, мода такая…

Второй раз Кулагин остановился и обернулся к Сайкину для доходчивости:

– Для тебя, Сайкин, моду устанавливаю я. Ты меня понял?

– Всё понял, Игорь Дмитриевич! – откликнулся Сайкин, на этот раз с полной уверенностью в голосе.

– Теперь рассказывай, где ты взял этого спеца? – бросил Кулагин через плечо, опять направляясь к входу в больничный корпус.

– Какого? – в очередной раз растерялся Сайкин.

– Главврача.

– Мне его рекомендовали как опытного специалиста…

– Кто рекомендовал? – жёстко, как на допросе, вклинился Кулагин.

– Ну… сейчас не вспомню…

– А ты знаешь, кто он по специальности?

– Ну… вообще-то хирург…

В голосе Сайкина вновь слышалась неуверенность.

– Ну, вообще-то патологоанатом, – передразнил его Кулагин. – А хирургом он был лет десять назад. Но после того, как по пьянке угробил двух больных, стал патологоанатомом. Зря мы его тогда не посадили.

– Я не знал, – глухим голосом отозвался Сайкин.

– Врёшь, – уверенно заявил Кулагин. – От него несколько лет не могли избавиться. Смотри! Узнаю, кому и за что ты сделал услугу, забрав этого спеца, привлеку. Ты меня понял?

– Понял, Игорь Дмитриевич, – отвечал Сайкин без прежнего энтузиазма.

Между тем процессия достигла своей цели, и вестибюль корпуса больницы заполнился топотом ног и голосами гостей. По коридорам врассыпную бросились люди в белых халатах. Вероятно, это был тот самый медперсонал, с которым Сайкин обещал познакомить Кулагина. Медперсонал знакомиться желания не испытывал, а потому спешил спрятаться кто куда может. Но Кулагин не обращал на них никакого внимания. В вестибюле он осмотрелся вокруг и уверенно направился к лифту. Не замечая протестующих жестов Сайкина, Кулагин нажал кнопку вызова. Кнопка не обнаружила никаких признаков жизни лифта.

– Где лифт? – повернулся Кулагин в сторону Сайкина.

– Разрешите, я скажу… – выступил вперёд Кокошин.

– Уйди, – оборвал его Кулагин.

В то же мгновение твёрдая рука Штыка выдернула Кокошина из общей группы сопровождения и отбросила назад, к противоположной стене. Главврач едва устоял на ногах и на некоторое время потерял дар речи.

– Где лифт? – повторил вопрос Кулагин.

– Был там… у себя… – неуверенно пробормотал Сайкин.

– Показывай, – прозвучал требовательный голос Кулагина.

– Игорь Дмитриевич, лифт смонтирован и испытан специалистами фирмы, – прозвучал глухой голос из-за спины Сайкина. – Но пустить мы его не вправе без сертификации надзорных органов. Они будут здесь через двенадцать дней.

Голос принадлежал Штыку. Кулагин это понял сразу и бросил на него взгляд сквозь Сайкина, как сквозь стекло.

– Хорошо, проверю.

Заметить Штыка за спиной его начальника было нелегко, но реплика Кулагина предназначалась именно туда. За последнее время он уже привык разговаривать со Штыком как с тенью Сайкина, и это его устраивало. Без лишних вопросов Кулагин оставил безответную кнопку лифта, преодолел пространство вестибюля и попал в просторное пустое помещение.

– Здесь у тебя что? Танцплощадка или комната свиданий?

– Да… – неуверенно отозвался Сайкин. – Мы решили, нужно где-то больным видеться с близкими…

– Это помещение аптеки, – прозвучал голос тени Сайкина.

– Почему пусто? Где оборудование?

На этот раз тень отозвалась не сразу, дав Сайкину время постоять с открытым ртом и похлопать глазами.

– Оборудование поступило всё, кроме холодильного, – наконец произнесла тень. – Холодильники отгружены и будут у нас к концу месяца.

– Медикаменты?

– Списки согласованы. Начнём закупки, как только поступят холодильники.

– Проверю, – опять пообещал Кулагин.

Внезапное возвращение Кулагина в вестибюль вызвало небольшой круговорот в рядах сопровождающих и большой переполох в рядах медперсонала, который, позабыв о конспирации, стал понемногу выглядывать из тёмных углов коридора. Но в вестибюле Кулагин тоже долго не задержался. Столь же внезапно он свернул сначала в коридор, а затем в ближайшую из больничных палат. Помещение, скорее всего, использовалось как гардероб, потому что на больничных койках лежали груды верхней одежды. Оценив увиденное хмурым взглядом, Кулагин столь же внезапно свернул в санузел.

– Садись, – предложил он Сайкину, останавливаясь перед унитазом.

– Зачем?

Недоумение Сайкина звучало искренне, но Кулагина оно не проняло.

– Испытателем будешь.

– А-а-а, – натянуто улыбнулся Сайкин. – Благодарствуйте. Только мы люди простые, на корточках привыкши.

– Это больные у тебя на корточках привыкши. А у самого дома, поди, с каким-нибудь гидромассажем. Садись, – повторил он приглашение.

– Игорь Дмитриевич, – сбавил тон Сайкин. – Неудобно. Народ кругом.

– Тебе неудобно? Тогда я испытаю.

Не медля ни секунды, Кулагин нажал кнопку смыва. Тихо и интеллигентно импортный унитаз выпустил струю воды и заполнился едва ли не до самых краёв. Вопреки ожиданиям любого, кто имел дело с подобными устройствами, вода уходить не собиралась. Чистая и прозрачная, она, словно горное озеро, заполняла девственную чистоту новой керамики. Лёгкая рябь, пробегая от берега к берегу, создавала удивительную атмосферу философского умиротворения, способную привести в душевное равновесие не только ценителя фэншуй, но и любого созерцателя.

Только на Кулагина она не произвела должного действия.

– Это что такое? – грозно прозвучал в тишине его голос.