— Ээээм… — лишь невнятно промычали сестры, не зная, как прокомментировать такую безумно странную историю.

— И вот теперь я сижу и думаю, как же мне вызволить его из тюрячки, — подытожил рассказ Киану.

— Очень, блять, интересная история, — пробормотала по-совиному Нина.

— Очень, — выдохнула табачный дым Лизи и затушила бычок об мусорку.

— Ладно, что-то я заболтался, — хлопнул по стакану на голове бисексуал. — Мне пора домой, у меня куча дел. Думаю, моя работа как нельзя кстати в этой истории со свекром. Бедняга, как же он там держится… Жрет баланду… Эх… Надеюсь, его там еще не пустили по кругу и не сделали петухом! — взволнованно заговорил Киану и поднялся с лавочки. Он выбросил в урну весь мусор, оставшийся после него, и двинулся к Тайоте Приус, припаркованной у тротуара.

Сестры, приняв обличье обескураженных сов, смотрели вслед Киану и голубям, устремившимся за ним.

— Мдааа… — протянула Лизи. — Ладно, что делать-то будем? Надо где-то перекантоваться, — обратилась она к сестре, наблюдая, как Киану ебется с заклинившим замком экологичного Приуса.

— Ну… Снимем номер в отеле? — пожала плечами Нина.

— А деньги ты где возьмешь? — отвесила ей Лизи пощечину в знак нищеты.

— Ну у нас же осталась денежка с лабутенов? — с опаской спросила Нина.

— Сначала мне выебал все мозги Сет Роген, потом я искала тебя по клубу, потом ко мне прицепился твой Тоби, потом я снова искала тебя, оббежав каждый бар и клуб, — возмущенно замахала руками Лизи. — В общем, во всей этой неразберихе я проебала сумочку!

— Нормально! — осуждающе вылупилась Нина. — И с хуя ли Тоби — мой?

— Да при чем тут это сейчас? — вскипала Лизи. — Делать-то что?

— Просто блеск! — подкатила глаза Нина. — Теперь на улице ночевать? Охуенно!

— Эй, девчонки, — прервал назревающий конфликт Киану, наконец справившись с замком Тайоты и усаживая голубей в тачку. — Можете вписаться у меня на какое-то время, пока не разберетесь со своими трудностями. М?

Сестры переглянулись, мысленно обсудив, можно ли доверять этому человеку и точно ли он не маньяк никакой.

— Было бы неплохо, — в один голос ответили они, сойдясь в мнениях, что Киану совершенно точно не несет опасности.

Парень жестом пригласил девушек к Приусу, а сам полез за руль.

Через двадцать минут Киану остановился у дома, и троица в сопровождение голубиной стаи выбралась из машины и двинулась к подъезду. Все вместе поднялись на второй этаж, и парень подвел их к нужной квартире.

Внутри оказалось хоть и убого, но довольно просторно и светло. Все было выдержано в деревенском стиле. Из старинной печурки выглянули два голубя, которые проспали утреннюю прогулку, и Киану поспешил накормить их завтраком из пшена.

— Ээээм… Уютненько! — решила быть вежливой Лизи, оглядывая убогий интерьер.

— Спасибо! Мой свекр мне помог с ремонтом, мы должны были здесь жить с его сыном, — грустно сказал Киану. — Пройдемте на кухню — я покормлю вас завтраком.

Киану Ривз, владелец квартиры по документам, но альтруист в душе, приготовил девушкам деревенскую яичницу с беконом и заварил травяной чай. Сестры, уплетая завтрак, поведали Киану, откуда знают Кейт, но умолчали про убийства, а то вдруг он и сам мент! Так вы же вроде решили, что ему можно доверять и никакого развода ждать не стоит? Что? Думаете, что все же следует соблюдать осторожность? Тогда, может, лучше будете скрывать трупы, а не бросать в комнате охраны торгового центра?

========== Глава 35: Русская душа - потемки ==========

Сестры доели завтрак, после чего отправились немного поспать. Когда через пару часов девушки проснулись, то обнаружили в комнате Киану, сидящего на подоконнике. Как только тот заметил, что они открыли глаза, то с ходу начал вываливать на них свои переживания на счет дражайшего свекра и его возмутительно несправедливой отсидки. У сестер и без того раскалывалась головы после вчерашней попойки, и они не в силах были слушать все эти грустные россказни. Тогда Лизи и Нина быстро собрались, заявив, что им надо разобраться со своими трудностями, а сами отправились погулять по Нью-Йорку и немного поправить здоровье.

— Куда пойдем? — спросила Лизи.

— Погнали на Брайтон-Бич, там так много русских! Джокер нам столько про них рассказывал! Наверняка, они веселые ребята! — заявила Нина.

— Ну, давай, — согласилась Лизи. — Так-то и мы с тобой на четверть русские. Значит, нас там должны принять за своих!

Добравшись до места, сестры сразу же заприметили бар под названием «Перестройка» и направились туда.

Зайдя внутрь, они увидели много мужиков, все с хмурыми пьяными лицами. Обстановка была мрачная, только откуда-то из угла доносились веселые мотивы русской балалайки, на которой играл какой-то безумец, сидящий на пластиковом березовом пне. На стенах висели старые советские «агитки», а также портреты вождей коммунизма. В углу был организован иконостас прямо над холодильником с колой. Он состоял из трех икон, на которых были изображены Топ-3 святых всея Руси по версии телеканала «Спас», заключенных в золоченые помпезные рамы, а также портрета нынешнего российского правителя на фоне триколора в раме из чистого золота. Под потолком висела клетка, в которой вместо голой стриптизерши сидел бурый медведь, надо сказать, также голый, но в шапке-ушанке с красной звездой.

Лизи и Нина уселись за стол, и к ним тут же подошла тучная официантка в накрахмаленном цилиндрическом чепце и синем фартуке в черный горох. Сестры заказали бутылку «Столичной», а также всяких русских разносолов на закуску. Через пару часов к ним подошли два русских мужика.

— Здравствуйте, девушки-красавицы, — заговорил один из них с ужасным славянским акцентом. В нем сразу чувствовалась русская душа, ну та, что сорокоградусная. Судя по его душевному виду, оной в нем было не меньше пол-литры. — Меня зовут Сергей, — сказал он не на шутку патриотично.

— А меня — Константин, — представился Хабенский. — Можно к вам присоединиться?

Девушки, будучи пьяными в хуй, весело закивали. Все четверо продолжили потребление водки. Сергей Безруков рассказывал сестрам про Россию и про русские березки, порвав на себе уже три рубахи, но каждый раз доставал из портмоне новую и надевал заместо рваной.

— Проклятые американцы, ненавижу их! — вспылил Костик, вспомнив чарующий вкус березового сока.

— А с хуя ли ты тогда сюда приехал? — решила поконфликтовать Нина. — Ну и уебывай тогда в свою Россию, раз здесь тебе так хуево!

— Что ты сейчас пизданула, шалава пиндосская? — взорвался Хабенский.

Лицо Кости обезумело, он покраснел, глупо раздувая ноздрями. Он взял из-под стола пустую бутылку и разбил ее об голову своего друга Сережи, который успел задремать мирным пьяным сном лицом в салате. Разъяренный Хабенский жахнул «беленькой», подкидывая при этом в воздух одной рукой «розочку», и пошел прямо на Нину. Он готов был покарать ее за оскорбительные слова в сторону его отчизны.

— А ну, повтори, что ты сказала? — грозно спросил он на плохом английском и выругался отборным русским матом.

Сестры сразу поняли, что запахло жареным, ведь Юрий Куклачев с раннего возраста пытался обучить девочек языку. Вдобавок ко всему, Лизи углубленно продолжила изучение русского в школе.

Нина быстро среагировала, схватила сестру за руку, и девушки рванули прочь из этого проклятого православного бара. Они слышали, как об дверь разбилась бутылка. Видимо, она была адресована их головам.

Сестры долго бежали, пока Лизи не споткнулась об какого-то бедолагу. Это был никто иной, как обычный бомж, мирно спавший на сложенных картонных коробках. Нина поспешила помочь сестре, но отпрянула, когда услышала жуткий рев бомжа, ведь он рычал будто глупый лев, которому кто-то налил.

— Кто посмел разбудить Никиту Джигурду? — орал он, размахивая руками и пытаясь найти на ощупь потревоживших его сон. Мужчина мотал головой из стороны в сторону, тряся рыжей шевелюрой. — Я норрррмальный, — зарычал бомж Никитка, схватив Лизи за щиколотку.