Следуя за своей мечтой, после окончания восьмилетки, я уехал в Херсон поступать в мореходное училище. Как отличнику, мне достаточно было пройти пусть и серьезное, на уровне приличных экзаменов, собеседование и строгую медкомиссию. Я был спокоен и полностью уверен в положительном результате. Можно представить мое состояние, когда при прохождении окулиста, у меня была выявлена скрытая аномалия цветоощущения. О ней я не подозревал ни сном, ни духом. За 15 лет жизни не было ни одного случая, который заставил бы усомниться кого-либо в полноценности моего зрения. Незадолго до этого была успешно пройдена медкомиссия при постановке на допризывной воинский учет. Неожиданное открытие поразило, как гром с ясного неба. Оно безжалостно разбивало мою мечту. Утешая, врачи объясняли, что это – не болезнь, а довольно распространенный вариант цветовосприятия. С ним можно жить обычной жизнью. Нельзя заниматься лишь некоторыми видами профессиональной деятельности. О том, что я приехал не просто учиться и получать профессию, а реализовывать мечту о новой прекрасной жизни, они слушать не хотели. Я был в шоке! Долго не мог понять, что мне делать дальше. Возвращаться домой не хотелось. Пошарив в карманах, с удивлением обнаружил, что мои деньги каким-то непонятным образом незаметно уменьшились в предполагаемой сумме. Я был не в состоянии разбираться, потратил ли я их сам, потерял или у меня их просто украли в кубрике общежития. Несколько ночей подряд, прикалываясь, старшекурсники мореходки поднимали нас, абитуриентов, по ложной тревоге и выводили во двор на потешное построение. Оставшихся денег впритык хватало только на обратный проезд. Попытать счастья в «рыб-тюльке», другой мореходке, готовившей моряков для рыбного флота, и где требования к здоровью абитуриентов были несколько лояльнее, уже не было возможности и желания. Целый день и полночи, трясясь в автобусе маршрута «Херсон-Донецк», голодный и расстроенный, я пытался осмыслить происшедшее и выработать какой-то план на будущее.
Увидев мое кислое лицо, отец иронично пошутил, что кругосветное путешествие закончилось не начавшись, и мою лодку снова прибило к родному берегу. Выслушав причину быстрого и бесславного возвращения, расстроился не меньше моего. Обладая отменной, намного более 100%, остротой зрения, он понятия не имел о каком-то там цветоощущении. После импровизированной собственной проверки на окружающих предметах, пришел к выводу, что я нормально вижу и по остроте, и по цветам, что меня врачи просто «срезали» по своим, корыстным мотивам.
Вернувшись, я попал не только домой, но и в исходную точку собственной биографии. Передо мной снова стал неразрешимый вопрос: «Что делать дальше?». Все уважающие себя путевые уличные пацаны, считали продолжение учебы в 9 и 10 классах глупой тратой времени. ПТУ или техникум, армия и женитьба – традиционная перспектива для большинства не предполагала альтернативы. Даже непланируемая и нежелательная тюрьма для них казалась более естественным и приемлемым ходом событий, чем два лишних класса в школе. Тем более – еще пять лет в ВУЗе. Меня же, такая схема категорически не устраивала. Особенно, тюрьма. Старшая сестра, закончив десятый класс в СШ№29 на Трубном поселке, уехала учиться в кооперативном техникуме в город Арзамас Горьковской области, на родину родителей. Из ее коротких рассказов о десятилетке, о молодежи Трубного поселка, у меня сложились не самые приятные впечатления об этом районе. За неимением лучшего решения, я смирился с мыслью о СШ№95 на Пролетарке. После Херсона у меня не было ни малейшего представления о будущей любимой профессии и абсолютно никаких мыслей и планов на обозримую перспективу. Я, действительно, соглашался с друзьями, что просто подожду два года, авось что-то изменится само собой, и жизнь сама расставит все по местам.
9-В, куда меня и еще нескольких выпускников из параллельных классов нашей восьмилетки определили в сентябре, считался самым сильным классом в новой для меня школе. С уходом малоперспективных учеников, выбравших дальнейшее образование в ПТУ и техникумах, он стал еще сильнее и ярче. Я сразу же заметил интересную особенность. Самые сильные ученики с большей охотой общались и дружили с самыми слабыми по успеваемости, но не менее активными в общественной жизни класса. С шалопаями и двоечниками они проводили времени больше, чем с малочисленной прослойкой серых и пассивных середнячков и хорошистов. Их за глаза называли емким словом «болото». Классная элита приняла меня хорошо, через несколько недель мы уже общались на равных. Стараясь быть максимально объективным в оценках, я отдавал себе отчет, что между новой школой и бывшей поселковой восьмилеткой – значительные отличия не только в уровне преподавания, квалификации учителей, но и в отношении к учебе самих старшеклассников. Большинство из них были нацелены на продолжение учебы в институтах и университетах, получение престижных профессий и специальностей, о которых мои поселковые сверстники даже не мечтали. Конечно, это в первую очередь, было связано с новым возрастным этапом самих школьников. Но трудно было не обратить внимание и на целенаправленное влияние учителей и родителей. Понимая кратковременность и вынужденность пребывания в новом коллективе, я не сильно стремился к сближению с новыми одноклассниками, а тем более – с учителями. Больше внимания уделял восполнению относительного недостатка знаний и повышению своего культурного уровня. Но мой пассивный нейтралитет продержался недолго. К концу осени на одной из перемен я был приглашен за глухой школьный угол, где группа местных школьных авторитетов во главе с Тимчишиным Славкой стала доходчиво объяснять мне о недопустимости неравнодушного отношения к некоторым самым красивым старшеклассницам. Я понял, что это – только формальный повод прощупать меня на «слабо», но обострять ситуацию не стал. Сообщил, что у меня есть постоянная девушка на своем поселке, что знаю и свято чту законы территориальности и не собираюсь лезть в чужой сад за запретными яблоками, и в чужой монастырь – со своим уставом. Возможно, манера моего общения с ними мало походила на поведение отличника, и они почувствовали мое уличное воспитание, но обошлось без серьезной драки и в дальнейшем подобных недоразумений не возникало. По линии комсомола мне доверили возглавлять трудовой сектор, что позволило существенно активизировать и без того насыщенное внешкольное общение с большинством одноклассников. Металлолом, макулатура, уборка урожая в подшефном совхозе, сближали быстрее и крепче, чем сидение за общей партой. В классе было много учеников с хорошими музыкальными данными и соответствующим образованием. На школьных праздниках, вечеринках и днях рождения им не было равных. Моя мать оторопела от ужаса, когда я сообщил ей, что грядущее 8 –е марта и, одновременно, мой день рождения, класс будет отмечать у нас дома. Я долго объяснял ей, что в новой школе подобные вечеринки являются обычным и регулярным делом, что мы уже выросли и поумнели, гарантировал достойное поведение всей чесной компании и сохранность домашнего имущества. Мать с трудом согласилась, вечеринка удалась на славу. Валера Докукин виртуозно играл и аккомпанировал на аккордеоне, Саша Колесниченко подыгрывал на гитаре, Алла Филипенко, Лена Пивненко, Люда Бушмакина и все другие девчонки красиво и талантливо пели. Костя Чуриков до колик в животе смешил бесконечными приколами. При минимуме спиртного компания веселилась до глубокой ночи. На удивление, не было свойственной возрасту сексуальной озабоченности, преобладали чистые и открытые дружеские отношения. Класс очень отличался от моей уличной компании и учеников бывшей восьмилетки. Отсутствием агрессии, здоровым стремлением к совершенству, осознанным планированием будущего. Меня это различие удивляло и беспокоило. Между двумя школами было всего два километра расстояния. Большинство новых одноклассников жили в казенных многоквартирных домах, но были и представители частного сектора. Родители тоже не сильно отличались от наших, поселковых. Большинство из них были коренными горожанами, некоторые относили себя к интеллигенции, занимали руководящие и управленческие должности. Но были и простые работяги, и приезжие. Такое разнообразие вселяло надежду, что два года не пройдут для меня даром, помогут преодолеть традиционную поселковую планку и положительно скажутся в будущей жизни.
