Мы в полной мере осознаём наш произвол и нашу доминирующую волю, как по отношению к самим себе, так и по отношению к «неживому» миру. Но ведь так же чувствуем произвол этого мира по отношению к себе. И все наши критерии, и оценки в этой плоскости умопостижения, опираются на собственную латентно заинтересованную воззренческую парадигму, как на некую представляемую нами абсолютную истинную оценку мироздания. Но дело всё в том, что так же как мы смотрим на мир со своей стороны, – мир смотрит на нас со своей. И вся невозможность объективного воззрения остаётся таковой в силу, прежде всего того, что мы не имеем никакой возможности посмотреть на себя и на мир глазами стороннего наблюдателя, – посмотреть, так сказать с «той стороны». Мы словно на «суде Линча», судим мир и принимаем во внимание только одну из сторон. Неважно обвиняем, или благословляем его в данную минуту. И потому все критерии наших оценок, это критерии только «этой стороны». А значит, не имеют абсолютной объективности, не несут в себе идеальной легитимности для истинности собственного суждения.
В чём же принципиальное отличие «живой ткани», от «неживой»? – Вот вопрос из вопросов! При всей кажущейся простоте и очевидности, на самом деле не имеющий своего разрешения. Если отбросить общепринятый догматический взгляд на мир, то абсолютно достоверно никто и никогда не ответит в чём принципиальное, то есть вне формативное, субстанционально-фундаментальное отличие этих противопоставленных нами монад действительного бытия. По этой же причине нет никакой возможности провести достаточно чёткие границы. Ибо всегда и всюду одно вытекает из другого, и втекает в первое. – «Змея, поглощающая свой хвост». Этот древний символ, как нельзя лучше иллюстрирует отношение «живого» и «неживого» в нашем мире.
Невероятная гибкость «живой» структуры, её функциональная приспосабливаемость, её антиинертность, в сравнении с другими относительно грубыми структурами, – вот единственный аргумент, в пользу её принципиального отличия от «неживой». Но и фундаментальность этого отличия, как чего-то, что является прерогативой сугубо «живого», также вызывает сомнение. То, из чего мы как форма состоим, – «углеродные цепочки», – невероятно гибки в своих соединениях, своих сочетаниях и в своих образованиях. Невероятно приспосабливаемы к внешним условиям, синтетичны, и форма–эстетичны, то есть гармонично упорядочены. Но и это так же в известном смысле вопрос нашего восприятия действительности, вопрос формы пребывания, самоощущения и самоидентификации себя в пространстве и во времени. Ведь гибкость, это всегда по отношению ко времени, и в связи со временем. Как всякая объектарность, всегда по отношению к пространству, и в связи с пространством.
Я – живу. – И это самый веский аргумент. Он же, – единственный, предъявляемый для разумного рассмотрения. Но его достоверность, есть лишь достоверность моих чувств, и не более того. Его достоверность есть утвердившийся палеокреоцентризм.
Любой аргумент в пользу того, что те или иные характеристики «живого», принадлежат только «живому», и что они абсолютны, тут же вызывают сомнение, как только ты начинаешь смотреть на вещи чуть глубже, и не предвзятым взглядом. Вся устоявшаяся и закрепившаяся основательность живого, – рассеивается, словно утренний туман.
Способность мыслить? Но мы знаем, что не всякому «живому организму» дана эта функция. Способность к регенерации и к само воспроизводству? Но это так же не является собственной способностью «живого», и абсолютной прерогативой «саморегулирующихся систем». «Чувственность»? А это, вообще абсолютная субъективность, и не имеет в себе ничего того, что можно было бы отнести к неоспоримым аффектам природы, так как в ней нет собственных критериев, как только относительных и сравнительных. Ведь даже определение цвета или запаха, всегда выдаётся нами, как нечто лишь сравнительное, и никогда само по себе. Реакция на раздражение? Аналогичные реакции происходят и в «неживой» природе, только в своих временных и своих структурных плоскостях. И так далее и тому подобное…
Наконец – произвол воли, дающий ощущение свободы, – Абсолютная иллюзия! И вот мы подошли к самому краю, и упёрлись в единственную прерогативу «живого» – в иллюзию, как единственно возможную отличительную особенность «живого». Круг замкнулся. Иллюзия, – единственная монада присущая только «живому». Она же определяет и положение «живого», как чего-то сверхсущного.
Все наши стремления, внутренняя воля, произвол, оценка и кажущаяся свобода действий, – всё суть усложнённая реакция. Где реакция, накладывается на реакцию, создавая многослойность, тем самым усложняя общий образ взаимодействий, порождающий иллюзию сверхсложного бытия. Бытия, в котором непререкаемой истинностью вырастает и самоутверждается личность, как неоспоримая вера в зерно собственного божественного проведения.
Столкновение разнополярных энергетических потоков, вызывает в нашем разуме всплески искр и волн, с целой радугой иллюзий. Которые в сути своей, являются продуктами «синтеза» и «распада» различного уровня форм внутренних «субстанций», как физического плана, так и метафизического. Субстанций, относительно грубых и относительно тонких форм материи. Как всякое столкновение во внешней природе вызывает либо «взрыв», либо «синтез» с целым букетом излияний, продуцированием целых рядов метаморфоз и экстраполяций, так и в нашем разуме, и в нашей душе, всякое столкновение вызывает взрыв разлетающихся флюидов, либо синтез и рождение метаморфоз тонкого мира сверх гибких и сверхагрессивных субстанций. Наш разум, словно Вселенная, – бескрайнее поле, для столкновения различных стихий. И при этих столкновениях внутренних стихий, а затем и столкновениях разлетающихся флюидов с внешними стихиями, происходит синтезирование чувств и впечатлений, мыслей и умозаключений, распространяющих свою «органистическую упорядоченность», на относительно инертный мир природы. Так рождается Действительность. – Внешний мир слаженного, упорядоченного целокупного гармонично выверенного мироздания.
И с метафизической точки зрения, каждый из нас, живёт как некий «взрыв, растянутый во времени», с вкраплениями в него, более мелких внутренних «взрывов». И как следствие этих «взрывов», в результате «синтезов» и «распадов», лишь как побочный аффект, возникают всякого рода стремления, и желания.
Наш организм, является сложнейшим механизмом, настолько сложным и утончённым, что мы, неосознанно его мистифицируем. Мы сами, в понимании себя, не ушли дальше, чем, к примеру, простой электрик третьего разряда, в понимании устройства и работы компьютера. Человек, знающий досконально, как работает компьютер, человек способный мысленно проследить становление этого компьютера, который в состоянии осмыслить каждый этап этого становления, разложить мысленно всю его работу и функционирование по деталям, скажет: – Это очень просто! Также и с нашим внутренним устройством. Если бы мы могли проследить от самого начала его становление, и по всем этапам его развития, полно осмыслить все причины его изменений и трансформаций в целостной форме, то, наверное, он стал бы для нас также прост. Но мы не в состоянии этого сделать, мы не можем проследить ни начало, ни последующие этапы его становления. Для нас, всё это – «тёмный лес»! Мы не помним и не знаем ничего, что относиться к нашему общему становлению. И тем загадочнее и волшебнее для нас предстаёт вся наша сущность. А вместе с тем, и вся окружающая нас природа. Ибо она есть лишь отражение в зеркале нашего существа.
Появление «белковых соединений» на нашей земле было такой же необходимостью, как появление, при определённых условиях, кристалла иприта, или иного кристалла, возникновение и рост которых, так близок нашему телу, при всей отдалённости камня вообще, от всего живого. Этого не могло не произойти, ибо воедино собрались все необходимые предпосылки. При сочетании ряда ингредиентов, наш «неживой мир», обречён был стать «живым». И главным ингредиентом в этом сочетании я считаю не воду, как это принято считать, но электромагнитное поле. Ибо именно электромагнитное поле земли, является средой разумности, колыбелью мысли. А что, как не мысль, что как не разумность является фундаментом нашего тела, и вообще фундаментом всего так называемого «живого». Так вот, наличие у нашей планеты электромагнитного поля во-первых, наличие воды во-вторых, и достаточное количество углерода и всевозможных иных форм грубого материального ресурса, предопределили появление так называемых «живых организмов». Но на самом деле надо говорить, что жизнь повсеместна, и не ограничивается нашей формой и близкими нам формами. Ибо её основа электромагнитное поле, способное выстраивать и упорядочивать все относительно инертные состояния материи, в определённые цепочки, с саморегулятивными свойствами.
