— Вот и я говорю…

— Ладно-ладно. Я вам сейчас принесу канистру-другую. Пошли — поможешь.

— Не надо спину напрягать, отец, — вдруг сказал Хантер, спрыгнув с заднего сиденья. — Мы сами возьмём. Скажи лучше, где храните канистры?

— Так это… Там же, где и всегда — в подсобке — справа от входа… Я думал, ты?..

В помещении, оборудованном под обычную боевую палатку — куча кроватей и пара столов — было не менее десяти вооружённых человек. Только двойка вошла в помещение, как все взгляды тут же устремились на неё. И если Стивенса, как понял по тем же взглядам Хан, знали многие, то на него глядели с явным недоверием.

— Кто такой Пол? — спросил своего попутчика Уильям, оглядываясь по сторонам. — Простого охранника отправили в Кав-Сити, чтобы судьей подрабатывать?

— Он — великий человек. Полиотеро. Великий настолько, что не твоего ума дело.

— Занимающийся делами вне территории Золота или Эволюции? Смертельно опасный идиот, — дверь в подсобку открылась с нарочито громким и неприятным скрипом.

— Сохраняющий полную анонимность, — люк в подсобке также желал скрипеть, словно привлекая внимание всех к себе, — даже Отец, который действительно Отец, готов спорить, не знает, как он выглядит.

— Но, при этом, о его дислокации знает каждый второй рядовой — хреновый конспиратор с хреновым именем, — масляный фонарь вспыхнул в темноте подвала. — Кстати об имени: это латынь, что ли?

— Большинство людей, знающих о нём, знает лишь имя, а знать одно имя — не знать ничего. Вся остальная информация о нём — противоречащие либо слабо подкреплённые слухи. Боб просто встретил где-то год или меньше назад посыльного, нёсшего письмо, и тот проболтался, что Пол направлялся в то время в Кав — это лишь случайность, что здесь это знают.

— Случайности, случайности, случайности… Что-то дохрена таковых в последнее время, не находишь? Впрочем, для тебя она только одна, и та — не совсем удачная. Будет жаль, если Генрих пристрелит тебя…

— Не делай вид, будто тебе не плевать на меня.

— Я и не делаю — мне плевать. За свою короткую жизнь я привык не обращать внимания на судьбу рабов — нельзя спасти всех. Просто нахожу весьма забавным то, что ты избежишь одной пули, но получишь другую за то, что являешься послушным псом.

— Нельзя назвать рабом того, у кого есть паспорт, — небольшой оскал собеседника придавал речи того напряжённости в тусклом свете фонаря, — того, кто давал клятву к служению, и того, кто получает плату за свою работу. Это — не рабство, — водитель, сохраняя поразительную стойкость и спокойствие, взял пару канистр и пошёл наверх. — А я — не раб.

— Живёшь и работаешь на земле того, кто вправе забить тебя камнем, если у него будет плохое настроение. Верно подметил — не рабство. Всего-то феодализм.

— Думай, как знаешь, — подсобка осталась позади, — но в Джорджии после…

— Эй, зачем вам столько топлива? — раздался вдруг голос из толпы.

— Ебать тебя не должно! — тут же, к удивлению Хантера, ответил Стивенс. — Секретно, то бишь! По крайней мере, — продолжил он озлобленно, но шёпотом, — ни один человек, что живёт с Отцом в сердце, не может назвать себя рабом — у нас лишь свободные люди, — входные двери открылись, и свежесть утра тут же ударила в нос обоим.

— Тоже может быть, — хриплый голос Хана иногда мог сравняться в неприятности даже с дверью в подсобку. — Только вот что странно: несмотря на то, что ни один человек Чёрного Золота не может называть себя рабом, у каждого человека Чёрного Золота есть вполне осязаемый хозяин.

— Ты говоришь парадоксами, — горючее упало в багажник.

— А ты в них живёшь.

У стен также ждал патруль и стояли шипы. Несколько молодых парней, сделав столик из бочки и досок прямо под лестницей, перекидывались в карты, пока лишь один из них стоял в дозоре, лениво всматриваясь в одинаковый и наверняка тошный для него пейзаж степей и лесов Оклахомы. У ворот же уже ждал Боб.

— Я, вот, всё отделаться от мысли одной не могу, — сказал старик, убирая вторые шипы, — кого-то мне твой попутчик напоминает. Слушай, не видал ли тебя случайно пару лет назад, сеньор? Ты ещё проезжал в Новый Техас в качестве… не помню… Как-то там проезжал? Хренова память на лица портится — старею. Но с тобой ещё мужик высокий был.

— Нет, — холодно ответил Уильям. — В последний раз я был здесь очень-очень давно.

— Мда… Тогда по какой причине приехал сейчас?

— По той же, что и все — заработок.

— И как оно? Хотя да, глупый вопрос. Раз типа-Отец сказал доставить в Кав — удачно… А Стивенс-то зачем с вами?

— Много вопросов, простой охранник. Долгосрочная операция — нужно, чтобы кто-то пригнал авто обратно.

— «Простой охранник»… А если я пошлю к Генриху, чтобы проверить, правда ли это? — старик Боб хитро улыбнулся. — Было бы неплохо доверять, но проверять, знаешь ли… А, впрочем, нет. Пожалуй, ты прав насчёт лишних вопросов — тут любой занервничает. Однако одно скажу: если бы я так жилы напрягал, как ты сейчас, у меня давно бы все позвонки из шеи вылетели — будь спокойнее. Да и Стив, как я вижу, не возражает?

— Не возражает, — кивнул Стив, крепче сжав руль. — А теперь убери уже эту колючку с дороги, пожалуйста.

Аванпост был успешно преодолён и, как только Мюррей остался за спинами путников, охотник тут же попросил Айви обезоружить водителя. Парень забрал охотничий карабин, пистолет и нож, передав всё это Хантеру. Сам Хантер же, проведя пальцем по лезвию ножа, вернул его своему напарнику:

— Всё равно обещал тебе что-нибудь из холодного оружия, — протягивая ручкой вперёд, сказал Уильям, — это вполне сойдёт. Отвечая на твой вопрос: да, на каждой дороге, ведущей к Техасу или Луизиане стоят подобные аванпосты. Их цель: не допускать въезд контрабанды в штат. Приедешь на машине — придётся оставить на аванпосте, приедешь с оружием — то же самое. Тебе выдают небольшую бумажечку — разрешение на то, чтобы после покинуть штат, в которой также описано всё то, с чем ты приехал, чтобы на выходе ты мог это забрать.

— К чему такие сложности? Мир же… умер?

— Их это не останавливает. Внутри штата есть своя экономика, и её нужно поддерживать. Всё, что ты там продашь, превратится в валюту, легитимную только у них. Впрочем, именно из-за этого многие наёмники и пытаются работать на Золото — стабильность и однозначность оплаты. Однако учёт транспортных средств и огнестрельного оружия там жёсткий — всё для того, чтобы бунт внутри системы было трудно организовать.

— То есть человек не может владеть оружием и машиной? А если мёртвые нападут?

— Вот тебе и отличный пример работы этой системы: да, мёртвых в Техасе и Луизиане пытаются зачищать — патрули неких «Инквизиторов» ходят по штатам и выкашивают всех, кто хоть немного бледнее, чем просто белый, но вот в моменты миграции — весной и осенью, когда орды идут через Техас, жители сами по себе — плевать, сколько умрёт, — развёл он руками, — лишь бы бунты не устраивали.

— От бунта погибнет куда больше людей, чем от мёртвых, — вклинился в разговор водитель.

— Сиди и молчи, свободный человек. Уверен, проходи орда через твой дом, ты бы сказал иначе — когда она смела бы твою семью и близких. Есть вообще такие? — собеседник смолчал в ответ. — Тогда о чём речь вообще для тебя? Тебе главное — свою шкуру беречь, но на этом — всё. Когда идёт, орда, Пацан, они — это Золото, не делают абсолютно ничего. Даже сейчас, — махнул головой в сторону аванпоста Хан, — когда мы проезжали их «неприступные преграды», ты не заметил ничего странного? Ворот не было — их просто снимают. Когда мёртвые подходят к штату, все эти люди просто прячутся в здании…

— Вовсе нет… — пытался перебить Стивенс.

— Словно во время смертельного бурана, они заседают внутри и не издают ни единого звука днями, надеясь только на их какого-нибудь божка или Отца. Вот всё, что их безопасность может предложить — около полугода со смертью завтрак делить за слабое подобие прав и законов, что нынче принято называть «свободой». А если вспомнить их союз с Эволюцией, то и вовсе… Эй, водитель, это не лошади там, вдали? — вдалеке действительно виднелась пара лошадей с всадниками: вороная и каштановая. — Что-то я не помню, чтобы Золото использовало лошадей для вылазок вне штата.