— Отрицать больше невозможно — между нами действительно что-то есть. И я хочу спросить, что мы будем теперь делать?

Деловитый тон, каким это было сказано, подействовал на Драко как ушат холодной воды. Глаза и щеки Гермионы все еще горели, но это был единственный признак того, что еще минуту назад она пылко отвечала на его страстные поцелуи.

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона бросила на него раздраженный взгляд, который он не раз замечал направленным на Поттера и Уизли, и это его немного покоробило.

— Я имею в виду, что мы будем делать, когда проснемся? Ты же не собираешься снова изводить меня, как и раньше? Называть «грязнокровкой» и прочими обидными словечками? Хотя… Даже если ты снова станешь язвить и плеваться ядом, я все равно буду знать, что это неправда.

Драко закатил глаза. Она, что, думает, я продолжу эти розовые сопли, когда мы проснемся? Вот еще! Была нужда! Хотя, вообще-то было бы довольно интересно узнать — каково это, целовать ее в настоящем мире, а не только во сне. Все так запутанно… Или это я запутался?..

— Не думаю, что нас можно назвать друзьями, Гермиона. И, кроме того, не факт, что мы вспомним о событиях этого мира, когда проснемся, — сказал он и мысленно добавил: «Во всяком случае, я очень на это надеюсь».

Лицо Гермионы слегка вытянулось:

— Об этом я как-то не подумала.

Драко самодовольно ухмыльнулся.

— Но что, если мы будем помнить о том, что здесь происходило? Что, в таком случае, будешь делать ты? Ведь я… Вряд ли теперь я смогу ненавидеть тебя так же, как и раньше.

Драко нахмурился: — «До чего же она настырная все-таки! А, впрочем, почему нет? Конечно, ей интересно узнать, во что выльются эти поцелуи. Раз уж даже мне это интересно».

— Я тоже не смогу, Гермиона, — задумчиво проговорил он, но, увидев, какой радостью озарилось ее лицо, быстро добавил:

— Но это не означает, что я начну перешептываться с тобой в библиотеке или приглашать тебя в Хогсмид как, как…

— Свою девушку? — подсказала Гермиона.

Драко пристально посмотрел на нее. Именно. Только потому, что я два раза тебя поцеловал и нахожу, что у тебя красивые глаза, вовсе не обязательно думать, что мы должны быть вместе.

— Ну да. Не уверен, что те отношения, какие у нас были на протяжении последних пяти лет, способны измениться по щелчку, — предупредил он, но, к его ужасу, она только рассмеялась:

— И ты абсолютно прав, Драко. В каком бы восторге я ни была от наших поцелуев, быть твоей девушкой я тоже совершенно не готова, — Гермиона хихикнула еще раз, отвернулась и так стремительно бросилась на кровать, что ее волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Как, черт возьми, это случилось? Мы, что, действительно обсуждаем с Грейнджер возможность пойти куда-нибудь вместе?! Малфой фыркнул и тут до него дошло, что именно она сейчас сказала.

— Погоди, выходит, тебе понравились наши поцелуи?

Гермиона покраснела.

— Можно подумать, тебе они не понравились, — лукаво сказала она, стараясь не встречаться с ним взглядом. По губам Драко скользнула мимолетная улыбка. «Согласен», — подумал он и опустился в ближайшее кресло.

Оба они замолчали, но тишина, заполнившая полутемную комнату, была несколько иной, чем прежде: мягкой и непривычно дружелюбной. Каждый из них думал о чем-то своем, и, казалось, присутствие другого нисколько ему не мешало. Так прошло несколько минут, пока Драко не заговорил снова:

— Нам придется притвориться, что ничего не изменилось, — проговорил он, наблюдая за Грейнджер, раскинувшейся на его кровати.

Гермиона перевернулась на живот и подперла руками голову.

— Что? — спросила она. Неизвестно, о чем она перед этим думала, но глаза ее сияли.

Драко нахмурился.

— Придется разыгрывать целый спектакль. Если мы собираемся попробовать… ну… ты понимаешь… — он сделал неопределенный жест, указывая на себя и Гермиону, — то мы должны притвориться, будто ничего не изменилось. Особенно, когда будем находиться на людях. Видишь ли, я очень сомневаюсь, что реальность окажется к нам такой же милостивой, как этот сон, если мы станем вести себя слишком мирно по отношению друг к другу.

— Представляю, как взорвутся Гарри с Роном, — хихикнула Гермиона.

Драко ухмыльнулся.

— Особенно, если я ущипну тебя за задницу, когда ты будешь проходить мимо меня в школьном коридоре. Представляю, как вытянутся их физиономии! То еще будет зрелище!

У Гермионы челюсть отвисла от такого заявления:

— Драко Малфой, ты не сделаешь этого!

Драко ухмыльнулся. «Конечно же сделаю! Причем не один раз!» — подумал он, предвкушая то удовольствие, которое получит после подобной выходки. Определенно — возвращаться обратно следовало как можно скорее. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть на реакцию этих двух придурков.

Гермиона снова плюхнулась на кровать:

— Ты хоть понимаешь, что все это полнейшее безумие? В голове не укладывается, что мы с тобой… флиртуем!

Драко одарил ее озорной усмешкой:

— Еще бы! Но есть одна поправка: все это нам снится. Продолжай твердить себе это, и ты справишься.

— Ты неисправим, — притворно возмутилась Гермиона и швырнула в него подушкой. Драко ловко перехватил ее на лету и рассмеялся. Гермиона на мгновение замолчала, уставившись в потолок.

— Боги, ну и денек выдался сегодня, — наконец произнесла она хриплым от волнения голосом и покачала головой. Взгляд ее внезапно потускнел, а в углах рта появилась скорбная складка.

«Она все еще расстроена из-за того, что случилось в министерстве», — подумал Драко и решил рискнуть:

— Уизлетта не имела в виду то, что сказала, — небрежно сказал он. — В ней говорили боль и отчаяние.

Гермиона шумно вздохнула.

— Я знаю, — кивнула она, с благодарностью глядя в его глаза. — Но мне от этого не легче.

Она так пристально посмотрела на него, что Драко почувствовал себя немного неловко.

— Скажи, ты говорил это всерьез?

— Когда и что? — приподнял бровь Малфой, притворяясь, что не понимает, о чем идет речь, хотя мог поспорить на галлеон, что говорила она о том инциденте, что случился в министерстве. Да, я защищал ее там. Но всерьез это было или нет, я не знаю. Как-то само собой получилось.

— Ну, когда вступился за меня перед Джинни. Ты говорил правду? — пояснила Гермиона, пытливо глядя на него своими карими глазами. В ее голосе прозвучала такая надежда, что Драко понял: солгать ей он не сможет.

— Да, — вздохнул он. — Да, будь оно все проклято. Это ли не правда?

Гермиона просияла, и при виде ее улыбающегося личика в животе Малфоя снова вспорхнули миллионы бабочек — ему нравилось, когда она улыбалась. В особенности ему.

— Это самое лучшее, что я когда-либо слышала о себе, — сказала она с чувством.

— Брось, ничего особенного, — пожал плечами Драко.

Но Гермиона только лишь отрицательно помотала головой, окончательно взлохматив и без того распавшуюся прическу, и повторила еще раз ту же фразу, что она сказала ему по возвращении со свидания:

— Не для меня.

Она снова откинулась на подушки и, все еще улыбаясь, закрыла глаза, оставив Драко анализировать события сегодняшнего дня. «Неужели я действительно собрался поддерживать с Грейнджер дружеские отношения?» — спросил он себя и внезапно с каким-то сладким ужасом понял — «Да. Именно это я и собираюсь сделать. А еще, я с нетерпением жду момента, чтобы вернуться и наяву продолжить все, что мы здесь начали». Он бросил на Гермиону быстрый взгляд, чтобы постараться понять, о чем она думает, но увидел, что она уже спит. Малфой тихо фыркнул. И снова Грейнджер в моей постели! До чего же странно это звучит. Он смотрел, как мерно, в такт дыханию, поднимается и опускается ее грудь, и гадал — что ей снится? Можно ли видеть сны во сне? Драко хотел поразмыслить еще и на эту тему, но тревоги и волнения прошедшего дня давали о себе знать слишком настойчиво. Он поерзал на кресле и почувствовал, что слишком устал, чтобы еще и идти куда-то. Забраться на свою постель, где спала Гермиона, он не мог себе позволить, поэтому призвал к себе подушку и пристроил ее на подлокотнике. «Странно, конечно, что Грейнджер лежит в моей кровати, — подумал он сонно, — но все же, не настолько странно, как хотеть, чтобы она и впредь спала в ней». Он почти уже задремал, как вдруг поймал себя на мысли, что думает о словах Гермионы, когда она сказала, что ей понравились их поцелуи. В груди его разлилось бесконечно теплое чувство, и в следующее мгновение он крепко уснул.