Отец установил там звонок. В эту дверь нельзя было постучать, как в старом доме.
Мама первая услышала его и побежала открывать, хотя прекрасно знала, что ночные посетители – моя епархия.
Мы побежали за ней, но не успели добежать до конца тропинки между домами, как услышали душераздирающий крик.
Там, где свет фонаря уже не касался асфальта, лежала мама Соня. Её глаза были широко распахнутыми и стеклянными, и в них отражалось звёздное небо.
Отец подбежал к ней и тут же остановил меня…
– Не подходи, Варенька! Тебе не нужно на это смотреть!
Он перетащил тело под свет фонаря и стал целовать её волосы, руки, лицо и шептал как молитву: «Прости, любимая! Прости, любимая!»
Появилась моя старая знакомая Смерть, и лишь тогда я решилась подойти к маме.
Подол её белоснежной сорочки был фиолетового цвета, но на самом деле красным от крови. Грудь была разодрана и вывернута, рёбра торчали наружу, а сердце отсутствовало.
– Плохой знак, вырванное сердце! – сказала Смерть. – И души нет!
– Как нет души? – недоумённо спросил отец, перестав плакать от этой страшной новости.
– Так и нет! Её забрали сразу, вместе с сердцем. Есть древнее заклятье. Забрав сердце праведника, можно запечатать в нём и его душу, и тем самым спрятать её от Ангелов Смерти.
– А как можно вернуть его?
– Пока не знаю, Варенька. Тут думать нужно. Вы тело сберегите в холодном месте, а я полечу, разузнаю…
Она исчезла, а мы перенесли тело мамы в подвал и положили на холодные плиты. Папа закрыл глаза своей любимой, а затем зажмурился и вернул её грудную клетку в обычное состояние. Осталась чёрная прорезь в районе сердца и следы на груди и шее от когтей неизвестного животного.
Мы обмыли тело и нарядили маму в красивое платье, туфельки, покрыли белую косынку на её непослушные волосы и накрыли простынёй, но… Не посмели с головой. Прикрыли лишь по грудь, сложили руки крестом и помолились.
Она лежала как живая, и в нас теплилась слабая надежда на то, что нам удастся вернуть её сердце. Но…
Что могли сделать два человека, убитые горем, если даже Смерть не знала, что делать?
На следующий день на планете Земля никто не умер!!!
Не было автомобильных аварий, крушений поездов и самолётов. Ни один пешеход не погиб, перебегая дорогу. Старики и смертельно больные, ждущие смерть с нетерпением, не дождались её в тот день. Все недоношенные дети чудом зацепились за жизнь, даже в самых невероятных случаях.
Вечно воюющий восток на день заключил перемирие, дивясь своему неожиданному поступку. Талибы и террористы сложили оружие и целый день провели в молитвах.
А виной всему происходящему была Госпожа Смерть, которая ушла в преисподнюю, требуя соблюдения конвенции о неприкосновении к невинным душам.
В следующую ночь она вернулась в наш дворик и села на лавочку возле дома. Виноград скукожился и завял, упав с крыши прямо на неё. Она скинула с себя длинные плети и печально вздохнула.
Мы с отцом сели напротив и стали ждать.
– Не узнала я ничего… Плохо дело! Даже меня, ироды, не боятся! Что-то меняется…
Она повторила мои слова, точь-в-точь. Эта жизнь была иной, без правил и договорённостей. Каждая из сторон могла делать что пожелает. Подписанные ранее конвенции больше не были приняты во внимание тёмной стороной, а значит, и я могла поступать по своему усмотрению.
Жизнь за жизнь, кровь за кровь! Это начало новой битвы, долгой и беспощадной.
Смерть посмотрела на меня и удалилась по своим делам, но в моей голове звучала, как молот, её последняя фраза: «Найди сердце!»
– Нужно сберечь тело мамы! – сказала я отцу, и мы направились в подвал.
Но дом уже позаботился обо всём.
В подвале стало очень холодно, как в морозильной камере. Мама лежала на хрустальном столе, а не на полу, как мы её оставили.
Раны на её теле затянулись, а кости срослись. Волосы покрылись инеем, словно она поседела, и её кожа стала как у фарфоровой куклы. Страшно было прикоснуться, а вдруг она рассыплется на миллиард осколков, и тогда мы не сможем собрать её вновь.
Могильную тишину разбила трель звонка в калитке, и я побежала открывать.
На соседней стороне улицы стоял человек в сером костюме, с серым лицом и серыми волосами, словно его посыпали пеплом с ног до головы. Под глазами были огромные синяки, лицо было измождено, а он сутулил плечи так сильно, словно на него повесили колодки, и руки, согнутые в локтях, были похожи на куриные крылышки.
Я поманила его на свою сторону и он сделал шаг, но как только свет фонаря коснулся его макушки, гость вздрогнул и рассыпался грудой пепла. При этом он так кричал, словно его жарили живьём, хотя по всему было понятно, что он – Призрак.
Каждую ночь повторялось одно и то же.
Никто из Призраков не прошёл дальше начерченной мной линии. Все превращались в пепел.
Моментально налетал ветер и развеивал его над городом. Среди несчастных были мужчины, женщины и даже девочка лет двенадцати, что довело меня до слёз, и отец едва смог утешить меня, объяснив, что они на небе. Но голос его звучал недостаточно убедительно. Похоже, он не знал этого наверняка.
И тогда на семейном совете из двух человек мы решили, что пора вернуться на место старого Отеля, и возможно там мы найдём разгадку происходящего.
Я даже стала сомневаться в том, что в действительности я – та самая Варя.
И всё же дом подготовил комнаты для гостей, фонарь вырос практически из-под земли. Смерть наведывалась в гости, как завсегдатай, для обычных людей это означало – смерть, а для нас с отцом было всё, как с гуся вода. Но что-то мы упустили в этой цепочке…
Глава пятая
Из пепла…
Ночь не слишком подходящее время для поисков, и фонарь у калитки был разбит, а столб изрядно покосился.
Забор старого дома сгорел дотла, это было первое кольцо обороны дома. Затем шёл сад… Он превратился в пустошь, трава выгорела вместе с корнями, и лишь старая рябина у калитки торчала чёрным остовом на фоне пустоши.
Как я любила это дерево в прошлой жизни! Оно давало мне силы и защищало своей тенью. Я подошла и провела рукой по закопчённому стволу и почувствовала, как под ладонью что-то бьётся, трепещет как живое.
– Папа, это дерево живое!
– Очень странно! Пойдём, осмотрим то, что осталось от дома.
Груда обгорелых досок, часть которых лежала в стороне, это отец искал сундук и ключ, чтобы передать мне. Но на этом его поиски прервались, так как он почуял недоброе и поспешил переместиться в Москву. Теперь нас было двое, и я была гораздо сильнее, чем им казалось. Тем, кто так мечтал уничтожить меня.
Отец светил фонариком, а я переворачивала доски, пытаясь найти то, что поможет мне…
Мы ковырялись всю ночь, но кроме закопчённой посуды ничего не нашли. Пора было возвращаться.
Перед калиткой я стряхнула с себя пепелище старого Отеля и пошла спать, а на следующую ночь наш новый городской Отель принял первого посетителя.
Звонок в калитку разбудил меня, но я была рада проснуться, мне снился кошмар… Про маму!
Открыв калитку, я столкнулась с Призраком, и, пройдя сквозь меня, он оказался во дворе дома. Посмотрев на освещенный асфальт, я увидела дорожку из пепла, словно мост, или тропинку безопасности для Призраков, ищущих приют.
Видимо, место вокруг моего дома было проклято, и Призраки гибли, лишь ступив на эту дорогу, но пепел Отеля для Призраков защищал их от демонов. Следующей ночью мы вновь побывали на пепелище и пополнили запас пепельного оберега.
А теперь про первого моего спасённого Призрака, с которым я заключила контракт.
Мужчина лет пятидесяти был плечист и изящно одет. Всё в его облике говорило о достатке и правильном воспитании, но не настолько, чтобы стать ханжой и кичиться перед другими.
Волосы были гладко зачёсаны, а глаза горели, словно он был жив и не имел к Призракам никакого отношения. И лишь одна небольшая деталь: простреленная грудь и окрашенная в алый цвет белоснежная рубашка говорили о том, что господин всё же мёртв.
