– Воду – включить! – громко скомандовал Откен.

Стандартная команда, которую должен понимать любой даже самый тупой домашний компьютер. Только ничего не изменилось. Круглый распылитель над головой по-прежнему сух, как песок и камни в знойной пустыне.

Может, душ неисправен? Неужели придётся возвращаться к тем двум идиотам с красными крестами на рукавах? Хотя нет, Откен протёр глаза. Из стены, на уровне пояса, торчат два механических крана. На одном синяя точка, на другом – красная.

Примитив! Откен слабо ткнул кулаком в стену. На этой Свалке, забытой Создателем и людьми, даже душа нормального нет. Всего лишь две трубы с механическими кранами и никакого голосового управления. Что дальше? Пляски с бубенцом, чтобы узнать прогноз погоды?

Откен крутанул кран с синей точкой. Из распылителя ухнул поток холодной, как лёд, воды. Хессан вас всех побери! Откен крутанул кран с красной точкой. Грязная ругань помогла: бьющий из распылителя поток быстро стал терпимо холодным, потом приятно прохладным, а ещё позже горячим. Засохшая на теле слизь размякла и потекла на пол мутными ручейками.

Какое блаженство. Не жалея ни себя, ни воды, Откен самым тщательным образом смыл с себя остатки анабиозного раствора. Жидкое мыло и мочалка с длинными петлями вместо ручек нашлись рядом в полинявшем ящике. Пришлось по старинке пачкать мочалку мылом и самому себе тереть спину. А как раньше это делала Тана… Как она умела превращать банальную гигиеническую процедуру в увлекательную игру. Понурив голову, Откен вышел из-под душа.

Трудности продолжаются. Раз местный душ не душ вовсе, а примитивная гидравлика, то вряд ли в него встроен режим просушки. Тогда как стать сухим? Стеллажа с полотенцами, или хотя бы просто крючка с полоской ткани, поблизости не наблюдается. Нужно мыслить логически, Откен завертел головой.

Раз на Свалке всё же есть некое подобие душа, то рядом с ним должно быть хотя бы некое подобие сушилки. Не шлёпать же в промокшем виде. Так и есть, в углу, в маленьком закутке за душевой кабинкой, нашлась надпись «Просушка», а под ней маленькая красная кнопочка. Автоматики ноль, опять ручками.

Как и следовало ожидать, местная просушка примитив, не лучше душа. Струя тёплого воздуха падает сверху и тут же уходит в металлическую решётку под ногами. Худо-бедно удалось высохнуть. Волосы чуть влажные, зато на руках и груди не блестят мелкие капельки воды. Но, словно желая окончательно доконать его, в стене слева что-то ухнуло и брякнуло. С тихим шипением отворилось маленькое окошко.

Что там? Откен заглянул внутрь.

– Да чтоб вам электричество отключили! Бабы давать перестали! – Откен разразился грязной руганью.

Аборигены мало того, что заставили мыться в примитивном аппарате, так под конец предложили надеть красный зековский комбинезон и красные же зековские ботинки. Бирка с числом 49 на ботинках и ещё одна с числом 56 на отвороте комбинезона подчёркивают, что комплект предназначен специально для него.

От злости трудно дышать. Так бы и прибил первого встречного. Откен кулаком отворил серую дверь и вышел в накопитель. Точно накопитель. Раз на Свалку привозят исключительно заключённых, то за душевой в анабиозном отделе вполне резонно ожидать большую комнату с двухъярусными койками без одеял и подушек. Каждый новоявленный абориген приходит в себя в анабиозной капсуле, отмывается в душевой, там же надевает тюремный комбинезон и выходит сюда, ждать товарищей по нарам.

На счастье будущих подчинённых, на ближайшей коечке нашёлся зелёный чемодан с его именем. Откен приложил большой палец к сенсору. С тихим щелчком чемодан открылся. Как знал, как знал, Откен вытащил чёрный китель. Собирая вещи в далёкий путь, на всякий случай прихватил полный комплект формы тюремного надзирателя, а также чёрные ботинки, щётку, зубную пасту и пару носков на первое время. Если и носки здесь красные со штрих-кодом на пятке, то самое время вешаться на первом же крючке.

Неторопливо одеваясь, с наслаждением натягивая носки, Откен невесело улыбается. Начальство, не мудрствуя лукаво, отправило его на Свалку как простого заключённого. Уверен на все сто: весь путь до этой чёртовой планеты он пролежал в одном штабеле с уголовниками. Ладно, разморозили в первую очередь. А то ещё не хватало толкаться в накопителе с будущими подопечными. Достаточно того, что только двое из тюремного персонала видели его голым. Один хрен завтра поутру эти самые медики начнут рассказывать байки о размере его мужского достоинства.

Застегнув последнюю пуговицу, Откен присел на койку. Неприятная мысль сверлит голову. Осуждённых отправляют на Свалку по мере накопления. Ровно десять зелёных контейнеров с синими полосками по шестьдесят человек в каждом. Не по собственной воле довелось занять чьё-то место. Завидно и обидно – какой-то жулик, осуждённый гнить в этой дыре, выиграл возможность понежиться в благодатных объятиях родного мира месяц–полтора. За возможность открыть форточку и вдохнуть свежий морской воздух с удовольствием бы отдал должность начальника местной тюрьмы. Но… не судьба.

Последним из чемоданчика Откен вытащил наладонник. В развитом информационном обществе невозможно обойтись без персонального средства связи с планетарной информационной сетью. Карманный компьютер размером с ладонь служит телефоном, навигатором, записной книжкой, а также выполняет кучу мелких, но не менее полезных и приятных функций.

Откен включил наладонник. Карманный компьютер быстро проскочил загрузку, тестирование и озабочено замигал красной антеннкой. А существует ли на Свалке информационная сеть? Мигнув последний раз, антеннка позеленела. Существует – и то легче. На экране появилось до жути интересное сообщение. Откен быстро пробежал глазами по чёрным строчкам и опять, в который раз, невесело улыбнулся.

Свалка не уступает Мирему ни размерами, ни массой, вот только летит вокруг Дайзена в четыре раза быстрее. В местном году всего четыре месяца. Аборигены не придумали ничего лучше, как прямо так и назвать их: «зимний», «весенний», «летний» и «осенний». Да и дней в этих самых месяцах заметно меньше: в зимнем и летнем 24, а в весеннем и осеннем и того меньше, всего 23. Но самое печальное другое: продолжительность местных суток 20 часов. Да ещё хор, последний псевдочас, который компенсирует оставшиеся 19 минут.

Аборигены живут по собственному календарю. Даты стандартного летоисчисления можно найти разве что в официальных документах. Едва вступив на Свалку, он сразу постарел с 41 года до 190. Да и срок кабального контракта, будь он трижды проклят, автоматически вырос с 20 до 90 лет – мелочь, а всё равно противно.

Наладонник попросил разрешения перейти на местное время. Откен тяжело вздохнул и щёлкнул ногтём по кнопочке с надписью «Да». Как бы ни хотелось, но придётся жить и по местному календарю, и по местному времени. В правом верхнем углу тут же загорелась местная дата: 23 осенний 1548 года, пятница. Будь она проклята. Потыкав пальцем по настройкам, Откен заодно вывел на экран стандартное время: 2 июня 7347 года, суббота. Чтобы привыкнуть к местному календарю, понадобится время. Пусть, пока, на экране соседствуют две даты.

Наладонник заиграл прямо в руке. На экране появился символический конвертик с надписью: «Получено сообщение». Вот оно как – не успел натянуть трусы и причесаться, а уже засыпают сообщениями. Что там? Откен щёлкнул ногтём по конвертику.

Если отбросить вежливые обороты, поздравления в честь счастливого прибытия и пожелания успехов в деловой и личной жизни, то сообщение совсем короткое: витус Рекоу, действующий начальник тюрьмы, забронировал для него самый шикарный номер в самой шикарной гостинице, а также открыл в местном банке счёт на его имя. Отныне можно бродить по местным магазинам и сорить деньгами. Какая гадость! Как будто больше всего на свете мечтал затариться местными сувенирами. И, конечно же, старый динозавр ждёт не дождётся, чтобы спихнуть на преемника эту чёртову Глотку.

В том, что витус Рекоу не пришёл встречать лично, ничего удивительного. Анабиоз – штука коварная. Откену посчастливилось почти безболезненно перенести погружение в лёд. Но везёт далеко не всем. Некоторых в прямом смысле приходиться вытаскивать из капсулы и реанимировать. Препараты для заморозки кого-то усыпляют, а кого-то едва не отправляют на преждевременное свидание с Великим Создателем. Из-за чего заключённых размораживают тюремные медики. Не было никакой гарантии, что Откен не проваляется пару деньков в глубоком беспамятстве. Тогда витус Рекоу, как последний дебил, торчал бы у порога накопителя. Ну не дурак же он.