Хотя здесь нет прямого указания на Тайное Знание, все же более чем странно было бы ограничиться предположением, что все поучения Христа касались только простой грамматики. Не таковы были Его слова, если учитель сознался в своем неведении и признал Его мудрейшим из мудрецов. Действительно, мы имеем самые разнообразные указания, что Христос оставил после Себя тайное учение, завещанное любимым ученикам и послужившее импульсом к появлению многочисленных гностических школ. Не говоря о книге «Πιστις Σοϕια»[63] и других апокрифических свидетельствах, достаточно процитировать конец канонического Евангелия от Иоанна: «Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21: 25).
Первые столетия христианской эры католическая Церковь не только не чуждалась магических наук, но даже многие из святейших отцов были ревностными служителями герметических знаний. Sanctum sanctorum[64] тайных учений являлись знаменитые «Ключики Соломона» – «Clavicules Solomonis». Эти «Ключики», по преданию, легли в основание оккультного завещания папы Льва III, известного как «Энхиридион» («Enchiridion[65] Leonis Papae»), переданного им императору Карлу Великому. «Ключики Соломона» бесследно утеряны, хотя существуют неясные указания, будто они сохранились в рукописном отделе библиотеки Ватикана.
Первым, кто познакомил Европу с Таро, был Кур де Жебелен (Court de Gebelin). В своем сочинении «Monde primitif»[66] он не только поставил своей целью показать мистическую ценность карт Таро, но и пытался дать им философское объяснение.
На пути веков внешний облик карт Таро подвергался значительным видоизменениям. Сравнивая египетское Таро, описание иероглифов[67] которого дал Кирхер[68], с Таро китайскими[69] или вавилонскими[70], мы можем убедиться в их глубинном тождестве лишь после вдумчивого анализа. Карты, которые мы знаем, имеют европейское происхождение, притом не древнее Карла VII. Наиболее старинным экземпляром является карточная колода, автор которой – Жакмен Грингоннер (Jacquemin Gringonneur). Наряду с ними имеют особое значение карты Эттейлы. Лишенный всякого образования и будучи простым цирюльником, Alliette, обладая большой интуицией, посвятил себя специально изучению Таро, и после тридцати лет работы над ним, с параллельным изучением различных мистических сочинений, восстановил систему иероглифов Таро – символических изображений каждого Аркана. Эти иероглифы были получены как результат тщательнейшего анализа не только различных начертаний, но и соответствующих символических аллегорий. Карты Alliette’a, или, как он каббалистически читал свою фамилию – справа налево – Etteilla, представляются, по-видимому, наиболее совершенными до настоящего времени. Со своей стороны я внес, руководствуясь интуитивными восприятиями, лишь немногие дополнения, касающиеся главным образом красок, отдельных деталей и общей атмосферы каждого Аркана. Здесь надлежит заметить, что первое исторически известное появление цыган в Европе относится лишь к XV веку, причем их глава носил гордое имя «князя египетского». Загадка происхождения этого народа, по-видимому, останется навеки неразрешимой. Кроме бесспорной связи с Египтом, цыгане имеют сродство и с другим полюсом древнего мира – с Индией. Цыганский язык оказывается весьма близким к санскриту, само имя их, под которым они известны Западной Европе – «bohemiens», – есть искаженное санскритское bo-hami – «отойди от меня»[71].
Основателем герметической философии в Европе является знаменитый уроженец Майорки – таинственный философ и алхимик Раймонд Луллий. Его личность окружена целым ореолом легенд, ему приписывается открытие философского камня и выплавка золота в огромных количествах для английского короля Эдуарда III, причем эти соверены из алхимического золота и по сие время носят название раймондин; самому Луллию, однако, это не помешало умереть нищим, как надлежит истинному адепту. Другая легенда приписывала ему обладание квази-бессмертием, так что лишь после нескольких столетий тяжких страданий искупления за преступное вмешательство в течение законов природы он вымолил у Господа ниспослание смерти. Перу Раймонда Луллия принадлежат два глубоких исследования, где он пытался восстановить все величие Верховной Герметической Науки: «Ars Magna» и «De Auditu Kabbalistico, sive at omnes scientias introductorium»[72][73].
Учение Раймонда Луллия было воспринято его гениальным последователем – Джордано Бруно. Преемственность своих взглядов и всю глубину своего восхищения пред Луллием Бруно выражает в своем труде «De compendiosa architectura et complementa artis Lulli»[74] (Париж, 1581). Попытки воссоздать герметическую науку выразились у Бруно в целом ряде сочинений: «Cantus Circoeus», «De Umbris Idearum», «Della Causa, Principio e Uno», «De l’Infinitio Universo e Mondi», «De gli eroici Furori», «De Minimo, Magno et Mensura», «De Monade, Numero et Figura», «De Immenso, Innumerabilibus et Infigurabili Universo»[75].
За Раймондом Луллием следует целый ряд авторов, писавших о Каббале для христиан. На первом месте стоит знаменитый исследователь области таинственного – Пико делла Мирандола. Его «Conclusiones Kabbalisticae»[76][77] представляют собой основание капитальных исследований в этой области.
За Пико делла Мирандолой следует Вильгельм Постель; его стремление создать конечную~[78] философию вылилось в написание книги «Clavis absconditorum a constitutione mundi»[79][80]. В этом труде Постель именует Таро «Бытием[81] Еноха». Это последнее наименование было столь же распространено в средние века, как и «Ключики Соломона». Будучи каббалистом, Постель искал истину главным образом в этом аспекте; ему принадлежит, в сопровождении философских комментариев, один из лучших переводов основы каббалистической мудрости – книги «Сефер Иецира»: «Abrachami patriarchae liber Iezirah, ex hebraeo versus et commentariis illustratus a Guillelmo Postello»[82]. Будучи пламенным энтузиастом, Постель, исполненный радости, что ему удалось коснуться абсолютного учения, не только стремился как можно шире обнародовать свои открытия, но даже дошел до наивности. Так, он написал послание отцам заседавшего в то время Тридентского Собора, в котором сообщал, что нашел абсолютную доктрину, скрывавшуюся от начала мира, и настаивал на том, чтобы это учение стало догмой католической веры[83].
Каббалистическая герметическая философия в алхимическом аспекте, изложенная в таинственной мистической книге «Аш-Мецареф» («Огонь-растворитель»)[84], была дешифрована Николаем Фламмелем, достигшим с ее помощью, по преданию, успеха в Великом Делании наравне с Раймондом Луллием[85]. По обычаю средневековых мистиков, Николай Фламмель не обнародовал результатов своих исследований, и «Аш-Мецареф», в его загадочной символике, дошел до наших дней недоступным пониманию.
