– Мне не совсем в Татарку надо, – принялся пояснять я. – На Яблочко.

– Так ты давно миновал.

– Татарка там? – вопрошающе указал я.

– Там, – согласился попутчик. – И тут. Но твоя цель – там.

Костлявая рука показала за спину, подогнав воздух в салоне автомобиля. От его рясы несло замшелостью и мхом. Ощущение столетий в нем чувствовалось изрядно.

– Нет. Мой дом там! – показал на лево, где предположительно находилась Москва.

– Нет. Там! – настаивал старик, указывая за спину.

Не стал спорить, видать, он не так понял.

– Хорошо. Куда ехать… – растерялся я.

– А куда ты путь держал? Туда и езжай!

– Я ехал весь день, а теперь хочу отдохнуть. Ночлег ищу.

– Ищущий да обрящет! – продекламировал собеседник с детства знакомые строчки.

По правую сторону показалась табличка с указанием тропы в лес, к какому-то монастырю. В почти дремлющем мозгу появилась мысль, что моему попутчику, скорее всего, туда нужно. Он упустил поворот.

– Мужской монастырь иконы пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» там, – старик сопроводил взглядом мелькнувшую табличку. – Езжай дальше!

Мы спускались с горы. Впереди на черной глади спящей холмистой долины змеей виднелся кусок трассы. Желтой полосой света, маленьким штрихом ненужной на полотне краски, лежал участок дороги, что в нескольких километрах от нас. Гаджет подсказывал, что, скорее всего, огненная змейка проходит у хутора Извещательный. Само его название напоминает о роли Ставрополя и его окрестных селений в истории. Эту тему со школьных уроков я помнил хорошо. Более трехсот лет назад возведенная крепость являлась форпостом от разбойников предгорья. В Извещательном находился дозорный пункт казаков, откуда шли доклады. Прошли века, и проезжая в дождливой ночи по татарскому спуску, видно удачное расположение бывших оборонительных сооружений.

Мое детство проходило в этих степях. Отрадно осознавать, что это первая, за десятилетия, поездка на малую родину. Причем факт моего визита в родные земли – уже большой шаг в победе над своими страхами.

– Сейчас поворот резкий будет направо. Там дорога разбита. Притормози! – скомандовал попутчик. – Доставь, пожалуйста, в верхнюю Татарку!

Беспардонность таковой просьбы возмутила. Внутренний гнев не разгорелся как ввиду усталости, так и от уважения к преклонному возрасту.

– Ну не сердись! – продолжил тот. – Видишь, дождь-то какой! Гляди, и я тебе не случайно встретился. Приедем, Витя тебе покажет путь.

Машину затрясло по грунтовой дороге. Казалось странным, что порой в свете фар выскакивали края огромных бетонных плит. Я припоминал, что в былые времена тут проходила вполне пристойная трасса, соединяющая две половины вытянувшейся деревни. Много лет назад на этом участке сошел сель, перегородивший путь холмом в несколько метров. Дорогу было решено забыть и не ремонтировать, но местные жители прокопали проезд сами.

– Эх, лютует Али, похороненный здесь! – пробурчал старик в тряске автомобиля. Кочки и ямы, вымытые дождями, заставляли колеса под нами плясать.

– Что? – ослышался я.

– Там! – попутчик вновь указал за спину. – Кладбище местное деревенское. Схоронили там одного разбойника.

– Суеверия… – обрезал я и стал прислушиваться к звукам под колесами, как бы не поломалась машина.

Язык его заплетался вовсе не от усталости или испитых зелий. Это самая банальная старость. Ему на вид лет семьдесят или больше. Вроде и не монах, хоть и ряса на нем надета. Нет ни креста, ни четок на запястье – важных атрибутов религиозного культа.

– Я, Владислав! – решился завести беседу.

– Можешь звать меня Игорь, – выдержав паузу, представился тот. – Давно так называли крайний раз. В миру…

– Вы монах?

– Что ты! Нет, – пробурчал тот. – Простой пьянчужка.

Разговор не клеился. Возможно, из-за моей сильной усталости.

Еще пять минут унылой тряски по разбитому спуску, и мы выехали к добротной асфальтной развязке.

– Направо, – показал Игорь. – Вот почти приехали. Верхний район деревни.

Деревня названа вовсе не от народа, населявшего ее, как можно подумать сперва. Оно закрепилось еще со времен построения казаками на Ставрополье первой крепости во времена Екатерины Великой. Меткие на слова, вояки нарекли населенные пункты вокруг по своему разумению да удобству. Эту деревню, например, прозвали «Татарка» из-за населявших ее «нехристей». А для русского человека конца восемнадцатого века разницы особой не было, какой кто национальности. Всех не крещённых они звали татарами – так и появилось имя деревни.

Но это еще по-доброму. Более не посчастливилось другому близлежащему городу. Он лежал на тракте ниже в сторону Тифлиса при удобной развилке, где останавливались торговцы и разный люд. Туда казаки отправлялись «поразвлечься», в том числе и прелюбодеянием. Оттого и закрепилось за тем селением название, прямо описывающее творящееся в нем, причем в очень непристойных словах. Приводить его здесь я не стану, Яндекс в помощь. Один грамотный военачальник, приводящий карты местности в порядок, решил пере обозначить селение, назвав его «Невинномысск».

Снисходительная улыбка напомнила школьного учителя по географии. Подобными он всегда одаривал учеников, не верно указывающих на карте нужную местность.

– Что?

– У тебя футболка с ошибкой. – Указал пальцем на мою грудь.

Вцепившись в руль покрепче, опустил голову как мог ниже, заглядывая на причину интереса пассажира к надписи на моей одежде. Джины, белая футболка. Все по-простому, по-походному. Даже рисунок на футболке казался уместным – славянский богатырь с распущенными по ветру волосами смотрел в даль, держа за поводья своего боевого коня. Надпись над головой воина, стилизованная под старославянский, гласила «Русичь».

– На конце старославянских слов после «ч» не пишется ни мягкий, ни твердый знак.

– «Ять»?

Старик покачал головой.

Подобное примечание смутило, поскольку всегда считал себя знатоком древности, мог с легкостью прочитать псалтырь на витиеватом языке славян. Как выяснилось, до таких мелочей я не пускал свой пытливый ум.

– Все, приехали! – скомандовал Игорь.

Мы подъехали к длинному барачному зданию, где из десятка окон еле светилось одно в дальней стороне.

Хорошо поставленный забор из металла с поблекшим синим цветом выглядел надежно.

Со скрипом отворилась калитка.

– Отец Иеремия! – послышался праздный возглас. – Ты ли это?

– Добрый вечер, Вить! – отозвался Игорь, выходя из машины.

Обойдя впереди капот автомобиля, попутчик сделал жест рукой, приглашая выйти к нему.

Витей оказался мужчина лет пятидесяти со смуглой кожей и пролысиной на голове.

– Помоги парню найти дорогу! – высвободившись от крепких объятий вышедшего из калитки мужчины, попросил Игорь.

Тот похлопал гостя по плечу, направляя к дому по безлюдной улице.

– Благодарю тебя! Да будут поиски твои в городе не оставлены судьбой в помощи, как и ты не оставил шедшего в ночи мокнуть под дождем! – окликнул Игорь.

Я кивнул, вроде: «не стоило беспокойств». Странная молитва… Или проклятие?

– А куда Вам надо? – поинтересовался мужичок, протягивая правую руку.

Я пожал крепкую, хоть и не особо широкую ладонь Вити. От него пахло крепким табаком.

– «Яблочко», но навигатор не знает такого адреса…

– Конечно, не знает! Улица та недавно признана, – перебил Витя. – Ты напиши «ДНТ Юбилейное», и все получится.

Церемоний Витя особо не любил. Стоило отвлечься в экран прибора, как он развернулся и ушел за калитку.

Скрежет металла прозвучал как сухое «пока». На большее я и не претендовал, даже наоборот, хотел скорее, без лишних любезностей сесть в машину и уехать.

Обрадованный высветившемуся на экране маршруту, я мчал в «Юбилейное». Чуть более четырех километров блужданий по деревне в обратную сторону казались совсем крохотным маршрутом.