Логос, как осуществитель Воли Бога, является орудием Его творчества, по выражению Филона: κατάπερ ὀργανῳ προσχρησάμενοϚ ἐκοσμοιτοίει[363].

Аркан III, как учение о третьей Ипостаси Вселенского Духа, выявляет доктрину о Божественной Природе как Самосознании Божества в совокупности Своих аспектов. Самосознание Божества в Его Божественной Природе по самому существу Своему Едино, Однородно и Нерасчлененно. Божественная Природа – космическая совокупность первообразов – представляет собой лишь как бы духовное поле, по которому скользит Единое Однородное Сознание. Каждый Первообраз является как бы ячейкой, но все эти ячейки наполнены выше краев Божественным Космическим Сознанием, свободно и непрестанно переливающимся из одних ячеек в другие. Будучи Едино и Однородно, Сознание одинаково чувствует Себя в каждой ячейке, в каждом Первообразе, а также во всей множественности всех à priori возможных сочетаний. В этом вечном круговороте, в вечном взаимном отражении частей своих, Божественное Сознание ткет величественный узор Своей Вековечной Жизни. Мировое Творчество есть эманация Вселенским Духом Своего Сознания вовне Его Нерасчлененного Единства. Божественное Сознание подходит к Своему предельному уровню, когда Оно совпадает с верхними гранями всех ячеек; это и есть миг Первичного Мирового Творчества, Акт рождения Логоса. Дойдя до этой последней возможной грани, Божественное Сознание, Целостное и Однородное, претворяется в Источник Произрождения. Своей высшей стороной, обращенной к Божеству, это Сознание является Его Природой Божественной, ибо Оно есть Его Духовное Тело, отражающее как всю совокупность его атрибутов, так и каждый из них в отдельности, совместно со всей многообразностью их взаимоотношений. Своей нижней стороной, обращенной к ячейкам, к расчлененному отображению Верховного Синтеза, Божественное Сознание является Источником Произрождения, ибо все, что ниже Его, лишь из Него вытекает. В этот последний критический миг Сознание Божественное продолжает скользить по ячейкам; каждый Первообраз остается растворенным во множественности других, в каждом Первообразе живет вся их совокупность; Божественное Сознание проникает все Свои аспекты, проходит все извилистые нити взаимных тяготений, оставаясь Единым и Однородным, будучи одновременно и Ведающим, и Ведением, и Ведаемым~. Но вот, повинуясь космической пульсации, Сознание отходит, эманируемое Высшим Синтезом, и в первый дифференциально малый этап этого движения грани ячеек как бы врезываются в Сознание, бывшее дотоле Единым и Однородным, и расчленяют Его на космическую совокупность отдельных реальностей, каждая из которых обретает собственное независимое бытие, в принципе теряющее возможность общения с другими себе подобными. Каждый Первообраз, бывший дотоле потенциальной возможностью Единого Сознания, претворяется в реальное единичное сознание, начинает утверждать себя силой своей собственной мощи, и этим впервые становится монадой. Космическая совокупность ячеек есть Тварность Космического Божественного Самосознания; в первых трех Арканах, в Целостном Божественном Самосознании, эта Тварность имеет лишь потенциальное бытие; в Аркане IV эта Тварность впервые становится реальностью, и именно этот Аркан и есть рождение Космического Логоса, который есть Утвержденная Тварность.

Дух человека – это искра Божественной Сущности, эманировавшая от~ Целого; он совершенен и бесконечен, как аспект Совершенного и Бесконечного Целого. Все проходит, все разрушается, все тонет в пучинах бесконечности и времени, чтобы вновь возникнуть ко временному бытию и вновь погибнуть; одни только искры Божественной Сущности продолжают жить вечной и неизменной жизнью. Эта великая сила духа человеческого, не только наделяющая его самого бессмертием и несокрушимостью, но дающая ему дар самому по себе быть источником бесконечной силы, изливаемой на все окружающее, есть лишь следствие его истинной природы. Каждая монада, как бы далеко ни отходила в своем сознании от эманировавшей ее Божественной Сущности, в действительности всегда остается неразрывно с Нею связанной в силу божественности своей природы. Учение Лейбница[367] о полной взаимной независимости и расчлененности монад представляется относительным, ибо оно верно лишь в феноменальном мире; в самом же существе, в области чистого духа оно противоречит истине. Действительно, монада как таковая есть бесконечность, есть субстанция, что утверждает сам Лейбниц. Между тем Спиноза в «Этике» доказывает с исчерпывающей полнотой, что существование двух бесконечных субстанций – а Субстанция не может быть иной, как бесконечной, – невозможно. Множественность субстанций возможна лишь тогда, когда каждая из них выражает собой конкретный аспект Единой Субстанции. В этом случае эта частная субстанция – монада – представляет собой относительную бесконечность, в то время как Божество является Бесконечностью Абсолютной. Понятие о существовании ряда относительных бесконечностей имплицитно содержит в себе постулат о существовании различных точек зрения на ту же самую сущность; относительное, хотя и может быть мыслимо самостоятельно, не имеет самодовлеющего существования и является по самой природе своей аспектным изображением Абсолютного. Отсюда следует, что все относительные бесконечности наложены одна на другую и соединены неразрывным образом, причем эта доктрина не есть следствие умозаключительных построений, но непосредственно вытекает из самого факта существования в нашем сознании дилеммы относительного и Абсолютного. Таким образом, рождение монад есть не расчленение Божественного Единства, в принципе Нерасчленимого, но объективация Его в совокупности отдельных аспектов, претворяющихся в независимые реальности в их собственных сознаниях, отдельных аспектах Единого Божественного Сознания, с утверждением принципа индивидуальности.