Из оцепенения его вывел легкий рывок за рукав. Драко опустил глаза: возле него стояла Наоми, и по выражению ее глаз он догадался, что она чем-то расстроена. Она поманила его пальцем, чтобы он приблизился к ней, и он наклонился, чтобы послушать то, что она скажет.

— Пап, мама на меня сердится? — прошептал ему в ухо детский голосок.

Драко повернул голову и посмотрел в такие же серые, как у него, глаза:

— Конечно, нет, милая, — заверил он ее. — А с чего бы ей сердиться?

На маленьком личике пронеслась целая гамма чувств, от глубокого горя до радостной надежды.

— За то, что взорвала медвежонка, — произнесла она так тихо, что Драко едва расслышал.

— Нет, конечно, — улыбнулся он, вспомнив, какой шокированной выглядела Гермиона в тот момент, когда ее старшая дочь призналась в содеянном. Но все же, несмотря на ее суровый вид, от Драко не укрылось, как дернулись уголки ее рта.

— Ей тоже стало смешно, — с видом заговорщика прошептал Драко. — Но говорить ей об этом не нужно. Как и о том, что это я рассказал тебе про нее.

Глаза Наоми озорно вспыхнули.

— Это будет наш секрет, — гордо сказала она, улыбаясь во весь рот.

— Что еще за секрет? — донесся до них строгий голос Гермионы. Драко и Наоми переглянулись и виновато уставились на нее. Черт! Снова попался!

Гермиона нахмурилась.

— Секретничать некрасиво. Особенно за столом, — назидательно проговорила она, вытирая подбородок Эванны влажной салфеткой. Драко и Наоми снова обменялись взглядами. И вдруг на лице девочки промелькнуло такое озорное выражение, что Малфой понял: сейчас что-то будет…

— Папа кое-что сказал про тебя, — сказала Наоми сладеньким голоском. Она сейчас напоминала собой кошку перед блюдечком, наполненным сметаной, и, похоже, собиралась выкинуть еще одну штуку в духе утреннего происшествия с плюшевым медведем. Вот же маленькая шалунья!

— Да неужели? — выгнула бровь Гермиона — она все еще продолжала вытирать лицо и пальцы Эванны. — И что же он сказал?

Ожидая ответа, Драко с любопытством всмотрелся в лукавую мордашку Наоми, и его внутреннее чутье немедленно послало ему сигнал тревоги. Что она собирается сказать?

А проказница тем временем завела руки за спину и, раскачиваясь с пятки на носок, смотрела попеременно на родителей. Словно размышляла — стоит ей продолжать начатый разговор или нет, и, если стоит, то что ей за это будет? Колебалась она недолго. Перестав раскачиваться, она посмотрела на Гермиону с такой улыбкой, что у Драко свело живот. Вот оно! Наоми глубоко вздохнула и решительно выпалила:

— Папа сказал, что ты — лохматая зануда!

У Драко с Гермионой челюсть отвисла от такого заявления.

— Ах, ты, маленькая лгунья! — вскричал Драко, хватая Наоми в охапку и принимаясь ее щекотать. — Я такого не говорил! Погоди у меня! Вот я тебя проучу за то, что ты наговариваешь на меня!

— Я?! Зануда?! Но почему? — спросила Гермиона, стараясь сохранить невозмутимое лицо при виде негодующего Драко. Малфой чуть не фыркнул от радости, что упоминание о ее густых и неуправляемых волосах прошло мимо нее. Похоже, она в своей жизни так часто это слышала, что теперь это ей совершенно безразлично.

— Потому что не рассмеялась, когда узнала, что я взорвала мишку! — захлебываясь от смеха, сдавленно отозвалась Наоми, а, глядя на нее, Эванна тоже добавила во всеобщий кавардак толику своего визга и смеха. Одним словом, в столовой начался самый настоящий хаос. Даже Нарцисса выглядела так, словно пыталась сдержать улыбку.

— Думаю, это означает, что обед закончился? — мягко поинтересовалась она, глядя на это безобразие и промакивая губы салфеткой. Гермиона кивнула и подхватила Эванну на руки.

— А я думаю, это означает, что ты сейчас пойдешь со мной, маленькая обманщица! — прорычал Драко, хватая Наоми и подбрасывая ее в воздух. Девчушка взвизгнула и, обхватив шею Драко своими ручонками, залилась звонким смехом.

— Я люблю тебя, папочка, — ласково сказала она, прижимаясь к отцу. Сердце Драко болезненно сжалось: он знал этих девочек всего лишь несколько дней, но настолько сильно к ним привязался, что при одной мысли о неминуемом расставании с ними чувствовал необъяснимую тоску. Что же с ними будет, когда мы исчезнем? Его внутренний голос попытался втолковать ему, что глупо так себя вести, но легкое дыхание Наоми щекотало ему ухо, а ее руки крепко его обнимали. Но это же всего лишь сон, — подумал он, стараясь убедить самого себя, однако, верить в это почему-то не хотелось. Маленькая семья, членами которой они стали, казалась такой настоящей, такой идеальной, что его страстное желание вернуться обратно незаметно отошло на второй план. Он поймал себя на мысли, что если зелье, которое они сварили с Гермионой, не сработает, то он с удовольствием останется здесь.

Но я должен попасть в реальность, — подумалось ему. — Мне ведь всего шестнадцать. Нужно окончить школу, да и притязания Темного Лорда никто пока не отменял. Как бы ни было приятно верить в то, что Поттер его одолел, но на самом деле все происходящее здесь всего лишь игра воображения. Потому что в настоящем мире все считают Поттера и Дамблдора ненормальными. Темному Лорду осталось совсем немного, чтобы набрать полную силу, но люди даже и думать об этом не хотят. Так что о победе над этим сумасшедшим пока можно только мечтать. Малфой вздрогнул. Голос Нарциссы, обращающейся к своим внучкам, прервал его размышления и вернул на землю.

— Идемте со мной, девочки. Вашим маме и папе нужно немного отдохнуть.

Драко посмотрел на Гермиону и увидел в ее лице признаки надвигающейся паники. Она судорожно прижала к себе Эванну и ответила ему затравленным взглядом.

— Гермиона, — стараясь казаться более беспечным, чем был на самом деле, произнес он, но карие глаза Грейнджер смотрели на него с таким отчаянием, что у него опять все в груди перевернулось. Соберись. Некогда раскисать, — отдал он себе мысленный приказ и мягко произнес:

— Мама права. Пойдем.

Глаза Гермионы наполнились слезами, но, сражаясь с ними, она несколько раз глубоко вздохнула и согласно качнула головой. Драко опустил Наоми на пол и жестом велел ей идти за ним следом, а сам подошел к Гермионе и обнял ее вместе с Эванной.

— Будь умницей, ладно? — попросил он девочку и уткнулся носом в щеку малышки. Эванна хихикнула и кивнула.

— Мама любит тебя, — поцеловала ее в макушку Гермиона, после чего наклонилась к Наоми.

Если бы Драко не следил за ней, то, возможно, и не заметил бы, как неуверенно она стоит на ногах. А ведь она и вправду больна, — нахмурился он, с каждой минутой беспокоясь за нее все больше и больше.

— И тебя тоже, милая, — погладила Гермиона голову Наоми. Та радостно улыбнулась и обхватила ладонь матери обеими руками. — Веди себя хорошо, и сегодня вечером я с тобой почитаю.

На последних словах голос ее дрогнул, а лицо залила нездоровая бледность. Она неохотно опустила Эванну на пол и теперь придерживала ее одной рукой, чтобы она никуда не ушла.

Гермионе действительно нужно прилечь, — подумал Драко, и, присев перед девочкой так, что ее лицо оказалось на уровне его глаз, поцеловал ее в щеку.

— Сможешь отвести сестренку к бабушке? — с улыбкой спросил он. Наоми кивнула и взяла Эванну за руку. — И еще… Постарайся больше не взрывать плюшевых медведей, ладно?

Наоми хитро усмехнулась и, подбоченясь, с апломбом заявила:

— Ладно, не буду. Я лучше куклами займусь.

— Наоми! — в ужасе воскликнули оба родителя.

— Да нет же! Я пошутила! — хихикнула проказница. — А вам хорошего отдыха!

Она махнула им рукой, и волоча за собой сестру, направилась к двери, где их поджидала миссис Малфой. Драко невольно улыбнулся, глядя на эту картину. Когда-нибудь она станет такой же, как и ее мать, — пронеслось в его голове. Но как только Нарцисса с девочками ушли, он увидел, что по щекам Гермионы катятся слезы.

— Я понимаю, что выгляжу глупо, — запинаясь и всхлипывая пробормотала она. — Но я буду очень скучать по ним!