— И снова маленький диван. Я уже как-то ужился в мире до-метра-восьмидесяти-пяти — смирился.
— Но лодыжками — ты всё ещё бунтарь, — парень указал кивком на ноги охотника, свисающие с дивана.
— Ха. А неплохо, неплохо… Завтра нужно будет пополнить запас воды у небольшого озерца к северо-западу отсюда — здесь как раз можно будет прокипятить её. А ещё я нашёл ножницы — в кой-то веки можно будет себе «виски подровнять»… Подстричься, — засыпал он всего с одной мыслью: «А ведь до Джонсборо меньше часа езды…».
На следующий день большая стая, проходившая мимо, заблокировала шоссе с самого утра и, судя по скорости их ходьбы и численности, не собиралась освобождать его ещё минимум несколько часов. Решив воспользоваться удачным стечением обстоятельств, путники пошли к озеру и, набрав достаточно много воды, прокипятили её, использовав оставшиеся дрова. Уильям занимал тишину тем, что объяснял разницу между стоячей пресной водой, солёной и проточной.
Следующим пунктом была стрижка: наёмник стригся так же, как и всегда — длину оставлял до нижней челюсти, местами состригая непослушные пряди — всё для того, чтобы, при надобности, можно было завязать небольшой хвост на затылке, бороду же ровнял совсем немного — ходить бритым он, парадоксально, не любил; для Мальчика тот процесс оказался труднее — он очень долго рассматривал свои длинные чёрные локоны, перекидывая их из стороны в сторону, но, в итоге, состриг их все — оставил совсем немного, сантиметров шесть, так что дуги превратились в торчащие, почти острые пики.
— Как тебе? — Айви струсил стриженные волосы с головы и выровнялся.
— Лучше, в каком-то смысле — выглядишь теперь на свой возраст. До этого тебе было… хрен его… лет четырнадцать? Большие глаза, длинная причёска, удивлённый и немного растерянный взгляд — очень детское лицо. В любом случае, с возрастом это…
— А как мне… Как мне этими ножницами? — Парень елозил лезвиями по щекам и подбородку, пытаясь состричь редкие темные волосы.
— Ха-ха-ха-ха. Никак — используй нож: возьми немного воды, намочи лицо, подставь лезвия под углом в пятнадцать градусов и…
— Каким углом?
— Как «Каким»?.. А… А, ну да… Смотри, — он достал нож и перевернул его лезвием вверх, — это ноль. Каждый градус — это миллиметр поворота. То есть пятнадцать градусов это, — он тут же правильно развернул лезвие, — примерно полтора сантиметра поворота. Подставь к щеке и сделай так же. Только не порежься, — разумеется, он порезался — больше всего проблем было с нижней челюстью, у перехода к шее.
До следующего тайника по картам было три с половиной часа пути. То снова был небольшой домишко на границе штатов в Эвансвилле — между Сен-Луисом, Иллинойс; Луисвиллом, Индиана; и Кастл, Кентукки. Если первые два были заброшены и являлись исключительно местами для поиска нужных ресурсов, то последний был важной торговой точкой — бывшей резиденцией Единства. Однако он был не единственным препятствием — река Огайо, большая и полноводная, осаженная переправами, также стояла на пути — приходилось ехать по её границам в поисках разрушенной, заброшенной, пустой или дружелюбной точки для пересечения, однако на каждой их отказывались пропускать люди Единства, требуя либо принадлежности к их касте, либо очень большую дань. И только у Уобаша — маленькой речушки, впадающей в Огайо, всё оказалось проще — люди были заняты восстановлением моста из руин, так что запретить проехать было просто некому.
— Слушай, Пацан, — сказал охотник, перед наполовину разваленным мостом, — если твоя метка как-то связана с Единством, или они ищут тебя — сами или вместе с кем-то — самое время сказать.
— Никто меня не ищет.
— Я не шутки тут с тобой шучу, — старик развернул мальчика к себе и взглянул тому в бездонные серые глаза. — Если они посчитают меня или тебя подозрительным или хоть немного важным — один из нас умрёт, а жизнь второго станет хуже, чем смерть.
— Я понял! — тот оттолкнул руку Уильяма. — Сказал же: не ищут они меня — поехали.
«Надеюсь, меня тоже, — пронеслось у водителя в голове. — Хотя, с чего бы им? Братьев же отправили. Но всё равно — рискованный ход».
— Они такие одинаковые, если не присматриваться… Ну — эти… Группы людей. Объединения? Как это сказать? Единство, Золото — они одинаковые, если о них ничего не знать — стоят себе на местах, копошатся, ограждаясь. Делают всё, что…
— Что и любые нормальные люди? — Уильям по сигналу одного из людей медленно и осторожно поехал по мосту. — Да. Большинство из группировок преследуют одну и ту же цель — расширить влияние. Но различаются как методы, так и цели. По крайней мере, для простых рядовых, как эти, — он кивнул на мужчин и женщин, варящих балки. — К примеру: Единство и Эволюция.
И Уильям «Из Джонсборо» Хантер, бывший пилигрим, начал рассказывать о двух организациях, больше всего повлиявших на его жизнь, пока Айви наблюдал за реконструкцией моста. Он был в чём-то прав в своём убеждении — внешне все люди были одинаковые — грязные, уставшие, старающиеся прожить ещё один день. Но, как гласило правило: если живёшь в картине — будь добр присматриваться к деталям.
— Первые — самые лояльные к новоприбывшим из всех, кого я знаю. Эти сволочи могут принять почти кого-угодно, так как ритуал принятия — битва один на один с одним из «врагов веры» — человеком, которого до этого содержали в адских условиях настолько, что он и ходить едва может — благородное зрелище, в общем. Само название «Единство» пропагандирует «враждебность человека к паразиту, единение физическое и духовное против новой угрозы» — люди верят, что болезнь либо можно победить, либо подчинить с помощью веры — отсюда и перебежчики-идиоты, которых в Единстве скромно называют «высшими» — люди, которые смогли попасть в своего рода симбиоз с паразитом. Это сложный процесс, так что давай… — в какой-то момент Хантер переглянулся с вооружённым охранником и, замерев в затишье, поехал дальше. — Давай без подробностей — всё дело в количестве активных и спящих клеток заразы в теле. А ещё… Скажем так: это отличный способ устранять неугодных, так как в процессе ты либо умираешь, либо, в итоге, проживёшь максимум одну декаду, но и ещё более идеальный для сдерживания толпы — показываешь людей, переборовших паразита, ставших сильнее, выносливее, улучшивших почти все свои физические показатели, преподносишь как силу веры — готово. У них всего пара небольших городов в Кентукки и Теннесси, но и куча людей в штате, невольно примкнувших к ним. Такой малый размах дал им возможность систематизироваться — общество поделено на классы. Забудем о том, что делёж совершается главами секты — напыщенными и алчными идиотами — никто из рабочих пчёл не сидит без дела.
Сбоку от машины раздался крик — один из сварщиков сорвался с опоры моста и полетел вниз. Зевающая толпа перегородила дорогу, пока несколько коллег с той же опоры, оставив снаряжение, кинулись в ноябрьскую воду.
— Другое дело — Эволюция, сборище фанатиков-фриков. Эти ставят в основу своих идей, казалось бы, прямо противоположное — всесилие вируса над человеком, полное и заранее известное поражение над ним, но у них есть свои методы борьбы с этим: они считают, что если ты убиваешь человека и ешь его, то ты перенимаешь не только его силу, но и становишься более закалённым — как наработанный иммунитет. Добро пожаловать в вуду-магию двадцать первого века.
— Мерзость.
— Это не самое интересное. В отличии от Единства — миленького, казалось бы, сборища уродов, Эволюция есть почти на всём восточном побережье: Флорида, Джорджия, Южная и Северная Каролина, Вирджиная, Мерилэнд и Делавэр. От походов выше их останавливают только редкие военные, вычищающие подобную шваль, вроде них, и другие группировки — Псы Войны и Свобода. Но такая разница, несмотря на более жёсткие и нецивилизованные методы, всё же весьма объяснима из-за одного простого факта: все те, кто не согласен с проповедями Джорджа Дарвина, хрен знает его настоящую фамилию, попадают на обеденный стол — ты либо свой, либо обед. Общество у них разобщено и, чаще всего, предоставлено само себе — захваты новых территорий вознаграждаются титулами, снабжением и дарственными рабами. Иногда через радиовещание даже собирается жалкое подобие армии, выступающее куда-то на запад, но ничем успешным это ещё не заканчивалось. Захватывают, в основном, ради дани и набора новых кадров, так что и восстанавливаются после нападений очень быстро. Ритуал принятия, разумеется, — трапеза, — человека достали из воды, и старик, воспользовавшись пустотой на дороге, надавил на газ, вылетев из переправы.
