К счастью, прежде, чем открыть рот, Мо Сюаньюй открыл глаза. И — едва не выпрыгнул из-под одеяла от ужаса. Прямо перед ним с взволнованным и едва ли не скорбным лицом стояла Мымра.
Вообще Мо Сюаньюй считал себя человеком благодушным и дружелюбным. Когда-то, когда он только прибыл в Башню Золотого Карпа, он искренне хотел обзавестись друзьями, и потому был готов помогать и составлять компанию кому угодно. Этого не оценили, но в целом он на людей не обижался. По большому счету, Мо Сюаньюю было куда важнее, чтобы его не трогали, а, благодаря заступничеству Яо-гэ, так все в основном и складывалось. Когда выяснилось, что у него почти нет никаких способностей, учителя и наставники от него отстали, позволив ходить или же не ходить на занятия по собственному усмотрению. Мо Сюаньюй охотно пользовался этой привилегией, полностью забросив тренировки с мечом и самые сложные теоретические уроки, при этом с охотой посещая занятия каллиграфией или рисунком.
Однако двух человек он все же сильно не любил. Жизнь с ненавистными родичами в деревне Мо заставила потускнеть прежние чувства к людям, которых, как Мо Сюаньюй думал, он никогда больше в своей жизни не увидит, однако сейчас он подумал, что порезов на руке его тела должно было бы быть не четыре, а шесть. От злобного духа не убудет, для Старейшины Илина убить несколько каких-то людишек даже в радость должно быть.
Но — своевременно Мо Сюаньюй об этом не подумал, и вот теперь вынужден был расплачиваться за свою забывчивость. И если глава ордена Лань, скорее всего, сидит сейчас в своих Облачных Глубинах, то Мымра досталась ему вместе с телом Яо-гэ.
— Муж мой!.. — трагически вздохнула Мымра и бессовестно устроилась рядом на кровати.
Мо Сюаньюй едва не отполз от нее подальше, но вовремя вспомнил, что на нем из одежды одно одеяло. Нехорошо будет, если Мымра воспримет его обнаженный вид как приглашение к разврату. От одной мысли об этом его прошиб холодный пот.
И тут же ему на лоб легла омерзительно гладкая женская рука.
— Слуги сказали мне, что у вас головокружение и слабость, — в глазах Мымры светилась вселенская тоска. — Но, как я вижу, дело обстоит еще хуже. Я распоряжусь позвать целителя.
Мо Сюаньюй сверкнул на нее гневным взглядом.
Мымра слишком много на себя брала. Строит тут из себя этакую преданную супругу, в то время как вся Башня Золотого Карпа осведомлена, что господин и госпожа Цзинь давно уже не спят вместе. Мо Сюаньюй уж точно это знает! Едва осознав свои чувства к Яо-гэ, он не раз следил за его покоями по ночам, и мог точно сказать: глава ордена Цзинь часто засиживался далеко за полночь, но спать ложился всегда в одиночестве. В этом плане куда больше ревности порождал глава ордена Лань, который, приезжая, задерживался в кабинете Яо-гэ, но за ними Мо Сюаньюй неоднократно подглядывал в окно: вроде, и правда исключительно документами занимались.
С женой же Яо-гэ вел себя, скорее, как заботливый брат. Дарил разнообразные безделушки, заказывал бесчисленное множество нарядов, был неизменно галантен и услужлив. Иногда, когда Мымра совсем уж тесно к нему прижималась, Яо-гэ невиннейшим образом слегка касался губами ее виска. И еще, разумеется, на всех приемах они показывались вместе — но это совсем уж ни о чем не говорило. Яо-гэ изображал из себя примерного семьянина, вот только постель он с женою не делил.
А значит, нечего Мымре делать в его спальне!
— И не смотри на меня так сердито! — возмутилась тем временем она. — Я знаю, что ты думаешь только о работе, но нельзя же загонять себя настолько! Только прислушайся к себе: тебя трясет, и сердце колотится слишком быстро.
Она достала из рукава платочек и промокнула его влажный от холодного пота лоб. Мо Сюаньюя передернуло от отвращения, но непонятливая Мымра, вместо того, чтобы убрать свои руки, лишь погладила его по щеке. Наверное, думала, что успокаивающе.
— А… А-Су, — от того, что ему пришлось выговорить ненавистное имя, голос Мо Сюаньюя прозвучал сдавленно и хрипло. — Не надо целителя! Я просто немного устал…
К его крайнему неудовольствию, эти слова встревожили Мымру еще больше. Ну да, все верно: Яо-гэ действительно был законченным трудоголиком, и если уж он с утра добровольно признается в усталости, значит, пора ударятся в панику. Мо Сюаньюй бы точно ударился, однако он не подумал, что и Мымру это по-настоящему озаботит. Ему-то всегда казалось, что она просто пиявка, прицепившаяся к ценному мужчине. Толку ведь от нее не было никакого: единственного сына не уберегла, новых детей не родила, как женщина в постели мужа явно не привлекает… Сидит рядом с Яо-гэ на приемах, как кукла разукрашенная, изображает из себя подставку для драгоценностей — вот и все ее достоинства.
— Нет уж, — твердо произнесла Мымра. — Я не позволю тебе так над собой издеваться. К тому же вскоре приедет глава ордена Лань — и я не сомневаюсь, что ты вскочишь на ноги, как бы плохо себя ни чувствовал.
Ну вот, еще и глава Лань! На лице, которое Мо Сюаньюй уже совершенно не мог контролировать, отчетливо отобразилось отчаянье. Надо, надо было оставить на руке еще два надреза! От родственников-то он сбежал, зато попал между вот этими двумя, словно между молотом и наковальней. Глава Лань, конечно, рук вроде бы не распускает, однако они с Яо-гэ столько времени провели вместе, что обмануть его будет очень и очень сложно. Он не жена, с которой Яо-гэ видится только по праздникам, и не слуга, которого можно отослать прочь. Друг, да еще и побратим — этот про Яо-гэ знает наверняка слишком много.
Впрочем, до прибытия главы Лань еще продержаться надо будет, а Мымра — вот она, прямо перед носом. Касается своим бесстыжим бедром его бедра, пусть и через одеяло, и трогает своими бессовестными руками прекрасное лицо Яо-гэ!
Внезапно пришедшая в голову мысль о том, как убить одним ударом сразу двух зайцев, показалась спасительной. Не успев ее толком обдумать, Мо Сюаньюй выпалил:
— Давай я напишу ему с просьбой задержаться? Все равно я, кажется, не смогу принять его как полагается. И не надо никакого целителя — я просто отлежусь немного…
Мымра всплеснула руками, выронив платок. Глаза ее, и без того, признаться, большие, совершенно округлились, а на дне их промелькнул ужас.
Мо Сюаньюй с досадой прикусил язык. Проклятье! Ему так не хотелось, чтобы еще и глава Лань явился по его душу, что упустил из внимания самое важное: Яо-гэ был действительно привязан к своему побратиму и ни за что не предложил бы отложить встречу, даже если бы находился при смерти.
— Я зову целителя, — взяв себя в руки и не тратя больше времени на уговоры, заявила Мымра.
Она поднялась с постели и торопливо направилась к двери. Мо Сюаньюй, пользуясь свободным от постороннего внимания мгновением, поспешно нырнул в ночную рубаху. Хорошо бы было еще и штаны натянуть, но на это времени уже катастрофически не хватало. Башня Золотого Карпа — не деревня, где за целителем надо посылать на другой конец, а то и вовсе в соседний город, и глава ордена — слишком важный для всех человек. Разумеется, целитель уже ждал за дверью и вошел, как только Мымра высунулась наружу.
Целителя Мо Сюаньюй не знал: по счастью, его пребывание в Башне Золотого Карпа хоть и бывало временами унизительным, но все же до серьезных травм дело никогда не доходило. Поэтому оставалась небольшая надежда, что ци Мо Сюаньюя целителю тоже незнакома.
А хотя…
Сердце снова забилось тревожнее. Чья именно ци сейчас течет по меридианам? Золотое ядро совершенно точно принадлежит самому Яо-гэ — оно сильнее того, что было у Мо Сюаньюя, он прекрасно чувствовал его не очень мощное, но ровное и плавное свечение. Значит, вполне возможно, ци, порожденная этим телом и этим золотым ядром, тоже принадлежала Яо-гэ. Или ци все-таки связана с душой? Почему, ну почему Мо Сюаньюй был так невнимателен на занятиях? Ничегошеньки-то он на эту тему не помнил!..
Целитель тем временем внимательно вслушивался в его пульс. Мо Сюаньюй обомлел от страха так, что сердце, казалось, ушло в начинающие коченеть пятки. Дыхание прерывисто слетало с приоткрывшихся от волнения губ, а на лбу вновь выступила холодная испарина.
