Если Юка будет меня всё так же сильно любить, то я ни за что не собирался её отпускать. Разве найдётся ещё девушка, которая так по-настоящему меня полюбит? Единственный минус: за оставшиеся месяцы учёбы я решил немножко приоткрыть своё настоящее лицо. И будет ли ко мне девочка всё так же относиться, это большой вопрос.

Уроки прошли стандартно. Математика – скорее несложный опрос, чем обучение. Родная лингва – это уже сложнее. Здесь и правильные классические, а значит скучные книги, и грамматика. Сам же имперский язык напоминал мне гремучую смесь японского и западноевропейских по произношению, но правописание было буквенным. А что касается самих букв, они больше были похожи на латиницу, только символов пятьдесят два.

Потом история. Вот этот предмет, по моим ощущениям, был самым главным в школе. Мы рассматривали события с правильной точки зрения. Разбирали битвы, политические решения и дипломатическую работу. Как всегда, урок не обошёлся без споров: в каждой семье всегда чуть по-иному смотрели на многие инциденты. Но учитель, опять-таки, как всегда, легко разбил аргументы школьников, донеся верную точку зрения.

Закончили привычным уроком, где разбирали заклинания на составные элементы, словно это хоть как-то приближало к пониманию магии. Из точно известного: есть некая энергия, есть одарённые разной степени и направленности, что могут управлять ею с помощью желания, жеста, слов и печатей. И всё. Остальное – семейные секреты. Поэтому в классе только популярные теории. Всякая же практика – дома и на физкультуре. Конечно, этот предмет звался «Физическая культура, развитие эфирных манипуляций и рукопашный бой», но я именовал его так, как привык. Из юношеского противоречия.

Но наконец нас отпустили. Время было к двум часам, и я подумал, что сегодня не самый худший день, чтобы посмотреть на новую медсестру. Это я называю школьных лекарей медсёстрами, опять-таки из вредности. Плюс сексуальная униформа, жутко похожая на прикиды моделей из земных журналов для мужчин. Всё коротенькое, беленькое и открытое. На самом деле в нашей престижнейшей школе работали только квалифицированные целители.

Приёмная была пуста. Я с наглым видом зашёл в кабинет, зная, что мне за это ничего не будет. Ведь большинство работниц школы мечтали о том, чтобы захомутать одарённого аристократа с сильной кровью.

– Ты не уволилась?! – удивился, встретив Хэлен вместо новенькой медсестрички.

Желая стать наложницей кого-нибудь из клана, женщина обязана уволиться, что одновременно выводит её из имперских слуг. Иначе ей грозит тюремный срок за измену государству. Поэтому моё удивление вполне объяснимо. Не дура же она?!

– Тим, ты чего? – обиженно произнесла женщина. – Конечно, я отнесла заявление в тот же день. Но директор попросил меня отработать ещё несколько дней, пока не пришлют замену.

– Точно. Ступил, – честно признался ей.

– Если ты не думал меня встретить, то зачем тогда пришёл? Ты собрался соблазнить новую девушку?

Я с удовольствием слушал верные рассуждения Хэлен.

– Так сразу? Зачем? – Ей явно не понравилось моё поведение.

Странно, она думала, что будет у меня единственной? Шантаж и так не красит её. Не уверен, что мне в клане нужна интриганка. Да ещё ревнивая скандалистка.

– Я ещё юн. И пока не нагулялся, – сказал ей полуправду.

Не желая ввязываться в спор, а может, и в ссору, я обнял её и поцеловал. На этот раз целовал нежно, с короткими паузами, желая вдоволь насладиться вкусом её губ.

– Ты что делаешь? Я же на работе, – смущённо проговорила она мне после поцелуев.

При этом, с учётом того, что она на полголовы выше меня, умудрилась спрятаться в кольце моих рук на уровне груди.

– Заявление ты написала, директор подписал. Значит, юридически ты уволилась, а здесь лишь по просьбе начальства. Всё это я веду к тому, что со вчерашнего дня ты официально моя наложница.

– Ты прям как бюрократ, – посмеялась она мне в ключицу.

– Так этому нас в школе и учат.

Действительно, один из предметов и был «Законы Рассветной империи». На нём учат не столько сами свод правил, сколько показывают разрешённые лазейки, права и обязанности для аристо. Например, ношение огнестрельного оружия запрещено для всех, не считая армейцев и полицейских. Только в тексте ни разу не говорится о запрете артефактов, а этот статус может получить любой ствол, на который приклеили магосхему. Зато любой немаг, не имеющий разрешения, сразу получал срок за ношение артефактной пушки, ибо в его руках это незаконный амулет. Вот так. Или то, что в спорных ситуациях решение аристократа законно, если только Суд чести не решит иное. Вот нас и учили применять это право сообразно чести, а не желаниям. Кстати, желания…

– Ты всё? – спросил я, надеясь заглянуть к своей наложнице в гости.

– Нет, к сожалению. Мне же теперь полную ревизию делать. Вдруг замена завтра пожалует. Может, подождёшь?

– Сколько?

– Ну, за два… нет, за час закончу.

– А до твоего дома долго?

– Сорок минут на автобусе.

– Нет, не могу. Дела.

– Тогда, может, к тебе? – с робкой надеждой спросила женщина, всё так же не поднимая головы.

Любовница, которая живёт в родовом особняке, – это уже больше, чем любовница. Но паранойя уже включилась. Ещё вчера ей был нужен только ребёнок, а сегодня она хочет получить проблемы вместе с умирающим кланом? Что-то изменилось?

– Пока не получится. У меня дома плохая обстановка, – отшутился я.

И, нехотя разомкнув объятия, снова вышел в окно.

Привычный разбор дня опять превратился в настоящую пытку. Старик только усилил мои подозрения насчёт моей первой наложницы, когда я рассказал о её желании переехать. И заставил почувствовать себя дураком. Не входила Хэлен в наш великий план. Но такая красотка сама в руки… Не, я не такой, чтобы упустить столь прекрасную добычу!

– …Непредвиденные осложнения уже на первом этапе! И всё из-за твоего члена! Ты что?! Не слушаешь меня?! – разозлился Старик так, что сразу забыл об игре «наследник – слуга».

– Слушаю, – не согласился я. – Просто теперь сомневаюсь…

– Не сомневайся! – прервал он меня. – Точнее, сомневайся, но не думай падать духом.

– Хорошо.

– Что до твоей девки… Мне приходят только три варианта. Первый, наиболее вероятный, – это что она смогла понять, что твои татуировки не просто вызов обществу, а нечто большее.

– Точно!

– Не перебивай. Второй, чуть менее, но тоже с высокой долей вероятности, – это что изменились планы её хозяев насчёт тебя.

– Но мы же проверяли её со всех сторон. Я даже её досье в полицейской базе прочитал.

– Повторю: не перебивай. Третий вариант, самый невероятный, – она в тебя влюбилась.

– Ха… Ой! – почесал я затылок, в который прилетел удар.

– Шанс хоть мал, но возможен. Сколько раз говорил: не принижай себя. Как и не будь самонадеян. Первое, ты красив, атлетичен и имеешь родовое обаяние. Второе, ты уверен в себе, стараешься не лгать, довольно искренен в чувствах. Женщинам такое нравится. Третье, ты добр, благороден и храбр, словно рыцарь из сказок. Четвертое, твой титул подсознательно ассоциирует тебя с победителем, со звездой. Ты известный человек, женщинам подобное тоже нравится.

Я слушал Старика, открыв рот. Никогда он не высказал мне столько комплиментов за раз. Геноске вообще скуп на похвалу. Главное, недавно называл меня прыщавым подростком, в которого не может влюбиться такая красивая женщина, как Мэй. А тут такой разбор, да ещё с мудрыми советами… Не, пора сваливать, пока он не добрался до моих недостатков.

– Спасибо, Старик, за твои слова, но мне пора на работу. – Я привычно схватил куртку со спинки стула и быстрым шагом двинулся в гараж.

– Не возгордись, – донеслось мне вслед. – Количество недостатков превышает количество добродетелей. Ты нетерпелив, азартен, вспыльчив. Похотлив и невоспи…

– Как сегодня? – ввалился я в участок, здороваясь с коллегами.