– Просто так не прощу.

– Как же нам всем загладить перед вами вину? – вновь зарокотал своим сексуальным «р–р–р» этот извращенец. Хотя о чём это я? Это я извращенка, если от одного голоса трепещу как лань. Надеюсь, они не видят неприлично торчащие соски под одеждой. Лично я отчётливо их ощущала. Так же, как и предательскую тяжесть внизу живота. Держите себя в руках, госпожа учитель!

– Я подумаю, хорошо подумаю, – дала обещание, открывающее заманчивые перспективы. Должники – всегда хорошо.

– Мы будем ждать.

– И верить в вашу доброту, госпожа учитель.

– Моя доброта будет зависеть исключительно от вашего поведения, – не стала скрывать очевидного. Вдруг устыдятся? Что–то не верится.

Мужчины провели меня ко входу и даже галантно открыли дверь. Вручную. Безо всяких устных команд, которым, похоже, в академии подчиняется решительно всё. И это было приятно, хоть и непривычно.

В холле висели огромные механические старинные часы и показывали, до чего неумолимо время. Я потеряла на разборки с постовыми почти десять минут, а впереди у меня сорок семь открытых моему доступу этажей! Надеюсь, на каждом из них меня не будут подстерегать мужчины.

– Здоровье в порядке, спасибо зарядке, – бубнила под нос любимую фразу нашего преподавателя по физическому воспитанию, поднимаясь по очередному лестничному пролёту. Вызывать лифт из–за одного этажа было как–то глупо, однако после десятого этажа я прошла к такой же видовой, что обнаружила днём на сорок седьмом, и без сил рухнула на ближайший диванчик.

Ожидаемой темноты за панорамным окном не наблюдалось. В небе то и дело сверкали разряды выстрелов, однако слышно ничего не было. Страшно. Но не так страшно, как вернуться на родную планету и дальше заниматься незаконными делами и каждый раз рисковать жизнью и честью, выходя за порог бронированного дома.

Мысль придала сил и я, превозмогая боль во всех мышцах, о существовании которых прежде и не подозревала, пошкандыбала дальше. Нужно что–то делать с физической подготовкой, иначе за это возьмётся педагогический состав или ректор лично, с него станется. Буду работать на перспективу.

В отличие от фокуса с общежитием, карта здания административного корпуса соответствовала электронному варианту. По крайней мере, до тридцать восьмого этажа. Каждую секунду я хотела всё бросить, успокоить себя мыслью, что и дальше не будет разногласий, но шла. Не верила здесь ни–ко–му!

Обещанного контроля не заметила. Возможно, академия дружно наблюдала за моей не самой лучшей физической подготовкой и делала ставки, сольюсь я или нет, и если да, то на каком этаже. Если бы здесь учились мои братья, сто процентов организовали бы тотализатор.

На сорок седьмой этаж я вползла под звук сообщения. Активировала коммуникатор. Экзаменатор информировал, что через пять минут он ждёт меня в преподавательской.

Пять минут на этаж – непозволительно мало, здесь такие длинные коридоры!

– Раймосс, Раймосс, Раймосс, – шептала я из последних сил набирая скорость. Те два ответвления, что исследовала накануне, пропустила. Там всё было хорошо. А вот дальше… Даже не сомневалась, что что–нибудь найду! По закону космической подлости во всех оставшихся коридорах были несовпадения с картой.

Ну что за… мужчины! Так и хотелось выругаться, но я, во–первых, девушка, во–вторых, выпускница не какой–то–там военной академии и умею держать себя в руках.

В преподавательскую влетела секунд за пять до назначенного срока. Ну и влетела – это громко сказано. Улитки и то быстрее ползают.

– Доброе утро, фер Маргод, Аделия Шур прибыла для прохождения экзамена, – произнесла фразу, принятую в академии. Вот она – теоретическая подготовка.

А с остальными не поздоровалась – не положено. Пусть сидят, наблюдают. Экспериментаторы!

– Почему в две ветки не пошли на этаже? – спросил фиолетовый экзаменатор.

– Была вчера, там всё согласно карты, запомнила.

– Ясно. Расслабьтесь, Аделия, экзамен вами сдан. По распоряжению ректора вы вступаете в должность с этого дня. Учитывая сложность экзамена, – фер обаятельно улыбнулся, обнажив заострённые белоснежные зубы, вызывающие одним своим видом приступ паники, – к проведению занятий вы приступите завтра. Однако сегодня примете под свою руку группу.

– Под свою руку? – переспросила бестолково. Сказывалась усталость и непривычная терминология не вызывала ассоциаций.

– Кураторство, – пояснил мой экзаменатор. – С группой встретитесь так же завтра, сегодня у вас есть время ознакомиться с личными делами обучающихся, продумать процедуру знакомства и отдохнуть, разумеется. Поставьте отметку о прохождении экзамена, назначении вас куратором боевой группы класса «А» и преподавателем культуры речи у пяти групп, танцев – у трёх групп и истории искусств у двух групп класса «Ф».

Он подносил мне планшет с обозначенным там силуэтом ладони и я практически бездумно касалась его, подписываясь под каждым назначением, устало думая про себя, что ещё чуть–чуть и я смогу рухнуть в собственную кровать. Дойти бы до неё. И пусть хоть все смотрят, как я сплю без задних ног – наплевать.

– На сегодня всё, – улыбнулся мне фер Маргод. – Вы нас очень порадовали, леди Шур, и вчера и сегодня. Такая юная, красивая девушка и настоящий боец. Я уже молчу о ваших отметках в университете. Вы подходите академии а она, поверьте, подходит вам.

– Доверюсь вашему мнению.

Нашла в себе силы вежливо улыбнуться и откланяться. Однако как только вышла за дверь, прислонилась спиной к стене. Я дрожала всем телом, ослабленные непривычными физическими нагрузками колени мелко затряслись, превратились в желе, не выдерживающее вес человеческого тела.

Однако стечь на пол обессиленной лужицей мне не позволили.

Сильные руки подхватили, прижали к стальной груди. Внимательные жёлтые глаза с вертикальным кошачьим зрачком заглянули в мои. И тот самый восхитительный, будоражащий воображение и пробуждающий тело голос проник в сознание.

– Я отнесу тебя в общежитие. Как пр–р–рошло?

– Приняли.

– Пр–р–рекр-р-расно!

Я пришла в себя резко, рывком, не понимая, что послужило причиной пробуждения. Села на кровати, потрясла головой, открыла глаза. Я находилась… А где я, собственно? Комната выглядела весьма обжитой и совсем не напоминала мою красивую, но всё–таки казённую, без намёка на присутствие личности.

И этот мерзкий, всепроникающий звук сирены… Подъём? Неужели мне придётся привыкать к нему? По всей видимости, да.

Не успела я как следует прийти в себя, как из соседнего помещения вылетел мой кот–спаситель, одетый в чёрную форму без знаков отличия.

– Аделия, извини, не могу побыть с тобой ещё хоть мгновение, тревога! – Он подлетел и, против собственных слов, схватил меня в охапку, впился губами в мой приоткрытый от удивления рот, быстро, жарко, требовательно сорвал поцелуй и рванул к двери. – Твоя комната этажом выше, но ты можешь остаться у меня.

И исчез.

Я же сидела и, мягко говоря, удивлялась происходящему.

Что это, вообще, было?

Спаситель мой оказался наглым похитителем невинных девушек. Хотя я наговариваю. У него ведь нет доступа в мою квартирку. Учитывая, что я выключилась прямо там, на его руках у двери в преподавательскую, мужчина поступил разумно и правильно. А вот поцелуй похитил.

Так странно.

Твёрдые губы. Горячие. И при этом необыкновенно нежные.

Исчезло безумное усталое отупение, я отдохнула, восстановилась и моё тело вновь стало реагировать на голос кота. И его поцелуи. Точнее, один–единственный, но что–то мне подсказывает, далеко не последний поцелуй.

А ведь я даже имени его не знаю! Стыд какой!

Быстро привела себя в порядок и сбежала наверх, к себе. Коммуникатор подсказал номер выделенной мне квартиры и я решила не проверять, доставили ли вещи, сперва обследовать новую жилплощадь. Мало ли, вдруг кто–нибудь позаботился. Хотя здесь помощь ближнему не особо пользуется популярностью, как я успела заметить.